«Черный август» для рубля: Из российской экономики бегут даже наши банки

Еще в марте этого года российские монетарные власти помпезно рассуждали об успешном ходе дедолларизации нашей банковской системы. Но к середине лета стало ясно, что подобные победные реляции оказались преждевременными.

Нет, с точки зрения статистики все выглядит вполне пристойно: согласно данным мегарегулятора, долларовые активы банков с 2014 года сократились почти на четверть, и к январю 2019 года находились на 10-летнем минимуме (302,6 млрд долларов). Произошло это благодаря активной конвертации в рубли валютных кредитов российских заемщиков. Однако на деле оказалось, что часть валюты финансово-кредитными организациями была просто выведена за пределы баланса в иностранные юрисдикции. Объем этих средств с начала года к настоящему моменту достиг 60,7 миллиардов долларов.

Интересно, что об этом прекрасно знают наши монетарные власти. Чистый отток капитала из России, по их данным, только за первые два квартала нынешнего года ускорился почти в 2 раза, до 35,2 миллиарда долларов. Но на официальном уровне это дипломатично подается не как бегство капитала из страны, а как «главным образом операции банков по приобретению иностранных активов».

Именно из-за них на июньском заседании по ключевой ставке уже в четвертый раз подряд был ухудшен прогноз по оттоку капитала. Согласно этой оценке мегарегулятора, к концу 2019 года из страны частным сектором будет вывезено 50 миллиардов долларов, что в 2,5 раза превышает прогноз, сделанный в декабре 2018 года. А по сравнению с суммой, которая закладывалась в проектировки в сентябре 2018 года, превосходство оказывается более чем трехкратным.

Не есть ли это свидетельство того, что к России медленно, но верно подкатываются тяжелые времена?

Однако ведущий эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Михаил Мамонов полагает, что дело здесь не столько в том, что прямо сейчас или в ближайшее время в стране наступит какой-то кризис. Здесь важно другое.

— Мотив банков вполне понятен, — разъяснил эксперт свою точку зрения. — Таким образом они формально отчитываются перед монетарными властями о проведении политики дедолларизации. Но дело в том, что банки гораздо лучше оценивают свои риски, чем любой регулятор. Поэтому для них вполне естественно желание застраховаться от них, формируя в зарубежных юрисдикциях некий валютный буфер на случай внезапной нестабильности или резкого обесценивания курса рубля.

Я не могу, конечно, отвечать за перспективные экономические ожидания всех наших банков в краткосрочном или среднесрочном периоде, но этот ход весьма интуитивный и логичный. Понятно, что если регулятор чего-то требует, то надо отчитываться, но вместе с тем и свои интересы неплохо бы защитить, чтобы расплачиваться с кредиторами.

«СП»: — Такая политика банков не выйдет ли нам всем боком в один прекрасный момент?

— Довольно сложный вопрос. С одной стороны, банки в принципе имеют полное право иметь иностранные коррсчета и держать там валюту. Но, с другой стороны, дьявол, как известно, кроется в мелочах, и тут все зависит от того, как быстро и как сильно туда выводятся средства. Если курс рубля пойдет по шоковому сценарию, то наличие валютного буфера за рубежом может некоторым банкам помочь, так сказать, выдержать шторм.

Но если курс рубля избегает серьезной нестабильности, то средства за рубежом, не вложенные в какие-то ценные бумаги, а просто размещенные на коррсчетах и не приносящие никакого дохода, превращаются в мертвый груз. Останься эти деньги здесь, они могли бы генерить какой-то процентный доход от капиталовложений или приносить прибыль по ценным бумагам. Но коль скоро они не работают, то в среднесрочном и долгосрочном периодах банки, которые этим занимаются, рискуют недополучить рублевый доход.

Однако это последний риск, приведенный экспертом ЦМАКП, таит в себе гораздо больше опасностей для рядовых россиян, чем может показаться на первый взгляд. Достаточно вспомнить, что сам сама экономическая система России, как отмечал в свое время в беседе с корреспондентом «СП» аналитик ГК ФИНАМ Алексей Коренев, существенно отличается от капитализма американского, европейского или любого иного. И отличие это, по словам эксперта, заключается в том, что и в производстве, и в финансовой сфере очень велика доля государства. Конкретно в банковском секторе, уточнял Алексей Коренев, доля госбанков достигает 70%!

Поэтому логично предположить, что в случае снижения рублевой прибыли российские банкиры в попытках компенсации убытков пойдут по ставшему уже традиционным для России пути и увеличат ставки по потребительским и прочим кредитам. Тогда уровень неплатежей россиян по взятым на себя долговым обязательствам резко пойдет вверх, а интерес к ипотеке, и без того невысокий, резко пойдет вниз. Это, в свою очередь, в очередной раз ударит по рынку жилья, а потери в этом секторе госбюджет вполне может восполнить, затеяв очередные игры с тарифами ЖКХ и налоговой нагрузкой. И эту цепочку можно продолжать бесконечно.

Впрочем, 50 миллиардов долларов — это все-таки пока еще не та цифра, чтобы проявлять серьезное беспокойство, полагает главный аналитик банка «Солидарность» Александр Абрамов, поскольку объем российских валютных резервов достигает к настоящему времени порядка 520 миллиардов долларов, и это еще не предел. Тревожной ситуация станет в том случае, если этот показатель достигнет 100 или хотя бы 80 миллиардов.

Однако одновременно эксперт отмечает, что наши монетарные власти традиционно занижают прогнозы по оттоку капитала по итогам года в течение нескольких последних лет.

— Это делается во многом для того, чтобы нарисовать некую радужную картину — дескать, вот здесь мы сумели добиться прогресса и обеспечить определенную динамику, — подчеркивает он. — Но потом их приходится пересматривать в большую сторону, потому что желаемое не соответствует реальным возможностям. Даже если темпы оттока капитала снижаются, они не могут одномоментно упасть в 3−4 раза. Такое возможно, только если в мире произойдет нечто экстраординарное, а в остальном этот процесс очень инерционный.

В любом случае позиция монетарных властей такова, что высокий темп оттока капитала есть следствие высокого профицита торгового и платежного балансов, и значительный его объем — это далеко не всегда плохо. А явно негативный оттенок, с их точки зрения, несет нелегальный отток капитала — сомнительные операции, операции с криптовалютами и так далее, каналы время от времени меняются. Так что, в принципе, однозначно говорить о том, что 50 миллиардов оттока капитала хуже, чем 35, мы не можем.

Но, между тем, мы ведь экспортируем товаров на сумму вдвое большую, чем импортируем. В результате образуются довольно большие денежные средства. Они либо уходят за рубеж, поскольку это особенности балансировки счета, либо пускаются на дополнительный импорт.

«СП»: — Что в этом плохого?

— В последнем случае это означает увеличение притока на внутренний рынок иностранных товаров в ущерб отечественным производителям, продукция которых таким образом вытесняется с рынка. Соответственно, из-за этого страдает наша экономика в целом и промышленность в частности.

«СП»: — А как насчет ухода валютных средств за рубеж?

— Здесь надо понимать, что увеличение объемов валюты, которые хранят наши банки за рубежом, во-первых, говорит о том, что она у них есть. Следовательно, они достаточно защищены на тот случай, если им понадобится подобная ликвидность. Во-вторых, безналичные объемы валюты не могут храниться на внутренних российских коррсчетах. В-третьих, размещать валютные средства за рубежом могут «дочки» западных банков.

«СП»: — Что из этого следует?

— Как известно, в Европе сейчас установились отрицательные ставки по долговым инструментам. Это сильно давит на прибыль местных банков. Им нужны дополнительные финансовые ресурсы. А их они могут получить от своих прибыльных российских подразделений.

«СП»: — Выходит, российское банковское сообщество, несмотря на далеко не радужное положение дел внутри страны, спасает Европу от кризиса?

— Так поступают дочерние компании европейских структур. Они в принципе не являются российскими, хотя и нередко оформлены как российское юридическое лицо. Но структура собственности у них иностранная. В период экспансии российской экономики они вкладывали активы сюда, налаживая инфраструктуру, расширяя клиентскую базу. Теперь же, когда российская экономика не демонстрирует достаточных темпов роста, а у головной организации возникают проблемы, происходит обратный процесс.

«СП»: — Простите, но эта схема сильно попахивает колониализмом…

— Абсолютно так и есть. Стандартная политика «метрополия-колония». Поскольку в финансовой системе мы являемся периферией, а ядро находится на Западе, то именно оттуда приходят финансовые потоки, оборачиваются у нас и уносят прибыль обратно. И пока мы не станем крупным финансовым центром, мы так и будем дотировать мировой капитал.

«СП»: — Что мешает нам стать таким центром?

— Для этого нужен, во-первых, значительный вклад в мировую экономику. У СССР, к примеру, доля в мировой экономике оценивалась на уровне 10−20%. Во-вторых, у того же Советского Союза был широкий круг стран-контрагентов, тот же Союз экономической взаимопомощи, большие рынки сбыта. По подобному пути сейчас идет Китай, расширяя сферу своего влияния на Африку и Юго-Восточную Азию. Поэтому у юаня гораздо больше шансов стать резервной валютой.

«СП»: — У рубля таких шансов нет?

— Резервной валютой может стать денежная единица. Востребованная в других странах. Без этого, простым росчерком пера, подобного добиться можно только на бумаге. В том же Содружестве независимых государств только Белоруссия единственная использует рубли в качестве резервов, но это и вполне объяснимо очевидными факторами. Остальные же страны не только дальнего, но и ближнего зарубежья, такой заинтересованности на данный момент не проявляют.

«СП»: — Ситуация может поменяться в позитивную для рубля сторону?

— Положение дел в мировой экономике обостряется. Например, США подумывают о том, чтобы выйти из Всемирного торгового общества (ВТО). Если такое случится, то будет означать распад мировой торговой системы. В этом случае нам нет никакого резона допускать на свой рынок всех подряд, появится возможность договариваться. Предположим, можно кому-то предложить доступ на наш внутренний рынок при условии ответных дружественных действий. Это, в принципе, может способствовать подъему статуса российской валюты, но это в любом случае вопрос долгий, затратный и требующий активных политических шагов.

Однако вполне может получиться так, что времени для активных политических шагов, о которых рассуждал Александр Абрамов, у правительства России может не остаться. Цены на нефть после недавнего резкого роста пошли вниз. По данным на 13:00 (мск) среды, 14 августа, фьючерсы на нефть марки Brent с поставкой в октябре потеряли 0,75% и составили 60,84 доллара за баррель. Стоимость же сентябрьских фьючерсов на нефть WTI опускалась на 1,14% — до $56,44 за баррель.

Как пояснил СМИ руководитель группы аналитиков Центра аналитики и финансовых технологий Марк Гойхман, уже в ближайшие месяцы котировки вполне могут опуститься и далее в район 55−56 долларов, если противостояние Вашингтона и Пекина усилится.

Таким образом к осени, констатировал аналитик АЛОР БРОКЕР Алексей Антонов, рубль к доллару с большой вероятностью преодолеет отметку 70. Причем произойдет это, по его словам, даже в том случае, если напряженность в отношениях США и Китая будет толкать котировки нефти вверх к уровням 68−70 долларов за баррель.

И в этом разрезе концентрация российскими банками долларовых активов на иностранных коррсчетах вызывает все больше ассоциаций с тонущим кораблем и поведением грызунов на его борту.

---

Новости экономики: Центробанк объявил о падении курса доллара в четверг

Проблемы экономики: Мировая война валют: Америка толкает мир в рецессию