В министерстве экономического развития, наконец, разработали пакет структурных реформ, необходимых для ускорения российской экономики до темпов роста выше среднемировых, то есть выше 3% в год. Для скорейшего претворения плана в жизнь глава МЭР Максим Орешкин предложил создать в правительстве новую структуру, которая занималась бы содействием реализации реформ.
Документ с соответствующими предложениями был направлен Орешкиным первому вице-премьеру, министру финансов Антону Силуанову, который возглавляет комиссию по экономическому развитию.
Основными функциями новой подкомиссии по обеспечению экономического роста и содействию реализации структурных реформ должны стать: рассмотрение материалов о реализации структурных реформ (в том числе разногласий в правительстве по ним), формирование предложений по дальнейшим необходимым мерам, подготовка заключений о ситуации в экономике.
В текущем году, по прогнозам правительства, рост ВВП составит 1,3%. При этом заметное ускорение произошло в третьем квартале года и начале четвертого. Так, в октябре, по оценкам МЭР, экономика выросла на 2,2%, в сентябре — на 2%. Однако за 9 месяцев года рост составил только 1,1%, поэтому, скорее всего, первоначальные прогнозы останутся в силе.
Силуанов отметил, что рост произошел благодаря началу реализации нацпроектов, но эта динамика пока не устойчива, и в текущем году ВВП достигнет только плановых значений.
«Этого недостаточно, тем не менее, эта вся машина, которую мы создали, разворачивается и будет давать свои результаты», — сказал Силуанов.
В следующем году в МЭР надеются обеспечить рост ВВП не менее 2%, а уже в 2021 он должен достигнуть 3,1%. Однако такой резкий скачок называют нереалистичным не только независимые экономисты, но и, например, глава Счетной палаты Алексей Кудрин. По его мнению, потолок российского роста составляет 1,5 — 2%. А такими темпами никак не удастся выполнить майский указ президента об увеличении ВПП в полтора раза к 2024 году. Для этого необходимо, чтобы экономический рост составлял примерно 7,2% в год, а этого не планируется даже в самых смелых прогнозах.
Впрочем, пока что и рост до 3% можно было бы назвать большим успехом. Но сможет ли новая подкомиссия обеспечить его — большой вопрос. Орешкин предлагает провести первое заседание уже в середине декабря, а в дальнейшем собираться ежемесячно.
Работа комиссии должна состоять из шести блоков: улучшение инвестиционного климата и стимулирование инвестиционного спроса; повышение эффективности рынка труда; развитие конкуренции; технологическое и инновационное развитие; финансирование (в том числе развитие долгосрочных пенсионных накоплений, развитие ипотечного рынка
Ключевой задачей подкомиссии, согласно концепции МЭР, должна стать «координация государственной политики по управлению совокупным спросом». Также министерство планирует сформировать механизм финансовой поддержки регионов, которые предоставляют бизнесу инвестиционные налоговые вычеты.
Что касается ключевых задач, к 2024 году доля государства в экономике должна снизиться с нынешних 47% до 42%, доля расчетов в рублях во внешнеторговом обороте — вырасти с 21% до 30%, а доля инвестиций в ВВП — вырасти с 21,6% до 25%.
Последний показатель означает, что экономика должна перейти на инвестиционную модель роста. Доля «инвестиционных расходов» федерального бюджета должна вырасти до 6% от общих расходов; доля инвестиционных расходов регионов — до 15%. Под инвестиционными расходами понимается сумма затрат на капитальное строительство и бюджетных субсидий на капстроительство. В 2019 году на них приходится примерно 4,5% расходов федерального бюджета (или порядка 850 млрд руб.).
Оба механизма — по федеральной поддержке регионов, предоставляющих инвестиционные льготы, и по увеличению инвестиционных расходов бюджетов — должны быть подготовлены к началу декабря 2019 года.
Несмотря на то, что предложенные реформы могут обеспечить некоторое увеличение объема инвестиций, заместитель директора Центра развития ВШЭ Валерий Миронов сомневается в том, что этого достаточно для разгона экономики до 3%.
— Вопрос в том, что сдерживает экономический рост сейчас и достаточно ли предложенных мер для снятия наиболее актуальных ограничений. Если ориентироваться на рост предпринимательства, его, в первую очередь, сдерживает нехватка внутреннего спроса и неопределенность экономической ситуации, которая не позволяет инвестировать.
Финансовые ресурсы на фоне высоких цен на нефть и при этом достаточно низкого курса рубля растут быстрыми темпами. Балансовый прирост рублевой прибыли составляет выше 20−30% в год, но инвестиции все равно не растут. Можно, конечно, говорить, что для роста инвестиций не хватает проектного офиса, который будет снимать преграды. Но устранит ли он этот фактор неопределенности и позволит ли быстрее выходить на внешние рынки — вопрос открытый.
«СП»: — То есть ключевой момент — это выход на внешние рынки?
— Сегодня уровень загрузки производственных мощностей в обрабатывающей промышленности у нас — около 70%, но внутреннего спроса не хватает. Поэтому выход на новые рынки — один из основных факторов ускорения роста. Но будет ли этим заниматься новая структура, не совсем ясно. Упор сделан на внутренний рынок.
Прогресс в том, что правительство говорит о влиянии на совокупный спрос. Это очень важно, потому что раньше говорили только о повышении доли инвестиций в ВВП. Но описанных мер в виде предоставления инвестиций регионам и еще ряда шагов недостаточно. По идее денег в экономике и так достаточно много. Дело в желании инвестировать, в том, чтобы предприятия увидели перспективы увеличения спроса. А это возможно только на внешних рынках.
Можно стимулировать и внутренний спрос. Но проблема в том, что если мы начнем сейчас тратить резервный фонд, мы укрепим курс рубля и тем самым отрежем экспортеров от внешних рынков. Поэтому необходимы не только названные структурные реформы, но и дальнейшее смягчение денежно-кредитной политики, в частности, снижение ключевой ставки. А это будет зависеть и от внешних факторов — торговой войны между Китаем и США, цен на нефть, роста мировой экономики. Но без смягчения денежно-кредитной политики предложенных структурных реформ может быть недостаточно.
Глава «Союза предпринимателей и арендаторов России» Андрей Бунич убежден, что в предложенном правительстве плане не хватает конкретики, и все это — не более чем декларации, которые не приведут к реальному росту ВВП.
— Мне кажется, все это — фантазии Орешкина. На носу уже 2020 год, но никто еще даже не начинал ничего предпринимать в этом направлении. Поэтому даже технически непонятно, как могут столь долгосрочные действия, еще и описанные достаточно абстрактно, без всякой конкретики, привести к такому росту.
Все эти инициативы и проекты нужно превратить в конкретные программы, а потом перевести их в конкретные поручения правительства. При нынешней бюрократии это займет не меньше полугода-года. По реализации нацпроектов можно судить о том, как «быстро» выполняются даже принятые и утвержденные решения. Так что это планы наполеоновские, и на сегодняшний день они не реализуемы. 3% роста в 2021 году не будет даже при усилиях Росстата. Тем более, при ухудшении мировой конъюнктуры.
Не исключаю, что они делают эти прогнозы как раз в расчете на то, что скоро начнется мировой кризис, и мы моментально объявим форс-мажор по всем нашим обязательствам. Именно на это будут списывать не выполнение всех планов и обещаний.
«СП»: — Но если абстрагироваться от сроков, сам по себе план структурных реформ может привести к ускорению экономики?
— Важно то, в каком направлении собирается действовать правительства. Сразу бросается в глаза, что нужно создать еще одну комиссию, которых и так столько, что и сосчитать невозможно. У нас было создано бесчисленное количество органов и комитетов, которые призваны двигать Россию вперед.
Вместо того чтобы создавать очередной подкомитет, лучше бы проанализировали, есть ли польза от уже существующих органов, и на что уходит их финансирование. На самом деле ничего дополнительно создавать не нужно. Есть министры, которые в рамках имеющихся полномочий должны реализовывать стратегию экономического развития.
Другое дело, что этой стратегии не существует новых принципов, на которых она бы разрабатывалась.
«СП»: — А как же проект структурных реформ?
— Отмечу, что при упоминании структурных реформ избегается всякая конкретика относительно отраслевого состава нашей экономики. Это значит, что нет концепции структурной перестройки, понимания, какие отрасли должны развиваться, а какие уже могут быть сокращены. Ничего не говорится о размещении производительных сил, о рентабельности этих отраслей, о налоговой и бюджетной политике.
Вот что называется серьезным планом развития. Но этого нет. Разговоры об улучшении инвестиционного климата — это абстракция. Понятно, что это надо делать, но назвать это структурными реформами язык не поворачивается. Это просто ежедневная деятельность экономических властей, а никакие не реформы. Уменьшение налогового прессинга, снятие административных барьеров — это нормальная работа, а не структурные реформы.
И если уж власти так беспокоятся об инвестклимате, им следовало бы больше заниматься защитой прав собственности и борьбой с рейдерством. Но эти проблемы даже не обсуждаются. Хотя это должно быть ежедневной деятельностью правительства и всей вертикали власти.
Предложенный проект носит слишком общий и декларативный характер. Мы все привыкли, что с определенной периодичностью из-под пера министерств выходят победные реляции, но потом все это куда-то исчезает и постепенно забывается, пока не появляется новая бумага, которую мы снова начинаем обсуждать.
Новости России: Постпред России при ЕС рассказал, как европейцы загнали себя в угол