Французам отменили пенсионную реформу с пенсией в €1000, а русские смирились за 15 тысяч рэ

Франция пошла на уступки протестующим из-за пенсионной реформы. Согласно новому проекту, представленному премьер-министром Эдуардом Филиппом, возраст выхода на пенсию все так же будет составлять 62 года. Однако если человек уйдет с работы до достижения 64 лет, то его выплаты будут урезаны. При полном трудовом стаже французы смогут претендовать на гарантированную пенсию в размере 1 тысячи евро. При этом изменения будут распространяться на тех, кто родился в 1975 году и позже, для остальных же расчет останется старым.

«Выше установленного законом возраста мы установили возраст равновесия — 64 года. Это будет средний возраст выхода сотрудников на пенсию через пять лет», — заявил глава французского правительства.

Общенациональная забастовка против пенсионной реформы во Франции началась 5 декабря. В Париже прекращали работу одиннадцать линий метро, были сбои в работе электричек, высокоскоростных поездов TGV и автобусов. В сети постоянно появляются кадры, на которых запечатлены драки протестующих и местной полиции. По подсчетам МВД, в этот день на акции протеста вышли около 800 тыс. человек более чем в 70 городах. 10 декабря прошла вторая масштабная акция. Главные организаторы — ведущие профсоюзы Франции, среди которых «Всеобщая конфедерация труда» (CGT) и «Сила рабочих» (FO). Ее планируется сделать бессрочной.

Итак, во Франции мы видим уступку со стороны властей, которой не было бы, если бы не массовые протесты. А что в России? В России пенсионная реформа была принята гражданами на удивление спокойно, так что едва ли стоит ожидать и шагов правительства к смягчению реформы.

— Президент Макрон во время встречи нормандской четверки пошутил, что протесты в Париже никак не связаны с российской пенсионной реформой. И в этой шутке есть значительная доля истины: политическая культура Франции, разумеется, кардинально отличается от российской, — считает руководитель петербургского отделения незарегистрированной партии «Другая Россия» Андрей Дмитриев.

— Для рядового француза понятие его социальных прав — это святое и он готов по первому зову участвовать в митингах, забастовках, а то и в столкновениях с полицией. Посмотрите на движение желтых жилетов: они целый год (!) выходили на улицы на каждые выходные. И определенных уступок — по тем же ценам на бензин — добились. Теперь же в связи с пенсионной реформой это сменилось куда более массовыми демонстрациями, ну а забастовки транспортников и блокирование нефтеперерабатывающих заводов — это очень серьезно. Вот правительство и вынуждено реагировать, идти на попятную и предлагать гражданам какие-то более приемлемые для них варианты. Важна роль профсоюзов, которые все это организуют. А у нас рептильная шмаковская ФНПР, которая занимается распределением путевок и премий, как было в СССР. Но социализма-то теперь нет, трудящимся нужно бороться за свои права, а официозные профсоюзы только пресмыкаются перед властями.

В России существует угрюмое недовольство пенсионной реформой, подкосившее рейтинги власти и первого лица, но и не менее стойкая убежденность, что протестовать бесполезно и власти все равно залезут в карман к нам и проведут, что хотят. Этот русский фатум довлеет над страной все последние 30 лет. Лишь однажды он был нарушен волнениями против монетизации льгот. Помнится, когда в Думе говорили, что народ выйдет на улицы, вице-премьер Зурабов отвечал: «Никуда ваш народ не выйдет». И просчитался. Но тогда власть одномоментно лишила уже вышедших на пенсию людей привычных вещей, типа права на бесплатный проезд. И получила натуральный бунт стариков, очень кстати результативный — я думаю, это были самые эффективные протесты за весь постсоветский период.

В случае же с пенсионной реформой изменения размазаны во времени, не касаются граждан «здесь и сейчас», волнуют в первую очередь людей лет 50-и, которые совсем не революционны по натуре, поэтому все недовольны, но бунтовать никто не готов. В общем, не Франция у нас, чем Кремль успешно пользуется.

По мнению исполнительного директора мониторинговой организации CIS-EMO Станислава Бышка, здесь речь идёт скорее не об уступке, а о компромиссе.

— Компромисс в принципе характерен для республиканской политической традиции Франции, причём он вовсе не расценивается как однозначный «проигрыш» той или другой стороны. Напротив, это легитимная часть политического процесса, не подменяющая, а идущая параллельно с выборами различных уровней.

«СП»: — Зачем вообще нужно было проводить пенсионную реформу и повышать пенсионный возраст? Что не так во французской экономике?

— Говоря о трудностях выхода развитых стран из мирового финансового кризиса, начавшегося в 2008 г., большинство комментаторов, что называется, не замечает в комнате слона. Слон — это увеличение средней продолжительности жизни с резким снижением рождаемости во всех развитых странах. Если бы с увеличением продолжительности жизни рождаемость хотя бы оставалась на прежнем уровне, равном, скажем, 2,5 рождениям на семью, то необходимость поднимать пенсионный возраст вряд ли рассматривалась бы. Новые поколения, обеспечивая себя, обеспечивали бы также и тех, кто продолжает жить на уровне сравнительно высокого потребления, будучи на пенсии. Поскольку этого нет и не предвидится, поднимают пенсионный возраст. Плюс роботизация не идёт с достаточной скоростью, да и мигранты в целом не меняют в лучшую сторону общую картину.

Это объяснение гораздо более психологически болезненное для принятия, чем традиционные указания на желающих присвоить народные деньги капиталистов, глобалистов, космополитов и кого ещё там. Но демография, как и статистика, — вещь упрямая.

«СП»: — Французы примут уступку? Или протесты продолжатся?

— Общественная динамика непредсказуема, что мы наблюдаем на многочисленных примерах в разных точках мира. Пенсионный возраст — та тема, которая будет всё более актуальной в политических дискуссиях, как и протестах, развитых стран.

«СП»: — Можно ли пенсионную реформу во Франции сравнивать с нашей? Почему у нас никто не протестует? Французы более пассионарны?

— Несмотря на традиционные тенденции рассматривать Россию вне общеевропейских тенденций и находить какие-то свои особые, исходящие из загадочной русской души объяснения происходящим процессам, у нас на редкость схожая ситуация в демографическом плане. Вместе с тем, учитывая политическую специфику страны, в России существенно проще проводить непопулярные реформы, чем на Западе. Политики в демократических странах опасаются делать резкие шаги, зная, что им это всё ближе к выборам припомнят избиратели — а если избиратели забудут, то политические оппоненты им обязательно напомнят, — что ведёт к оттягиванию тяжёлых, но представляющихся необходимыми решений и к перекладыванию ответственности на уже следующее поколение политиков. В России таких опасений у власти меньше.

Пассионарность — спорный термин. Речь скорее о сформировавшейся за многие десятилетия политической культуре протеста, когда опция провести выходной на акции или даже создать себе выходной, коллективно не выйдя на работу, рассматривается как не связанная с какими-то существенными рисками и просто как «нормальная». Плюс следует принять во внимание наличие во Франции сильных профсоюзов, которые как раз держат руку на пульсе всех актуальных и потенциальных социальных протестов. В России такого множества активных и бьющихся за расширение собственной активистской базы электората нет.

Несмотря на проявившиеся в последние годы лево-популистские тенденции у Алексея Навального, он всё-таки недостаточно комфортно себя чувствует в этой сфере, а его наиболее активные сторонники явно «заряжены» совсем другими темами, чем повышение пенсионного возраста. Вместе с тем левые, системные и иные, не проявили достаточной активности в контексте протестов против пенсионных реформ. А «сами по себе» люди на массовые протесты не выходят — что в России, что во Франции.

— Наши граждане перестают верить в собственные силы, и в этом во многом кроется корень крайне немногочисленных протестов против пенсионной реформы и повышения пенсионного возраста в нашей стране, — уверен директор Центра изучения проблем формирования гражданского общества Института инновационного развития Денис Зоммер.

— При этом мы видим бессилие власти, второй год ведущую активную информационную пропагандистскую кампанию объясняющую всем нам вынужденность, благость и необходимость пенсионной реформы. И на этом фоне события во Франции смотрятся как по-настоящему протест «здорового человека» против явного ухудшения социальных обязательств государства. В декабрьские дни как никогда становится очевидным то многообразие факторов, которое снижает политическую активность наших граждан. Это и очередная годовщина «беловежского сговора» приведшего к социальной катастрофе, и целый год заставлявшего людей верить, что СССР просто переименован в СНГ. Это и годовщина принятия ельцинской конституции на фоне только что расстрелянного парламента, все эти факторы продолжают быть частью шоковой терапии исходящей от действующей власти на протяжении трех десятилетий.

«СП»: — Примут ли, по-вашему, французы эту уступку?

— Общество Франции привыкло быть на острие борьбы за свои социально-экономические права и существующие на этом фоне достижения. Сложно дать окончательный прогноз, но народ Франции борется за свои гражданские права, понимая, что именно он являются источником власти в пятой республике и не намерен капитулировать перед авторами непопулярных антисоциальных мер, даже за реальное увеличение пенсии после более высокого возраста. В России, как мы видим, все обещанное благо по факту вылилось в элементарное воровство лет у тех граждан, которые в этом году должны были стать пенсионерами, у них попросту не стало лишнего года гарантированного ранее государством пенсии, а следующем за ними повезло ещё меньше.

«СП»: — Наши бы точно не отказались за тысячу евро поработать пару лет? Просто нам такой альтернативы не предлагают. Или нет?

— В России пенсионная реформа и повышение пенсионного возраста, выглядит просто банальным изъятием средств из карманов людей. Все обещанные блага для действующих пенсионеров в виде увеличения пенсии уже были съедены инфляцией. Что же касаемо тысячи евро, думаю, подобного размера пенсионное обеспечение в нашей стране имеют, мягко говоря, не все достигшие пенсионного возраста, и в обозримом будущем наша власть явно не планирует настолько радикальный патернализм мимо себя и в пользу людей.

«СП»: — В конце концов, мы видим, что пенсионный возраст повышают по всему миру. Может, нам грех жаловаться?

— Жаловаться может и грех, но ещё больший грех терпеть, потому как на фоне нашего терпения, власть может запустить руки в наш карман ещё глубже, при этом перестав гарантировать защиту, медицинское обслуживание, образование и многое другое, что может сейчас показаться сюжетом для антиутопии, таким как например какой-нибудь налог на чистый воздух. Мировая же практика крайне разнообразна, и стремиться нужно к улучшению качества жизни наших граждан явно не путём уменьшения количества претендентов на пенсию, по естественной причине смертности.

«СП»: — Могут ли наши власти пойти на какую-то компенсацию за пенсионную реформу?

— На фоне негативного общественного мнения власть продолжает выбранный курс, подтверждения тому были даны президентом и премьером в оценках результатов работы партии власти «Единая Россия», на прошедшем в ноябре съезде, где фактически был дан старт на парламентские выборы 2021 года. В некритичном отношении власти к самой себе удивляет, то что это происходит на фоне явного снижения рейтингов партии власти и наличия протестных настроений в обществе, которые пока аккумулируются не на улице, но, в том числе, в протестном голосовании на выборах в столицах, где значительную поддержку получил кандидат «я не адрес». Все это в комплексе может привести к значительно большему и неожиданному результату на будущих парламентских и президентских выборах.

Новости России: Кудрин рассказал Путину о неисполнении бюджета на 1 триллион рублей