Сколько на самом деле должен стоить рубль

Американские экономисты признали российский рубль самой недооцененной валютой мира по «индексу бигмака». В авторитетном издании The Economist подсчитали, что для того, чтобы стоимость этого бургера оказалась равной в России и США, доллар должен стоить 23,85 рубля, а не 70 с лишним, как в реальности.

«Индекс бигмака» — экономическая теория, согласно которой одинаковые товары должны стоить одинаково во всех странах мира. Если же этого не происходит, курс местной валюты завышен или занижен. Стандартный бигмак в январе 2021 года стоил в США 5,66 доллара, а в России — 135 рублей или 1,81 доллара. Это значит, что курс рубля занижен на 68%. Сильнее по этому индексу в мире занижен только курс ливанского фунта.

«Индекс бигмака» неоднократно подвергался критике за слишком обобщенный подход, поэтому были разработаны и альтернативные варианты расчета. Например, с поправкой на ВВП страны на душу населения. Такой метод предполагает, что в бедных странах бургеры должны стоить дешевле, чем в богатых. Но и с учетом такой поправки курс рубля к доллару занижен на 47,3%, сильнее всего в мире.

Правда, по «индексу бигмака» заниженными оказались почти все мировые валюты, кроме норвежской и шведской крон, а также швейцарского франка. Например, турецкая лира стоит на 64,5% дешевле, а украинская гривна — на 61,1%. Но с поправкой на ВВП эти показатели улучшаются до 39,7% и 29% соответственно, и гораздо выше, чем у рубля.

Главный аналитик банка «Солидарность» Александр Абрамов рассказал «СП», что курс рубля действительно недооценен, но не в три раза. «Индекс бигмака» не учитывает колоссальную разницу между российскими и американскими зарплатами, которые формируют значительную часть стоимости товара, а также другие моменты, например, отток капитала из страны или сальдо торгового баланса. Тем не менее, рубль мог бы быть сильнее, но это не соответствует интересам экспортеров и государства, поэтому о 23,85 за доллар мечтать не стоит.

— Если смотреть по паритету покупательной способности или по различным индексам, рубль действительно сильно недооценен. Как и по такому критерию, как покрытие денежной массы золотовалютными резервами. Здесь у рубля один из самых высоких показателей в мире — при таком объеме резервов другие страны имеют гораздо более значительную денежную массу.

«СП»: — Почему же тогда рубль стоит в три раза дешевле, чем мог бы?

— Сложно назвать одну причину, так как их множество. Начнем с того, что это в целом характерно для архитектуры нашей финансовой системы. Еще одна причина в значительном оттоке капитала, который каждый год уходит из страны в гораздо больших масштабах, чем приходит.

Если у нас сильный профицит торгового баланса за счет экспорта энергоресурсов, сырья, продовольствия, вооружений, то по другим статьям сальдо отрицательное. В частности, по торговле услугами, что во многом связано с тем, что объемы внешнего туризма намного больше, чем внутреннего. Граждане больше тратят за рубежом, чем иностранцы в России (не берем такие экстраординарные ситуации, как во время пандемии).

У нас также отрицательное сальдо денежных переводов. Мигранты, которые трудятся в России, значительный объем средств переводят за рубеж, а поток переводов в нашу страну не так велик. Доходы от инвестиций также играют не в пользу сальдо и рубля. У иностранного капитала есть инвестиции в ряд российских активов, которые приносят им высокую доходность. А инвестиции, которые наши компании или государство размещают за рубежом, как правило, осуществляются в высоконадежные акции и облигации, но по ним доходность крайне невелика. Вот и получается, что в совокупности платежный баланс далеко не так силен, как кажется на первый взгляд. Поэтому и сальдо курса нашей валюты на самом деле в два-три раза ниже рассчитанного по различным методикам.

Вообще существует историческая тенденция, когда на длительном горизонте времени курсы валют относительно паритета покупательской способности постепенно подтягиваются к более фундаментально обоснованным значениям. Если курс валюты в три раза ниже, чем сопоставимый, то с течением времени этот разрыв снижается. Но в периоды различных кризисов, таких, как нынешних, этот разрыв может расти. Это связано с падением спроса на наши товары, особенно экспортные, увеличением оттока капитала и другими факторами.

Но, как правило, после кризисов рубль вступал в период длительного укрепления. Так было после 1998, 2008 и 2014−2015 годов. На фоне постепенного восстановления мировой экономики и цен на нефть в 2020-м, думаю, также стоит ожидать, что рубль будет возвращаться в более привычный диапазон.

«СП»: — Какой именно?

— Ориентировочно он вернется в коридор 68−72 рубля за доллар, если, конечно, с американской валютой не произойдет чего-то неожиданного. Это прогноз инерционного сценария, без учета санкционных рисков и прочих форм-мажорных явления.

«СП»: — То есть цифра 23,85 руб. за доллар, названная The Economist, оторвана от реальности, и стоить столько рубль не может?

— Дело не в том, что эти подсчеты оторваны от реальности. Просто основная составляющая в «индексе бигмака» — это цена рабочей силы. А поскольку уровень зарплат в России очень невысок по меркам развитых стран, это значит, что и издержки у нас низкие. С другой стороны, у нас очень невысокая покупательская способность населения, поэтому поставить такую цену на бигмак, как в США, невозможно. В итоге получается, что невысокий уровень зарплат и доходов приводит к тому, что и цена продукта по западным меркам невелика.

«СП»: — Но рубль оказался более недооценен, даже чем турецкая лира или украинская гривна. Есть ли для этого объективные причины?

— У нас в курсе присутствует так называемая санкционная премия, а также различные геополитические риски. Если взять стоимость наших активов по сравнению со стоимостью активов других развивающихся стран, они действительно в какой-то степени недооценены. К тому же, если посмотреть на доходность российских ценных бумаг, она достаточно высока по международным меркам, потому что в мире есть и бумаги с отрицательной доходностью.

«СП»: — Так какой же на самом деле справедливый курс рубля — 68 за доллар?

— Я бы не сказал, что корректно говорить о «справедливом» курсе. Скорее, это равновесный курс рубля при условии восстановления мировой экономики. Справедливый курс очень сильно зависит от того, как устроена наша финансовая система. У нас может быть и более сильный рубль, но нельзя забывать, что у нас есть бюджетное правило, которое в 2021 году установлено на уровне базовой цены нефти в районе 43 долларов за баррель.

При более высоких ценах на нефть наш Минфин просто пополняет золотовалютные резервы и таким образом сдерживает укрепление курса нашей национальной валюты. Но это же служит фактором поддержки российской валюты в периоды неблагоприятной внешнеэкономической конъюнктуры.

Проще говоря, если цена на нефть значительно превышает пороговый уровень, Минфин осуществляет значительные закупки валюты, благодаря чему курс находится на более низком уровне, чем мог бы. С другой стороны, когда цена на нефть падает, это же правило ограничивает волатильность рубля.

Курс 68−72 за доллар не столько справедливый, сколько равновесный. Он балансирует интересы экспортеров и импортеров. Импортеры заинтересованы в более крепком рубле, чтобы импорт был более дешевым, а экспортеры — наоборот. Государство также получает более высокие бюджетные доходы, когда рубль слабее. Но и тут есть обратная сторона — слишком слабый рубль создает повышенную инфляцию, а это то, с чем борется Центральный банк. Равновесный курс учитывает все эти интересы, и на выходе мы получаем, что при таком курсе между ними находится некий баланс.