Зарплаты в России: Деньги есть, но не про нашу честь

Более четверти россиян (23%) в случае потери работы начнут испытывать финансовые трудности менее чем через неделю. Такие выводы содержатся в свежем опросе от онлайн-платформы по трудоустройству HeadHunter.

Еще четверти респондентов отложенных сбережений хватит всего на две недели, в течение которых они относительно спокойно могут искать новую работу. 15-ти процентам накопления позволят безбедно протянуть полтора месяца, еще 11% хватит на три месяца. Лишь 4% опрошенных могут позволить себе искать новую работу в течение полугода, а 3% счастливчиков вообще не испытают финансовых трудностей из-за потери работы.

Примечательно, что речь в исследовании идет именно о работающих россиянах, тем не менее, большинству накоплений не хватит на сколько-нибудь весомый срок вынужденного безделья. Фактически, более половины граждан живут от зарплаты до зарплаты, и это не удивительно, учитывая размер этих выплат.

По данным Росстата, среднемесячная начисленная зарплата в России в 2020 году составила 51,1 тыс. руб. до вычета налогов. Но в этот показатель входят и оклады топ-менеджеров, и высших чиновников, поэтому более красноречивыми будут другие цифры. Медианная зарплата в стране (то есть зарплата, которая как бы разделяет работников ровно на две части: 50% получают больше этого уровня, 50% - меньше) в 2020-м составила 30,4 тыс. рублей. А модальная зарплата, то есть самая распространенная выплата в стране, по подсчетам разных экспертов, колеблется в районе 20 тысяч рублей.

Чиновники часто объясняют низкие зарплаты в нашей стране низкой производительностью, особенностями рынка труда и даже недостаточной финансовой грамотностью самих граждан, мол, если тратить с умом, то зарплаты должно хватить и на жизнь, и даже на то, чтобы на пенсию откладывать.

Однако экономист Анна Очкина убеждена в том, что это просто отговорки, и зарплаты в России необоснованно занижены, особенно у работников среднего звена. Государство могло бы вмешаться в ситуацию, но предпочитает кивать на «рынок» и ограничивается социальными выплатами.

— По последним данным, чистая заработная плата за вычетом НДФЛ и всех отчислений, в среднем по стране составляет 37−38 тысяч рублей. Поэтому если мы возьмем семью из трех человек с двумя работающими родителями и одним ребенком, получится, что у них доход 74−75 тысяч рублей на троих. Это всего по два прожиточных минимума на каждого члена семьи.

На самом же деле, модальная, то есть самая часто встречающаяся зарплата в России, находится в пределах 20 тысяч рублей. Медианная, которая делит совокупность людей пополам, тоже в районе 30 тысяч. То есть как ни смотри, зарплаты просто маленькие.

Кроме того, у нас в стране долгое время у людей были социальные права. Советское общество привыкало к тому, что есть бесплатная медицина, образование. Да, качество постепенно ухудшалось, может быть, и в советское время здравоохранение не всегда радовало, но люди знали, что эти услуги им будут предоставлены и привыкли не отводить на них средства в своем бюджете.

Сегодня, с одной стороны, в обществе резко возросли стандарты и требования к образованию и здравоохранению, а с другой, доступ к бесплатным услугам сократился. Мы знаем, какие есть современные возможности диагностики и лечения, но далеко не все они доступны бесплатно. Если речь идет о ребенке, о близком человеке, люди все равно стараются сделать дорогое обследование или купить дорогое лекарство.

Поэтому еще один фактор отсутствия накоплений и бедности у работающих россиян — это завышенные ожидания и представления об образе жизни по отношению к зарплатам. Но это проблема, прежде всего, самого рынка труда. Зарплаты у нас сильнее всего заниженные именно для квалифицированного и интеллектуального труда, то есть для тех сфер, где люди должны иметь относительно высокий уровень жизни, чтобы поддерживать свой мозг, творческие способности в рабочем состоянии.

Возможно, кому-то и не хватает финансовой грамотности для того, чтобы откладывать сбережения на черный день. Но мне кажется, что никакая финансовая грамотность не поможет, если основной массив работников получает зарплату в пределах двух-трех прожиточных минимумов. На такие деньги не разбежишься.

«СП»: — А что насчет того, что низкие зарплаты объясняются низкой производительностью труда?

— Это жалкий аргумент. Как наши чиновники считают производительность труда врача или учителя? Они заведомо полагают, что все учителя плохи? У нас не случайно так трудно найти данные по медианным и модальным зарплатам. В основном наши ведомства оперируют статистикой средней заработной платы.

Но вы посмотрите, какой разброс в любой школе или университете между зарплатами директорского и ректорского состава и основного состава работников. В любой компании разрыв между руководящими работниками и средним звеном тоже будет огромен. Что, у нас все топ-менеджеры от министров до директоров работают блестяще, а все исполнители совсем мышей не ловят?

На многих должностях, в той же Кадастровой палате, МФЦ, в низшем банковском звене, люди работают в рамках определенных должностных инструкций. Как чиновники считают их производительность труда и к тому же признают ее низкой?

Тем более что работают люди у нас очень много. А что такое производительность труда в материальном производстве? Это выработка одного работника в единицу времени. В современном мире она будет зависеть не только от самого работника, но и от технического вооружения производства.

Но у наших работодателей нет никакого стимула осуществлять эффективное техническое перевооружение предприятий. Условно говоря, чем покупать или строить сложный подъемный механизм, проще нанять второго или третьего дешевого работника, и пусть они донесут груз на плечах. Вот вам и низкая производительность труда. Поэтому такая отговорка чиновников не работает.

«СП»: — У нас рыночная экономика, в том числе и на рынке труда. Может ли государство вмешиваться в процесс формирования зарплат?

— Конечно, может. Например, оно может создавать конкуренцию, делая все более выгодной занятость в госсекторе. В первую очередь, за счет создания настоящих государственных корпораций, а не таких, как мы имеем сейчас, в IT-секторе, в различных творческих сферах и так далее. Причем там нужно обеспечить не только достойную зарплату, но и большой набор социальных гарантий. Например, очень хороший способ — развивать государственное строительство жилья, доступ к которому открывается для работников различных госотраслей.

Чем больше будет таких мест, тем труднее бизнесу будет с ними конкурировать. И тогда ему придется использовать единственный доступный ему инструмент конкуренции — повышать зарплаты, потому что предоставлять такой широкий круг социальных гарантий частному сектору дороже и сложнее.

Кроме того, можно устанавливать определенные пороги заработных плат. У нас отменили тарифную сетку, но она, хоть и была несовершенной, предполагала, что каждому уровню квалификации полагается определенный минимум заработной платы. Сейчас это гораздо более гибкая и менее обязательная для работодателя система. Поэтому, естественно, нужны соответствующие законы, которые не позволяли бы опускать зарплату ниже определенного уровня.

Но главный фактор все же — это конкуренция со стороны государства на рынке труда и создание привлекательных и хорошо оплачиваемых рабочих мест.

«СП»: — Могут ли сами работники добиться повышения зарплат, например, с помощью профсоюзов?

— Вообще-то, усилия по повышению зарплаты — это прямая задача профсоюзов. В западных странах скачок роста зарплаты, который начался в 50-х годах и продолжился в 60-е и 70-е, обязан, прежде всего, профсоюзному движению. И сегодня в развитых странах профсоюзы оказывают заметное влияние на рынок труда. Но у нас профсоюзное движение развито очень слабо, и это один из факторов, почему у нас так упорно держатся низкие зарплаты.