Национализация: Германия считает, сколько миллиардов в России потеряет

Россия довольно вежливо обходится с иностранными компаниями, решившими сыграть на санкционной рулетке и, тем самым, работают не на российских покупателей, а, по сути, на подрыв экономики нашей страны. Никаких ультиматумов со стороны властей, нигде не введено внешнее управление, тем более нет конфискации — правительство РФ сразу открестилось от этой идеи.

А вот кабмин ФРГ оставил без комментариев публикации в местных СМИ о том, что германские власти не исключают сценария, при котором им придется национализировать активы германских дочерних структур «Газпрома» и «Роснефти». Молчание — знак согласия?

Хотя, вполне очевидно, что такая перспектива вполне вероятна, судя по довольно жесткому прессингу «Газпрома» со стороны еврокомиссаров: активизировалось расследование в отношении российской газовой компании по подозрению в нарушении конкуренции.

29 марта в офисах немецких «дочек» «Газпрома» прошли обыски. Помимо этого, Еврокомиссия выдвинула предложение об обязательной сертификации операторов ПХГ, что наверняка могло привести к отказу в сертификации для ПХГ «Газпрома» в Европе, а по материалам Еврокомиссии, «несертифицированные операторы должны будут отказаться от права собственности или контроля над газохранилищами ЕС».

И вот, «Газпром», видимо, решил не дожидаться, когда компанию поставят перед выбором — отказаться от права собственности или контроля над газохранилищами — 31 марта российская газовая компания сама прекратила свое участие в немецкой компании GAZPROM Germania GmbH и всех принадлежащих ей активах, в числе которых — Gazprom Marketing & Trading Ltd. По сути, уже свершилась — даже не национализация, а экспроприация, что гораздо хуже. Разница такова. Национализация — это переход в государственную собственность с компенсацией бывшему владельцу, а экспроприация — переход без выплаты средств владельцам.

И пока не известно, какой ущерб нанесен РФ — главному акционеру «Газпрома». И, если РФ решит адекватно ответить, чтобы компенсировать этот ущерб, то собственность каких немецких компаний может попасть под встречную экспроприацию?

— Сейчас новость о возможной национализации собственности крупнейших российских компаний в Германии стоит рассматривать примерно также, как новость о том, что «Газпром» прорабатывает возможность полной остановки поставок в ЕС. То есть, это — экстремальный сценарий, к которому нужно быть готовым, но он невыгоден никому, в связи с чем его вероятность мала, — считает аналитик ФГ «Финам» Сергей Кауфман:

— Теперь уже бывшая немецкая «дочка» «Газпрома» обеспечивает газом около 20% Германии и владеет около 25% объемов ПХГ. Для «Газпрома» потеря подобной дочки может затруднить заключение новых долгосрочных контрактов по поставкам газа в Германию, но окажет ограниченное влияние на время, пока действуют старые контракты, т.к. основная маржа все равно зарабатывается на этапе экспорта газа.

Логика Германии, вероятно, состоит в том, чтобы обезопасить внутренних потребителей, однако национализация дочки может вызвать отказ «Газпрома» поставлять голубое топливо, в связи с чем мы и считаем такой сценарий маловероятным.

«Роснефть» имеет долю в трех крупных немецких НПЗ. Причем, в одном из них, НПЗ РСК мощностью 11,6 млн. тонн в год, доля российского нефтяника составляет 91,7%. Это делает ее третьим игроком на рынке немецкой нефтепереработки. Для Германии выгода аналогична ситуации с «Газпромом» — повышение надежности поставок нефтепродуктов внутри страны. Для «Роснефти» немецкие НПЗ обеспечивают около 12% объемов нефтепереработки и, что более важно, позволяют экспортировать нефть в Германию через трубопровод «Дружба».

— В 2011 году число немецких фирм в России, по сведениям AHK Russland, составляло 6300, однако в последующие 10 лет их численность сократилась более чем на 40% - до 3651 компании с германским уставным капиталом, — отметила руководитель отдела макроэкономического анализа ФГ «Финам» Ольга Беленькая:

— В их числе, по данным агентства Reuters, в России на начало 2022 года действовали 43 завода немецких автостроителей и поставщиков компонентов. Среди них — дочерние компании Volkswagen, BMW и Mercedes Benz. Стоит отметить и технологический концерн Siemens, у которого есть совместное предприятие в России «Сименс технологии газовых турбин» (СТГТ), партнерство с «Энел Россия» в реализации проектов в возобновляемой энергетике, совместное предприятие с группой Синара, выпускающее, в том числе, электрички «Ласточка». В ритейле можно отметить сеть Metro Cash&Carrry. Совместные предприятия в России есть и у химического концерна BASF.

— Необходимо выстроить такую систему взаимоотношений с компаниями, в которой иностранный капитал будет вынужден вести себя ответственно на территории России, — считает экономист, глава Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич:

— Тут надо дождаться, решится ли ФРГ на такие шаги, как национализация имущества «Газпрома» и «Роснефти». Это не просто, потому что на территории РФ тоже есть немецкая собственность — даже побольше, чем российской в Германии, поэтому проблем не должно быть, чтобы зеркально отреагировать, чтобы компенсировать конфискацию имущества наших компаний за счет конфискации собственности немецких.

Но я бы сказал, что здесь важнее другой аспект. Мы видим, что западные страны, среди которых Германия — наиболее завязанная на бизнес в России, совершает не то чтобы недружественные действия, а провозглашает, по сути, запрещенное у нас даже к произнесению слово «национализация».

«СП»: — Но в нашей стране это слово все же прозвучало…

— Наши власти озвучили этот термин в отношении тех иностранных компаний, которые открыто пытались парализовать различные сектора нашей экономики в критический момент, и устроили демарш с уходом из России. И только начались разговоры, что надо как-то на это адекватно отреагировать, сразу поднялся визг, мол, как это так — национализация, шариковщина и т. п.

Хотя мы видим, что сторонники, так сказать, сотрудничества с Западом, здесь одну логику проводят — только в пользу западных компаний. Но ведь никто и трогать-то не собирался: если работают у нас, то пусть и продолжают работать. Но ведь они с политической целью попытались сделать экономический подрыв — в сложной обстановке стали пытаться парализовать снабжение. К тому же, создавался соответствующий информационный фон, провоцировалась паника.

Все это очень мягко обозначили недружественными действиями. Хотя в трудное время такие действия квалифицируются еще жестче. Но пока реакция на эту враждебность была, еще раз подчеркну, довольно мягкой — началась дискуссия о возможности введения внешнего управления такими компаниями на территории РФ. И еще ничего не ввели, а шум-то, шум какой поднялся.

А теперь посмотрите, есть ли шум по поводу возможной национализации российских компаний, работающих на Западе? Нет, все вроде как нормально. Мне интересно, почему теперь молчат те, кто громко верещал, когда слово «национализация» только прозвучало у нас — в дискуссиях гипотетически — в отношении тех западных компаний, которые занимаются здесь подрывом нашей экономики? То есть, получается, с национализацией российских компаний на Западе они согласные?

Поэтому, я считаю, надо держать эту ситуацию под наблюдением — не только правительству, но и обществу в целом. Чтобы дать оценку и сделать выводы. Если они так себя ведут, то зачем многие из них нужны здесь? Они монопольно держат в нашей стране многие рынки, извлекают большую прибыль, а когда возникает критический момент, ведут себя враждебно. Эту дискуссию надо продолжать.

«СП»: — Да, она как-то поутихла…

— Это потому, что сама эта тема как-то легко отошла в сторону. Но мы с ней столкнулись, нельзя оставлять ее просто так, без решения. И вот то, что так легко идет национализация имущества наших компаний и собственности наших граждан на Западе — это должно развернуть нас к решению вопроса, что мы с этим будем делать дальше? С иностранными активами, с компаниями, которые непонятно как себя ведут. Нам же надо решать вопрос развития экономики, мы не можем без конца оставаться в подвешенном состоянии, продолжать зависеть от западных компаний, способных в любой момент, особенно в критический, заняться подрывом нашей экономики.

«СП»: — Не попадут под горячую руку те, кто сам оказался заложником ситуации?

— Этого нельзя допустить, поскольку 80% иностранных компаний на самом деле не хотят никуда уходить, они просто стараются изменить формы действия на российской территории — передать управление российским партнерам или работать с нами через третьи страны. Тогда им не надо мешать, но необходимо, чтобы они подтвердили это своими действиями. Надо избавляться от подвешенного состояния.

Должна быть создана правительственная комиссия, которая будет решать эти вопросы, проводить вот эти алгоритмы.

Поэтому этот вопрос актуален по-прежнему. Мы видим, как относятся на Западе к российской собственности, наша страна на этом фоне выглядит просто идеально — даже в критической ситуации не идет на экстремальные меры, а пытается максимально учесть интересы инвесторов, в отличие от западных властей. Мы же уже месяц очень аккуратно действуем в этой ситуации: дана возможно для принятия решений, для адаптации, никаких жестких решений, нигде не введено внешнее управление.

Но необходимо выстроить такую систему взаимоотношений с компаниями, в которой иностранный капитал вынужден будет вести себя ответственно на территории России.