Нефть добыли, а продавать некому

По итогам 2022 года российские нефтяные компании, несмотря на санкции, пробурили максимальное число скважин за последние десять лет, выяснила агентство Bloomberg. Глубина скважин составила 28 тыс. км, а общее количество выросло на 7%, превысив 7800 штук. Активней всего наращивать число вышек стала «Татнефть» (+120%), «Газпром нефть», «Лукойл». У «Роснефти» и «Сургутнефтегаза» количество начатых скважин сократилось по сравнению с 2021 годом.

По мнению авторов издания, такие показатели могут объясняться небольшой долей иностранных поставщиков оборудования. Как указывает агентство, по данным 2021 года на них приходилось только 15% от общего объема. Основная доля сектора обслуживалась отечественными предприятиями, которые теперь заняли место зарубежных компаний и еще больше укрепили свою долю на внутреннем рынке России.

Рост числа скважин обычно приводит к росту добычи нефти. Однако с марта Россия в ответ на введение Западом потолка цен на нефть приняла решение добровольно сократить суточную добычу нефти на 500 тысяч баррелей в сутки ради восстановления рыночных отношений. Как подчеркнул вице-премьер Александр Новак, это примерно 5% от всей российской добычи. Получается, что теперь компаниям придется не только уменьшать масштабы бурения новых скважин, но и консервировать уже существующие.

Впрочем, как пояснили «СП» эксперты, ничего катастрофичного в этом нет. Российские компании уже приобрели опыт такого сокращения во время пандемии COVID-19, и могут без особых проблем расконсервировать остановленные скважины и нарастить добычу в довольно сжатые сроки. Другой вопрос, что для этого на рынке должен восстановиться спрос на российскую нефть, а с учетом всех ограничений это пока не очевидно.

Ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности и Финансового университета при правительстве РФ Станислав Митрахович не исключил, что России придется и дальше консервировать скважины и сокращать добычу.

— Решение о сокращении добычи связано с тем, что мы не может перенаправить весь свой объем нефтепродуктов на другие рынки. Нам придется пойти на определенное сокращение добычи, производства и переработки. 500 тысяч баррелей в сутки — это примерно 5% российской добычи, именно о таком объеме раньше говорил Александр Новак, так что это было ожидаемо.

«СП»: — С учетом того, что в прошлом году пробурили много скважин, насколько тяжело будет сократить добычу?

— Мы умеем сокращать добычу. Какие-то скважины перестают работать, консервируются или уменьшается их дебет, это зависит от конкретной ситуации и месторождения. Я напомню, что в разгар пандемии коронавируса мы тоже резко снижали свою добычу — с 10 с лишним до 8,5 миллиона баррелей в сутки. Сейчас мы снизим добычу до 9,5 млн. барр. в сутки. Россия может переживать такие вещи, а потом заново запускать месторождения, если, конечно, это позволяет экономическая конъюнктура. Такого, что законсервированные месторождения замерзнут или их невозможно будет снова использовать по каким-то причинам, у нас нет.

Конечно, нам сложнее маневрировать добычей, чем Саудовской Аравии, где и климат удобней, и структура добычи другая. Там крупные скважины, которыми, фактически, оперирует одна компания, поэтому им все это проще делать, чем нам с нашим холодным климатом, скважинами с низким дебетом и большим количеством компаний. Тем не менее, мы научились тому, как можно сократить добычу, а затем снова увеличить.

Что касается разведки и бурения, скважины бурятся и на новых месторождениях. Нефтяная отрасль России вполне себе живая, и в прошлом году, и в текущем.

«СП»: — Как долго придется сокращать добычу, удастся ли снова расконсервировать скважины и перенаправить эти объемы на другие рынки?

— Эти вопросы сейчас стоят на повестке дня, и никто не может ответить на них наверняка. Сейчас у нас острая фаза конфликта. Более того, возможно, нам придется идти и на более масштабные сокращения, если выяснится, что у нас не получается перенаправить оставшиеся нефтепродукты. Это также вопрос технологического оснащения и того, насколько нам удастся заместить все технологические решения.

Но в целом ситуация для нас достаточно благоприятная, особенно по сравнению с тем, что писали западные аналитики. Всегда вспоминаю прогноз Международного энергетического агентства, которое в марте и апреле 2022 года обещало России падение добычи на треть. Но этого не случилось, что заставляет задуматься о качестве прогнозов МЭА.

Однако определенные потери мы несем. Эти 500 тыс. барр. в сутки — часть потерь. Еще одна часть — необходимость давать дисконты, большие скидки на российскую нефть и нефтепродукты. Кстати, нефтепродукты сложнее перенаправить, чем нефть, потому что обычно нефть всем нужна, а вот нефтепереработка есть во многих странах, так как они хотят сами зарабатывать на этом производстве. Тем не менее, даже их можно перенаправить, договариваясь о разных вариантах вроде реэкспорта или их смешивания с другими продуктами.

Руководитель Центра анализа стратегии и технологий развития ТЭК РГУ нефти и газа имени И.М. Губкина Вячеслав Мищенко считает, что активизация бурения в прошлом году была оправдана и указывает на то, что остановка скважин не станет непреодолимой проблемой для российских компаний.

— Это не редкая ситуация. У наших нефтяных компаний уже есть накопленный опыт по консервации самых различных скважин на добывающих участках. Например, мы прожили сложный период времени после начала пандемии в 2020 году, когда сложилась катастрофическая ситуация для отрасли.

Сначала прекратила действие сделка ОПЕК+ по сокращению добычи и на рынок начали поступать новые объемы, в первую очередь, из Саудовской Аравии, и в тот же момент из-за ковидных ограничений рухнул спрос на ключевых рынках. Потом производители вынуждены были сесть за стол переговоров и объявить о беспрецедентном сокращении добычи, причем основную нагрузку взяли на себя как раз РФ и Саудовская Аравия.

У нас достаточно быстро и серьезно была сокращена добыча. Но по мере восстановления спроса и снятия ограничений добыча постепенно начала восстанавливаться. Технологически наши компании с этим справились.

У нас есть месторождения разных уровней сложностей и периодов, но ко всем этим скважинам есть свой подход. Это не экстраординарная ситуация, мы все это уже проходили, и совсем недавно. Поэтому компании приобрели хороший опыт и справятся с этим сокращением.

То, что мы активно наращивали добычу в прошлом году было оправдано. Был период, когда на рынке был активный спрос, мы нашли новые ниши. Крупные рынки, такие, как Индия, стали потреблять российскую нефть.

Сейчас, когда появилась диспропорция по балансу спроса и предложения и попытки ограничить поставки российской нефти, руководство страны с нефтяными компаниями приняло решение о сокращении добычи, которое должно восстановить баланс на рынке.

Параллельно с российскими обязательствами платформа ОПЕК+, то есть остальные добывающие страны, этот объем возмещать не будут. Значит, нефти на рынке станет меньше, что должно удержать цены на приемлемом для всех производителей уровне. Когда начнет расти спрос, Россия начнет восстанавливать свои позиции.

«СП»: — Как сокращение добычи и возможная консервация наших скважин скажется на ценах на нефть?

— Любое движение по сокращению предложения на рынке нефти должно вызвать рост цен либо ее стабилизацию от падения. При дефиците и невозможности восполнить российские объемы на европейском направлении цена может расти, и она будет расти. Если, конечно, ничего не случится с потреблением. Но мы видим, что Китай выходит из ковидных ограничений. Если возникнет дефицит, уже в ближайший квартал мы можем увидеть рост цены.