Не перевелись еще на Руси «западные богатыри»

Лишь небольшой процент из множества компаний, которые обещали покинуть Россию после начала спецоперации на Украине, сделали это. Для тех, кто медлил, уход становится более сложным (в смысле — дорогим) удовольствием. Оставшиеся западные компании сильно зависят от российского бизнеса, и потери от ухода, возможно, перевешивают возможный ущерб от санкций. Ведь некоторые западные предприятия даже захватили большую долю рынка после того, как конкуренты драпанули. Некоторые заявили, что продадут свои российские активы, но все еще, типа, «ищут покупателей».

Новости об «уходе западных фирм из России» в прошлом году какое-то весьма короткое время выглядели «угрожающе для Кремля». По крайней мере, на западный взгляд. Но изрядное количество оставшихся компаний подрывает усилия Вашингтона подавить нашу экономику. С точки зрения США, «штейкбрехеры» платят в наш бюджет налоги, помогая поддерживать российский военно-промышленный комплекс и позволяя простым россиянам жить в привычном комфорте, сохраняя качество жизни, пишет The Washington Post. И ни экономику России в целом, ни привычный комфорт подорвать не получилось. Удалось только переименовать Persil в «Персил» и обратить внимание покупателей, что наш клей «Момент» оказывается вовсе не наш, немецкой компании Henkel.

Экономист Василий Колташев считает, что западный бизнес принимает для себя судьбоносное решение, где ему базироваться — в России, в Китае, в других местах или только в странах Запада:

— Это вопрос не только России. Все прекрасно понимают, что в какой-то момент может поступить приказ: все уходят из Китая! Произойдет то же самое, что и у нас. Наша страна не исключительный, а скорее первый случай. Подобное будет и дальше. Так что для западных компаний наступил момент серьезной рефлексии: что делать?

Но додавить их могут. Это нетрудно сделать американскому государству. Просто судебными решениями, специальными актами Конгресса: взять и наложить на эти остающиеся в России компании значительные штрафы. И накладывать их до тех пор, пока они не уйдут из России.

«СП»: В России они зарабатывают не так уж много, в принципе с потерей этой части своего дохода транснациональные корпорации могут смириться. Но китайский рынок раз в десять больше, не станет ли возможный уход из Поднебесной для них катастрофой?

— Они рассматривают понятие «катастрофа» несколько иначе. Для них катастрофой становится то, что Китай забирает их промышленный потенциал. При этом они сами перестают быть ядром мировой системы. А США еще и гегемоном. Поэтому выбор невелик: либо вы бьете по Китаю, либо вы постепенно все потеряете. Я правда сомневаюсь, что у них получится ударить. Они в любом случае обречены на большие потери.

«СП»: Но все эти транснациональные корпорации еще и, если так можно выразиться, «агенты влияния». По крайней мере среди их российских менеджеров среднего и нижнего звена встречаются настоящие патриоты своих корпораций. И если западные фирмы уйдут, то уменьшится западное влияние на нашу страну…

— Что касается корпоративного патриотизма, то все эти транснациональные компании в основном американские, если учитывать размеры рынка. Их «корпоративный фанатизм» — это, мне кажется, напускное. Конечно, люди есть люди, но следует помнить, что их самих могут уволить. В Америке это просто. Лет пятнадцать проработал в компании, а тебя раз и уволили, теперь ты к ней отношения не имеешь. Если на то пошло, у нас законодательство лучше, есть постоянные контракты, форма трудоустройства более лояльна к работнику.

Большинство корпораций — символы Америки. Их уход их России понимался американскими политиками как «отлучение России от света глобализации». Мол, смотрите, все вы скатитесь в ваш Советский Союз с ограниченным выбором колготок. Но они все равно стараются «уйти» из России только своими брендами. Постарались удовлетворить Вашингтон только этим символическими уходом. Но при этом работают на нашем рынке, просто «переупаковываются». Их продукция поступает на наш рынок. Ведь уйти совсем было бы самоубийством. В какой-то момент они вернутся, но как — вопрос открытый.

Такие компании как «Пепсико», «Кока-Кола», «Макдональдс» не уникальны. Они занимаются деятельностью, которую можно легко копировать. Рынок напитков с названием «Кола» уже скопирован. Это уникальные бренды, но сами продукты могут производиться другими. И они уже наполнили наш рынок своей продукцией. Она может отличаться качеством, которое пониже, но напитки-то есть и заняли свою нишу…

Так что остаются на полках на радость хозяйкам чистящие средства «Пемолюкс», Losk, «Ласка», «Вернель», а также косметические средства и средства гигиены Fa, Taft, Shamtu, Schwarzkopf, Syoss. А, на радость рукастых мужиков, никуда не делись средства отделки помещений Ceresit, Metylan и другие.

У западных аналитиков теплится надежда, что не только российские работники западных фирм, но и наши потребители продемонстрируют «потребительский патриотизм». Ведь люди, по их мнению, знают, что «ничто не заменит BMW, Mercedes или Apple». Типа не перестанут покупать «стеклянные бусы».

А еще есть стукачи, которые докладывают об отдельных недостатках. Например, некое «Национальное агентство Украины по предотвращению коррупции» определило почти два десятка иностранных фирм, все еще работающих в России, в качестве «спонсоров войны». Это и американская транснациональная компания Procter & Gamble, и немецкая оптовая компания Metro, и французские сеть супермаркетов «Ашан», косметическая фирма Yves Rocher, один из крупнейших европейских ритейлеров Leroy Merlin, а также австрийская банковская группа Raiffeisen.

«Проктер-энд-Гембл» это, напомним, моющие и чистящие средства: «Фери», «Тайд», «Ариель», «Миф». А еще детские подгузники «Памперс», товары женской гигиены «Тампакс», шампуни «Вош-энд-гоу», «Хэд-энд-шолдерс», «Понтин», который «про ви» и прочее. Любопытно, что чистая прибыль этой компании, занимающейся «такими пустяками», как подгузники, прокладки и краски для волос — больше чем доходы всего «серьезного государства», именуемого незалежной.

Александр Калинин, генеральный директор Национального фонда защиты потребителей напоминает, что реальные капиталы любой компании стараются прятать за семью печатями:

— Если это акционерное общество, то размещение акций, или как это называют листинг, нужно еще проследить. Так что сложно понять, кто есть кто в мире капитала. Одно дело если это, например, чисто национальная компания и хозяин один, а другое — если это транснациональная корпорация, занимающая первое-второе-третье место среди крупнейших в мире!

Руководитель, например, британской компании Unilever, одного из мировых лидеров на рынке пищевых продуктов и товаров бытовой химии со штаб-квартирой в Лондоне, как следует подумает: поиграть ли ему в политику или все-таки заниматься тем, что написано в пункте первом устава, то есть получением прибыли. Компании уходят от нас под разными предлогами, как субъективными, так и объективными.

«СП»: Или не уходят — продавая под видом товаров первой необходимости мороженое Magnum от той же фирмы Unilever…

— Интересы бизнеса определяются оценкой рисков, возможности дальнейшего существования, позитивных и негативных факторов. Если все это хорошо продумано, то им станет ясно: работать ли в России или «перелезть через штакетник» и очутиться в Казахстане. Оттуда удобно торговать и с Россией, и с Китаем. Но это лишь тактический выбор. Стратегический определяется тем, сколько существовала, существует и будет существовать в этом мире Россия и сколько тот же Казахстан. Переезд туда — импульсивные действия бизнесменов. Оставаясь же в России, можно диверсифицировать бизнес, принять какие-то меры, от чего-то можно отказаться, что-то развивать.

«СП»: Для возмещения убытков президент Владимир Путин предложил слегка усложнить выход, вынуждая иностранные компании получать разрешение государства на продажу активов. Теперь Минфин РФ практикует с представителями недружественных стран, продающих активы, включение 50% скидки от цены продажи и 10% налог.

— Руководитель транснациональной корпорации имеет право выбирать, как ему поступить. Но что касается ухода из России, то некоторые их них совершают ошибки. Ведь наш рынок очень емкий и уйти из такой страны нехорошо. Это в любом случае минус — и с точки зрения чисто коммерческой, и с сточки зрения репутационной, в случае возвращения. Какая уж тут репутация, если вы сначала танцуете перед Кремлем, или нашим Минпромторгом, а потом — перед американским Белым домом.

Но для того, чтобы понять их, можно взять для примера наш бизнес. Ту же компанию «Лукойл», построившую завод в городе Бургасе. Теперь эта страна недружественная. И вот теперь пишут, что дизельное топливо с этого завода поступает ВСУ. А ведь эта нефтяная компания тоже стала транснациональной, стараниями ее бывшего руководителя Вагита Алекперова. Недавно он по-быстрому ушел на пенсию.

«СП»: Не взрывать же этот завод. По-видимому, и нам трудно что-то сделать, чтобы воспрепятствовать поставкам…

— Тут все замешано, и политика, и экономика, и совесть, и репутация…

Coca-Cola в своем рекламном ролике хотела «научить мир петь в полной гармонии». И у нее почти получилось. Она хотя и заявила, что прекращает свою деятельность, но продолжает производить колу под маркой «Добрый кола». Ее вечный конкурент PepsiCo объявил, что будет производить в России только товары первой необходимости, вот и кормит россиян своими чипсами. Ведь без чипсов они типа с голоду помрут.