Четыре триллиона для «Роскосмоса»: В какие миры улетит новый транш из бюджета

Правительство выделило для «Роскосмоса» 4 триллиона рублей на реализацию национального проекта по космической деятельности. Об этом сообщил премьер Михаил Мишустин во время встречи с новым главой госкорпорации Дмитрием Бакановым.

Любопытно, что сам нацпроект ещё не написан, его поручено разработать тому же «Роскосмосу». То есть, тратить эти 4 триллиона госкорпорация будет по своему усмотрению. Дмитрий Баканов рассказал председателю правительства, на какие три направления планируется распределить эти деньги.

Первое. Это конкуренция в ракетах-носителях. Сейчас уже несколько стран обладают технологией возвращаемой первой ступени. И мы также в эту сторону пошли. И, как вы знаете, ракета-носитель «Амур», которая будет на метане, на сжиженном природном газе, будет иметь именно возвращаемую первую ступень, — сообщил глава «Роскосмоса».

Другое направление — развитие российско-казахстанского проекта «Байтерек», согласно которому казахстанская сторона взяла на себя обязательства по строительству стартового стола на Байконуре, а «Роскосмос» — по производству и запуску новой ракеты «Союз-5».

И третье — конвейерная сборка спутников.

— Сейчас орбитальные группировки массово растут. У России также есть соответствующие технологии. Один из операторов разворачивает группировку более чем в 300 аппаратов. И в конце текущего года будет первый серийный запуск. Это технология, когда мы отработаем разведение их по орбите, — рассказал Баканов.

Большие деньги вселяют большие надежды. Однако сколько раз мы уже сталкивались с тем, что средства растворяются где-то внутри госкорпорации, не давая никакого результата. «Роснано» в этом смысле, к сожалению, далеко не единственный пример.

Как «Роскосмос» должен распорядиться этими триллионами, чтобы потом не было мучительно больно за угасающую звездную отрасль — об этом «Свободной Прессе» рассказал научный руководитель Института космической политики Иван Моисеев.

— В этом финансировании есть нюанс: оно идёт по федеральному бюджету — на государственную программу космической деятельности. А национальные проекты — это надстройка, это — документы, которые напрямую с финансами не связаны. Поэтому деньги на нацпроект — они из серии пообещать. А решать, сколько дать в реальности, будут во время работы над госбюджетом того или иного года. Тем более, что эти 4 триллиона распределены на длительный срок (до 2036 года, — «СП»).

«СП»: Иван Михайлович, г-н Баканов озвучил три направления, на которые пойдут эти деньги. Какое из них лично вам представляется приоритетным?

— Делать ракеты-носители сейчас — это совершенно вздорная затея. У нас избыточное количество ракет «на складах», с учётом того, что мы делаем очень мало космических пусков по сравнению с тем, что было раньше.

У нас в запасе около десятка «Протонов», которые даже пока не планируется запускать. Предполагается, что спутники серии «Ямал» будут отправлять в космос «Протонами», но когда — неизвестно.

И у нас достаточно большой запас «Союзов».

Делать ракеты в ситуации, когда есть большой запас — не самый соблазнительный приоритет. Тем более что ракеты, которые у нас сейчас есть, включая так называемую перспективную «Союз-5» для проекта «Байтерек», давно морально устарели. Маск всем доказал, что нужно делать ракеты с возвращаемой первой ступенью. Настолько это экономически выгодно.

Что касается «Байтерека» — это дело политическое, между Казахстаном и Россией. Мы обязаны по соглашению сделать три запуска ракет «Союз-5» за свой счёт. Ну а потом делать старты, если для этого «Байтерека» найдётся полезная нагрузка.

«СП»: У нас-то ракеты есть, но Казахстан не построил стартовый стол…

— Всё это переносится в будущее, хотя является устаревшим.

«СП»: Баканов сказал Мишустину про ракету с многоразовой первой ступенью «Амур». Когда она может воплотиться в космическом металле?

— Баканов, конечно, преувеличил, когда сказал, что ракетами с возвращаемой первой ступенью обладают несколько стран. Никто, кроме США такой ракетой пока не обладает. В США такую ракету делают две фирмы — SpaceX и Blue Origin Джефа Безоса, которая только в этом году начала покорять космос. Китайцы пока только поручили работу над такой ракетой сразу нескольким фирмам.

У нас «Амур» можно ожидать лет через 10, если всё будет развиваться согласно оптимистичным планам.

Но даже если мы это сделаем, то для того, чтобы такая ракета продемонстрировала свою экономическую выгодность — нужно делать много космических стартов. Иначе затраты на НИОКР не окупятся.

Справка: В 2022 году Россия осуществила 21 запуск в космос, в 2023 — 19 пусков, в 2024 — 17 пусков. В США в 2024 году НАСА осуществило 141 запуск, а Илон Маск — ещё 131 пуск.

«СП»: Остаётся такой приоритет, как конвейерное производство спутников.

— Да, чтобы появилась нужда в ракетах — требуются спутники. У нас серийное производство спутников звучит, как заклинание, уже лет пять. Только никто не говорит: зачем? Что это большое количество спутников будет делать? Где мы возьмём «начинку» для них, если мы её пока делать не умеем в достаточном количестве?

Единственный способ применения для большого количества спутников — это система, аналогичная Starlink Илона Маска. Но у нас попытка скопировать Starlink пока закончилась лишь анекдотической ситуацией.

«СП»: Напомните её, пожалуйста, нашим читателям.

— Про эту историю сначала шептались по углам, кто знал, а потом её сам же Путин и озвучил публично. Перед одним из ежегодных разговоров с народом было решено, что президент озвучит пример какого-то нашего космического успеха. А с космическими успехами у нас очень тяжело в последнее время.

Ну стали искать для президента такой пример. Выкопали докладную записку с техническим предложением одного научного сотрудника российской космической связи по уменьшенному копированию системы Starlink. Всё то же самое, только спутников поменьше — не тысячи, а несколько сотен.

Вот эту докладную записку преподнесли Путину, как достижение. Назвали этот проект «Эфир».

А Путин уже во время прямой линии перепутал, и назвал «Эфир» — «Сферой».

А «Сфера» у нас уже была. Это военная система, совершенно другая. Но руководство космической отрасли мгновенно сориентировалось, немедленно переименовало «Эфир» в «Сферу».

Стало две «Сферы», началась большая путаница, потом они слились в одну, и в итоге под эту «Сферу» стали загонять все спутники, которые уже давно летали, лишь бы набрать заявленное количество этих спутников.

На днях Путин прикрыл эту «Сферу», а разные проекты разошлись из-под неё по своим назначениям и названиям.

Возвращаясь к серийному производству спутников — оно понадобится только после того, как будет налажено серийное производство оборудования, которое можно на них установить.

А до тех пор мы можем делать огромное количество маленьких килограммовых спутников и за счёт них набирать впечатляющую цифру для отчётов.

«СП»: А есть ли какая-то польза от килограммовых спутников, какой цели они служат?

— В основном — демонстрационной. Сделали спутник — он летает. Приятно. Что-то он может передавать на Землю — приветы или орбитальные фотоснимки с камеры от мобильного телефона.

«СП»: Мишустин попросил Баканова привлекать больше частного бизнеса в отрасль. Это осуществимо?

— Такая задача ставится правительством и президентом не впервые. Первая попытка выглядела так. «Роскосмос» сказал предпринимателям: приходите и приносите деньги, а мы сами решим, как их потратить. Не пришёл никто.

Тогда начали искать тех, кому это интересно. Нашли заинтересованных, но очень малое количество. И это — как раз те, кто хочет заниматься килограммовыми микроспутниками.

Поэтому привлечение российского бизнеса к сотрудничеству с «Роскосмосом» остаётся благим пожеланием. В США бизнес изначально занимался космосом. Там бизнес всем занимается.

В Китае, который давно стал капиталистическим, от прошлого всё-таки осталась командная система. В 2014 году отдали команду внедрять частное предпринимательство в космическую сферу. Хочешь — не хочешь, а внедрять пришлось, и это привело к бурному росту космонавтики в Поднебесной.

«СП»: Иван Михайлович, что нужно делать, чтобы эти 4 триллиона рублей принесли пользу, а не утекли песком сквозь пальцы или не потерялись, как наночастицы Чубайса?

— Это — деньги государственные, значит, государство должно их контролировать и понимать, куда они идут. Но оно не может этого делать, потому что у нас в правительстве и в администрации президента нет специалистов или ячеек, которые были бы компетентны в космической отрасли. Если власть не разбирается — она может только лишь верить на слово, а не контролировать.

Государство не может проконтролировать разумную трату этих 4 триллионов. А компетентные специалисты — тоже не могут проконтролировать, потому что все документы и разработки засекречены. Эту документацию показывают только чиновникам, которые не разбираются, а для специалистов она закрыта.

Пока не будет выстроена государственная система управления космонавтикой — эти деньги будут пропадать, как случалось уже много раз.