Возвращение «деревянного»

В Евросоюзе предложили исключить рубль из мирового финансового оборота, сделав его неконвертируемой валютой. Такую инициативу озвучил в среду, 20 августа, вице-спикер Европарламента, депутат Консервативной польской партии «Право и справедливость» Рышард Чарнецкий на пресс-конференции в Сейме. Об этом сообщается на сайте парламентария.

«Эта стратегия (ограничение конвертируемости, — „СП“) была испытана и успешно поразила экономические интересы России. Visa и MasterCard отказались обслуживать клиентов банков Москвы и эффект был впечатляющим», — заявил Чарнецкий.

Напомним: в конце марта Visa и MasterCard заблокировали карты семи российских банков, но спустя несколько дней в «черном списке» осталось только два — банк «Россия» (подпал под санкции США) и СМП-банка (под санкции подпали владельцы 76% его акций Борис и Аркадий Ротенберги). В СМП-банке (он выпустил 170 тыс. карт) за два дня действия санкций клиенты сняли с карточных счетов один из четырех с половиной миллиардов рублей, которые на них лежали. Более того, опасаясь за дальнейшую судьбу банка, люди начали снимать и депозиты: банк лишился трех миллиардов рублей из восьмидесяти, лежавших на депозитных счетах, а клиенты потеряли проценты по ним за досрочное расторжение договоров. В целом, действия Visa и MasterCard вызвали легкую панику среди клиентов российских банков.

По словам вице-спикера Европарламента, отказ мировых держав от операций с рублем должен стать «профилактической санкцией» против российской экономики, которая «работала бы на опережение». «Президент Владимир Путин должен знать, чего бояться и что его ждет», — добавил Чернецкий.

Может ли Евросоюз ограничить конвертируемость российской национальной валюты, и чем это грозит России?

— В общем смысле, конвертируемость рубля — это любые операции, которые банки, в данном случае, европейские, могли бы осуществлять по обмену валюты на рубли, любые операции, которые могут вызывать потребность в рублях у клиентов, — отмечает главный экономист АФК «Система», советник министра экономического развития РФ Евгений Надоршин. — Фактически, большая часть операций, обеспечивающих конвертируемость рубля в мире, происходит на базе европейской инфраструктуры — благодаря биржам, банкам и двусторонним договорам по валютному клирингу. Поэтому если предложению вице-спикера Европарламента суждено материализоваться — для нас это может означать существенные неудобства, поскольку быстро создать другую инфраструктуру взамен европейской невозможно.

Ограничение конвертируемости рубля отразится и на ситуации с облигациями. Большая часть облигаций, выпущенных российскими эмитентами — это еврооблигации, и среди них значительный объем рублевых. Поэтому, если ограничивается доступ к европейской инфраструктуре, это означает и резкое сужение возможностей по привлечению денег из-за рубежа.

«СП»: — Что мы увидим в экономике, если конвертируемость рубля ограничат?

— Помните 1990-е и существовавшие в то время ограничения по доступности долларов? А помните 1980-е, когда доллар еще не имел официального хождения на территории РФ? Помните, как рубль называли «деревянным»? Так вот, все это — следствие ограниченной конвертируемости рубля.

Понятно, нынешнее предложение вице-спикера Европарламента другое по масштабу, оно не означает полной недоступности валюты. Возможно, физические лица с последствиями ограничения конвертации не столкнутся: подавляющая часть операций по переводу рубля в иностранную валюту происходит в банках. Но российские банки — столкнутся, и крупные контрагенты — юридические лица — тоже испытают проблемы, потому что работают, в том числе, с иностранными банками и в рамках существенного количества производных инструментов. Весь этот пласт операций окажется недоступен. Грубо говоря, нас переместят по степени развитости ряда финансовых операций где-то в начало 2000-х.

Это значит, что сложнее станет осуществлять импорт и экспорт, — экспортерам в России нужны рубли, а выручку они зачастую получают в валюте. Сложнее будет проводить капитальные операции, дороже станут импортные товары — потому что комиссия за конвертацию вырастет и увеличатся сроки платежа. Доступность иностранной валюты тоже может снизиться: банкам сложнее будет создавать запасы валюты.

Словом, речь идет об огромном пласте операций, ставших сегодня обыденными для российской экономики, и которые 10 лет назад обыденными не были.

«СП»: — Каковы шансы, что предложение Рышарда Чарнецкого будет реализовано?

— С точки зрения экономики, ни одно из предложений в части взаимных санкций, которые ввели мы, европейцы или американцы, — не рационально, и наносит ущерб, в том числе, стороне, которая санкции вводит. Тем не менее, на эти шаги идут, и это объясняется политической необходимостью. Единственное, на что я надеюсь — что до ограничения конвертации рубля дело все же не дойдет.

Иначе появление международного финансового центра в России отодвинется в совсем уж неопределенное будущее, и огромная работа по либерализации внутреннего рынка будет практически перечеркнута. Есть еще момент. Европейские инвесторы вкладывали в российские инструменты на ММВБ, в частности, в госдолг. Если будут наложены ограничения на возможность получения ими средств в рублях, понятно, что и желания держать госдолг у инвесторов исчезнет. Это станет существенной проблемой для внутреннего рынка государственных заимствований, а сами европейские инвесторы понесут серьезные убытки: им придется распродавать долги по дешевке…

— У Евросоюза нет каналов воздействия на конвертируемость рубля, — уверен руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Что значит «ограничить конвертируемость»? Перестать принимать рубли где-нибудь в обменниках в Европе? Это вопрос, который относится чисто к сфере бизнеса, и запретить операции с рублем могут только финансовые регуляторы.

Но регуляторы на такой шаг вряд ли пойдут — что-что, а отношения между Центральными банками, несмотря на обмены санкциями, сохраняются, и так оно и будет: в глобальном хозяйстве возникнут большие проблемы, если регуляторы начнут войну между собой. Такого не допускалось даже в гораздо худших ситуациях, не дойдет и на этот раз.

Если же под ограничением конвертируемости подразумевается исключение рубля из платежей и расчетов, проходящих по межбанковской системе SWIFT, добиться такого решения национальным правительствам тоже практически невозможно. SWIFT, по сути, межбанковский корпоративный клуб, который как раз и создан, чтобы обезопасить движение денег между субъектами глобального хозяйства, в том числе, от решений регуляторов и правительств. Этому клубу Евросоюз может сколько угодно рекомендовать исключить рубль из оборота, однако ведущие банки, входящие в систему SWIFT, такие призывы попросту проигнорируют.

«СП»: — Другими словами, в реальности ограничить конвертируемость рубля не так просто?

— Я не вижу чисто технических возможностей, как под международным давлением лишить рубль конвертируемости. Кроме того, это означает обязательное вовлечение в процесс Международного валютного фонда (МВФ). Конвертируемость рубля прописана в пункте 4 нашего соглашения о членстве в МВФ. Мы это соглашение неукоснительно соблюдаем — например, в России отменены последние ограничения на движение капитальных потоков, и в этом смысле наша финансовая система полностью либерализована. Именно поэтому рубль является конвертируемой валютой и в международном обороте занимает около 1 процента. Я сомневаюсь, что МВФ пойдет на пересмотр базового соглашения с Россией.

На мой взгляд, вице-спикеру Европарламента было бы неплохо конкретизировать, что именно он имел в виду под ограничением конвертируемости рубля. Эмоциональное состояние Рышарда Чарнецкого можно понять: польские аграрии, наверное, одни из наиболее пострадавших от встречных санкций со стороны Москвы. Польша, будучи крупным экспортером яблок и других фруктов в Россию, по оценке инвестбанка INF, лишится 23 тысяч рабочих мест в результате российского продовольственного эмбарго — больше, чем другие страны ЕС. Всего же, как утверждают в ING, армия безработных в ЕС пополнится на 130 тысяч человек из-за того, что Россия отказалась закупать фрукты, овощи и другое продовольствие в европейских странах, а в денежном выражении потери Евросоюза составят 6,7 миллиарда евро. И все же Чарнецкому не мешает поумерить пыл.

«СП»: — Чисто гипотетически, что нужно, чтобы исключить рубль из мирового финансового оборота?

— Развязывать Первую мировую экономическую войну против России и перейти к ее полной экономической блокаде. А это невозможно по определению. Что, Китай откажется работать с рублем, когда у него с Россией работает двусторонний валютный своп? Да никогда!

В такой блокаде просто нет смысла, тем более, 26 августа в Минске состоится встреча глав стран Таможенного союза, президента Украины Петра Порошенко и представителей Еврокомиссии, в которой примет участие российский лидер Владимир Путин. Плюс, идет реанимация «берлинского» формата переговоров — четыре министра иностранных дел России, Украины, Германии и Франции находятся в постоянном контакте между собой. Думаю, мы все же получим «дорожную карту» по деэскалации конфликта на Юго-Востоке.

На этом фоне инициатива вице-спикера Европарламента, как минимум, контрпродуктивна и вдобавок сильно эмоционально окрашена. На мой взгляд, объявить рубль неконвертируемой валютой можем только мы сами, поскольку имеем право вводить валютные ограничения. Но на такой шаг мы идти явно не собираемся…

Фото: ИТАР-ТАСС/ Коммерсантъ.