Российские крылатые ракеты как ужас игилистов и Запада

Чрезвычайный и Полномочный посол (1987−2000 г. г.) в странах Ближнего Востока, директор Центра партнерства цивилизаций МГИМО Вениамин Попов рассказывает об исламофашизме, проамериканских умеренных сепаратистах, авторитете Путина в ближневосточном регионе, о том, нужны ли наземные операции в Сирии и — «грязных радиоактивных бомбах».

Саид Гафуров: Гость «Открытой студии» — Вениамин Попов, Чрезвычайный и Полномочный посол, директор Центра партнерства цивилизаций МГИМО. Беседовать с ним буду я, Саид Гафуров.

Вениамин Викторович, 1 ноября в Турции пройдут повторные парламентские выборы. Выиграет ли Эрдоган?

Вениамин Попов: Всегда трудно гадать, особенно в нынешних условиях, после этого страшного теракта, который потряс всю Турцию. Я могу ошибаться, но думаю, результаты этих выборов будут примерно такие же, как и предыдущие. Парламент будет в подвешенном состоянии, обязательно нужна будет коалиция.

С.Г.: В Москве силовики предотвратили теракт, арестовали 10 человек, из них трое — граждане Сирии. Взрывное устройство было аналогично тому, что сработало в Анкаре. Действительно к нам пришла беда?

В.П.: Я думаю, нужно быть сейчас очень бдительными и внимательными. Аресты, предотвращение теракта и сам теракт в Анкаре показывают, что наши операции в Сирии — это правильно. Путин все время предостерегает: лучше встретить опасность на дальних подступах, а не в своем собственном доме. «Исламское государство» * - слишком большая угроза. Это не просто банда головорезов, а большое явление. Нельзя исключать, но к нам оно может дойти.

С.Г.: У нас же есть прямые обязательства по Организации договора о коллективной безопасности, ОДКБ. В том числе есть угроза, что талибы, которые действуют в Афганистане, могут прийти и в Таджикистан, Узбекистан, а дальше через Казахстан к нам?

В.П.: Вы правы. Сейчас все внимание привлечено к Сирии — это понятно. Ну и частично к Ираку. Но ведь война и беда могут прийти и с этого угла. Тем более, что американцы разбомбили госпиталь в Кундузе. Это вызвало огромную волну возмущения афганцев, и во что это выльется, сказать трудно. Конечно, талибы постараются на этом нажить политический капитал, сказать, вот что делает американская коалиция, против которой мы боремся. Часть талибов примкнула к «Исламскому государству»: раковая опухоль расползается. Был целый ряд терактов: Африка, Китай… Есть информация о переходе на сторону исламистов сотен жителей из района проживания китайских мусульман. «Черный интернационал» собирается.

С.Г.: Можем ли мы считать, что нанося удары в Сирии по Средиземноморью, мы спасаем себя от угроз?

В.П.: Это довольно серьезная угроза, и она расползается в различные стороны. Дело в том, что это большое явление в мусульманском мире. Началось все в 1967 году, я считаю его точкой отсчета. Тогда маленький Израиль за 6 дней разгромил армии Египта, Иордании, Сирии, которые во много раз превосходят его по численности. Это было настолько тяжелое поражение, шок был настолько силен, что арабы не могли опомниться. Вот тогда и появилась теория, которая захватила умы всех арабов. Суть ее сводилась к очень простому тезису: мы, мол, пытаемся какие-то импортированные идеологии получить — социализм, национализм. Это все не наши идеологии. И в результате мы отвернулись от Бога, вот Аллах нас и наказал. Если мы вернемся снова на тот истинный путь, как завещали нам предки, как завещал пророк Мухаммед, тогда все наладится.

Читайте по теме

Тегеран защитит Асада «Шквалом»

Могут ли корабли России и Ирана блокировать побережье Сирии

Эта теория активно работала, исламистские тенденции распространялись с огромной скоростью, захватывая все новые и новые страны. Радикализм усиливался, этому помог и Афганистан, но главное то, что «Братья мусульмане» себя дискредитировали. Молодежь стала искать, а какие же есть альтернативные модели, есть ли они вообще? И тогда подоспели американцы с агрессией в Ираке, и тогда образовалась эта альтернативная модель. Появилась организация, которая говорит, что мы установим ту же социальную структуру, что и была при пророке Мухаммеде. Жестко, но мы устанавливаем. Здесь дают автомат, жену, что немаловажно, дом. Вбивается в голову, что уважается его человеческое достоинство. А то, что он должен резать головы, ну, что поделать. Идея, что социальной справедливости нельзя достичь расправой — их не волнует. Их кормят сказками, что даже если вы умрете здесь, то вы умрете в борьбе за веру, за истинные идеалы, и ничего вам не будет. Т.е. этот феномен «исламского государства» расползается. Сегодня его центр — это Сирия и Ирак, а дальше будет Афганистан, могут быть и Пакистан, Узбекистан, наши бывшие республики. А у Пакистана есть ядерное оружие. Понимаете, если чуть-чуть смотреть за горизонт, чего не хватает многим нынешним правителям, то тогда мы понимаем, что это действительно реальная опасность и, может быть, упредить чуть-чуть?

«Исламское государство» — слишком большая угроза. Это не просто банда головорезов, а большое явление. Нельзя исключать, но к нам оно может дойти

Я хочу сказать, что самое главное событие произошло даже не 30 сентября, когда мы объявили о том, что наши самолеты вступают в действие. А мы всех предупредили о том, что мы собираемся совершить эту акцию, в том числе и западных коллег. 28 сентября Путин достаточно подробно рассказал об этом американскому президенту. Т.е. это не было для них неожиданностью. Неожиданностью стало 7 октября, не потому что день рождения Путина, а потому что там использовали крылатые ракеты. Все ахнули. Мы впервые применили крылатые ракеты, которые прошли полторы тысячи километров из Каспийского моря и попали в цель. Все понимают, что это совершенно новая мощь России. Это естественный процесс, который говорит о том, что меняется геополитическая расстановка сил.

С.Г.: Появилась новая ближневосточная инициатива Путина, инициатива Москвы. Это имя собственное или нарицательное?

В.П.: Нет. Это наше предложение, скажем так. Путин, принимая в Санкт-Петербурге заместителя наследного принца Саудовской Аравии, он же и министр обороны, четко дал понять, что мы собираемся решать сирийский кризис, но только сами сирийцы решат, кого им ставить у руля власти, это их выбор. Президент сказал, что реальный путь, который помог бы справиться с сегодняшним абсолютным злом, игилистами, — это широкая коалиция, в которой должны участвовать и вы, и мы, и Иран, и сирийская армия. В нынешних условиях, где много глобальных проблем, нельзя справиться с ними в одиночку. Кстати, Обама тоже признал в своей речи на Генеральной Ассамблее, что надо объединять усилия. Египтяне открыто предупреждают, что «Исламское государство» — это исламофашизм.

С.Г.: Вы верите, что будет третий раунд Женевской конференции по Сирии в ближайшем будущем?

В.П.: Да. Мы все время делаем акцент на политическом урегулировании: военного решения этого кризиса нет. Надо спасать то, что можно спасти, что еще от Сирии осталось. Нужно бороться с этим страшным злом, которым является терроризм, нужно восстановить государственные институты, прежде всего армию, а человек с ружьем только по закону может действовать. Необходимо обеспечение прав всех жителей в Сирии. У меня очень большая надежда, что сирийские женщины сыграют свою роль. Они правильно говорят: мужчины создают только проблемы, а женщины все улаживают, они ближе к жизни. Это шутка, но в каждой шутке есть доля истины. Я думаю, что создаются реальные возможности, чтобы активизировать политический процесс через Женеву-3, но сначала надо хорошо подготовиться.

Правая французская газета «Фигаро» пишет, чего мы хотим? Мы хотим, чтобы террористы оказались в Дамаске? Нет, не хотим. Тогда аплодируйте Путину, помогайте ему!

И еще один аспект, я хочу откровенно сказать. У нас идут комплексные усилия по трем основным направлениям. Да, силовая поддержка режима, они не любят слово режим, они говорят правительство Башара Асада. Второе — это активнейшие усилия, а мы принимали самые разные делегации сирийских оппозиционеров, я много ездил, в Турции с ними встречался, вел переговоры. Есть еще третье направление, я бы хотел обратить на это внимание. Мы считаем, что в речи Путина на Генеральной Ассамблее содержался очень важный призыв к мусульманскому духовенству. Работайте с заблудшими людьми, постарайтесь, чтобы они пошли по пути истины, а не «Исламского государства».

С.Г.: На март следующего года в Сирии назначены президентские выборы. Если мы не обеспечим возможность с участием наших летчиков и сирийской армии провести выборы, что будет? Может, в этих условиях нельзя выборы проводить?

В.П.: В сегодняшнем мире очень сложно давать прогнозы, тем более что действует масса различных сил, в том числе региональных, локальных, внешних, иностранных. Прогноз дело неблагодарное. Но мы все время подчеркиваем, что наша акция в Сирии по времени носит ограниченный характер. Не будет никакой наземной операции, только по воздуху, и она будет сравнительно недолгой. Мы не говорим, сколько времени понадобится, 2−3 месяца. Но я бы не хотел заглядывать вперед на 6 месяцев. Мне кажется, что к этому времени мы должны очень сильно раскрутить и запустить механизм Женевской конференции.

С.Г.: Чтобы оппозиция вернулась и принимала участие в выборах?

В.П.: Оппозиция вернулась, чтобы сделать локальные перемирия. С кем мы не можем договориться, значит, — через ООН. Это идея спецпосланника ООН по Сирии Стаффана де Мистуры, которую надо поддержать. Надо прекратить огонь, оказать гуманитарную помощь. Западная пресса, в частности английская, признала, что Путин предлагает замечательный план, который позволит остановить кровопролитие, вернуть всех беженцев, начать отстраивать Сирию снова. Тем не менее, добавляет: но это же Путин предлагает, как же так, Путин же ничего хорошего предложить не может… Надо же сохранить лицо, а сейчас они в растерянности. Беженцы заставили европейцев поменять свой взгляд на многие вещи. Меркель, которая определяет содержание европейской политики, говорит, что без России Сирия не может справиться с проблемой. Правая французская газета «Фигаро» пишет, чего мы хотим? Мы хотим, чтобы террористы оказались в Дамаске? Нет, не хотим. Тогда аплодируйте Путину, помогайте ему!

С.Г.: Мы говорим про Сирию, Турцию, но ведь конфликты на Ближнем Востоке на этом не исчерпываются?

В.П.: Конфликтов много, я бы еще добавил арабо-израильский. Путин сказал, что мы стоим на пороге третьей интифады, потому что положение там крайне сложное и тяжелое, неизвестно, во что это выльется.

В Ливии очень сложное положение. Сейчас пытаются создать правительство национального единства, но много пессимистических откликов. Недавно приезжали два известных оппозиционных деятеля, политолог и журналист. И они мне говорили: Ливия — это итальянская колония, поэтому мы итальянцам не верим. Мы вообще Западу не верим. У нас даже исламисты, которые в Триполи сидят, они говорят, что без Москвы мы тут с вами не будем договариваться, вы все равно обманете. Это исламисты уже говорят даже. Это благодаря нашей толковой политике на Ближнем Востоке.

С.Г.: А Иран нам не союзник, мы равноудалены? Какие отношения между Москвой и Тегераном?

В.П.:Тегеран сейчас будет очень важным игроком, в том числе на мировой арене, не только на региональной. Как только начнут снимать санкции, а скоро это пойдет, у Ирана будет еще больше возможностей. Иранцев нельзя недооценивать, вы посмотрите, Иран тратит на образование и науку 4,6% от своего ВВП. Это в тяжелейших условиях санкций, когда у них столько проблем!

Читайте по теме

Информационные силы ПВО против «Калибров»

Удастся ли Западу дискредитировать действия России в Сирии

Россия и Иран поддерживали добрые отношения. Сегодня это как никогда важно. Мне кажется, иранские лидеры понимают, что даже после этой ядерной сделки с шестью государствами, Запад им все равно не даст оружие. Получить новейшее оружие и строить новые атомные станции, у них там чуть ли не 20 этих станций, они могут только через Москву.

С.Г.: Много вопросов от наших читателей, зрителей. Никита спрашивает, надолго ли России придется застрять в Сирии? Терроризм надо уничтожать по-настоящему, одними ракетами авиации справиться нельзя. Как бороться с западными обвинениями в российской агрессии?

В.П.: Совершенно ясно, что после того, как мы начали антитеррористическую операцию, против нас активизируется информационная война. Активные обвинения, упреки идут и на наших телеканалах. Информационная война будет разгораться с новой силой, мы должны ей противостоять. Мы должны понимать, что мы пришли в Сирию с очень ограниченными целями, чтобы нанести жесткий удар по этому чудовищу. Мы должны это сделать. Мы хотим, чтобы продолжались наступательные действия сирийской армии, которая хорошо подготовилась.

Одновременно необходимо развернуть кампанию за политическое урегулирование. Как она будет идти, зависит не только от нас. Мы постоянно говорим: давайте объединим усилия перед злом, которое грозит всему человечеству. Почему? Хотите получить грязную атомную бомбу? Что это значит? Это значит, что будут какие-то радиоактивные материалы, будет огромный взрыв, зараженная территория.

С.Г.: Анастасия спрашивает, то, что происходит на Ближнем Востоке, не есть ли череда тяжелейших поражений американской внешней политики?

В.П.: Мы бы хотели, чтобы были поражения, но американцы достаточно умные люди, и они знают, чего они хотят. Да, есть какие-то неудачи, но американцы остаются американцами. Ливийцы убивают друг друга, сирийцы. Пусть убивают, говорят американцы, а потом пусть обращаются в Вашингтон: он — главный царь на планете, он вас рассудит.

С.Г.: Не станет ли Сирия для нас вторым Афганистаном, не повлияет ли наша операция в Сирии на внутреннюю ситуацию в России? Есть ли у нашей военной операции в Сирии сходства и различия с недавней кавказской операцией, с чеченскими войнами?

В.П.: Самое главное то, что мы четко подтвердили на официальном уровне: никакой наземной операции не будет. У нас там ограниченное число летчиков, обслуживающего персонала для самолетов и т. д. Но мы с 60-х годов тесно сотрудничаем с Сирией. Потом, они, женившись, вывезли самое дорогое, что у нас есть — наших девушек, женщин, уже многие из них стали бабушками. Поэтому, я надеюсь, что никаких аналогий с Афганистаном не будет. Мы достаточно четко определили свои цели, мы сказали, что мы боремся с этим страшным злом — это наша основная цель. Я надеюсь, что это поможет наступательным операциям сирийской армии.

Мы еще увидим такие зигзаги, после которых «арабская весна» покажется нам милыми и спокойными временами

Понимаете, все возможно, всякие повороты, трудно предугадать, как это все будет сейчас развиваться на местности. В конце концов, мы надеемся, что мы перейдем от военной страницы к переговорам. В этой связи я всегда употребляю фразу, которую сказал наш советский министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко по поводу ирако-афганской войны, она продолжалась 8 лет. Он сказал, что лучше 10 лет переговоров, чем один день войны. Мы этим всегда руководствуемся, мы не за военные действия, мы не хотим никого завоевывать, нам не нужны никакие дополнительные территории. Вообще, Россия богата всем. Но мы должны остановить нашего главного врага, терроризм, еще на дальних подступах. У нас еще свежи воспоминания и про чеченскую войну, и про Дубровку, и про Беслан, и это серьезные вещи.

С.Г.: Титан интересуется, как все это повлияет на вопрос о безвизовой шенгенской зоне. Мы доживем до безвизового въезда в Европу? В Ливан без визы ездим, а в Европу?

В.П.:Трудно быть пророком, особенно трудно им быть в своем Отечестве: вопрос довольно сложный, трудный. Зависит много не от нас, а от Евросоюза. Но и у них большие катаклизмы идут, я не знаю, что будет в 2017 году. Выйдет ли Англия из Евросоюза, выйдет ли Шотландия из Англии, выйдет ли Каталония из Испании? Сегодня предсказывать трудно, но мы отстаиваем собственные интересы и делаем это достаточно умело. Наверное, мы будем делать какие-то ошибки, это естественно. Сейчас, когда Россия возвращается на Ближний Восток, смотрите, сколько у нас посетителей из Ближнего Востока: дверь не закрывается. Значит, они надеются на Россию, они понимают, что сильная Россия — это залог порядка, стабильности и процветания. И нам удалось в этом убедить большинство людей на Ближнем и Среднем Востоке, в мусульманском мире.

Читайте по теме

Пентагон и «Аль-Каида» бряцают Mistral

Угрозы начать сбивать в Сирии наши самолеты и вертолеты не столь уж и фантастичны

С.Г.: Период «арабской весны», которую многие арабы с горечью называют «арабской осенью» закончился, можно поставить точку и начать реконструировать всю систему международных отношений?

В.П.: Период катаклизмов еще не закончился. Впереди у нас сложные испытания и повороты. Как поведет себя сейчас «исламское государство»? Мы еще увидим такие зигзаги, после которых «арабская весна» покажется нам милыми и спокойными временами. Запад объективно отступает. Период его влияния падает, и, конечно, здесь не хотят смириться с тем, что мир стал многополярным.

Подписывайтесь и смотрите другие интересные передачи на канале «Свободной Прессы» в YouTube.

Полная версия беседы в видеоматериале «Открытой студии».

* «Исламское государство» (ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией. Его деятельность на территории России запрещена.