Виктор Алкснис: «Больше врагов — больше чести»

«СП»: — Сегодня у нас в гостях легендарный полковник Виктор Алкснис. Здравствуйте! Он депутат третьего-четвертого созывов Государственной Думы, также в прошлом депутат Верховного Совета Советского Союза и Латвии. Человек легендарный, и человек, к которому накопилось огромное количество вопросов у наших читателей. Я буду рад задать наиболее острые из них. Недавно на нашем портале появилась статья о том, как вы избирались мэром города Тучкова и как вы, обойдя на 20 процентов своего соперника от «Единой России», победили, но тем не менее результаты были аннулированы. Эта статья вызвала серьезный резонанс у читателей. Вы обошли многие судебные инстанции и, несмотря на убедительную победу, выборы признали несостоявшимися. Что сейчас происходит?

— После того, как я проиграл все суды… Вот есть такое выражение «Своим — все, врагам — закон»… Так что дело в том, что уже и не закон, а уже и беззаконие. Невзирая на то, что я набрал 42 процента голосов, кандидат от «Единой России» набрал 19 процентов, у меня превосходство по всем участкам — выборы признали недействительными, потому что организовали вброс бюллетеней, на одном участке вбросила 2 бюллетеня, хотя у меня там преимущество 600 голосов, а на другом — 7 бюллетеней, причем чиновники вбросили специально, чтобы выборы сорвать. А после этого говорят, нельзя достоверно определить избранника. Закончилось тем, что мне отказали, а через 3 месяца после этого они внесли изменения в устав города Тучкова и отменили выборы вообще. Вот они взяли и отменили прямые выборы.

«СП»: — Почему же они вас так испугались?

— За мной тянется такой шлейф, у меня слишком много врагов, в Средние века у рыцарей был такой достаточно популярный лозунг: «Больше врагов — больше чести». Так вот, за эти годы я заполучил очень много врагов на всех уровнях, потому что у меня есть серьезный недостаток: я привык говорить в глаза то, что думаю, невзирая на должность. Я это говорил Горбачеву, я это говорил Ельцину и другим руководителям. И это, конечно, никому не нравится. И в итоге попал в черные списки и выборные, и на телевидении. Мне туда запрещен вход. Я считаю, что это неправильно. Моя позиция не экстремистская, я не призываю идти и свергать банду Путина и так далее. Я человек законопослушный, и я хочу действовать в рамках конституционного кода, нас этой возможности лишают, и это печально, потому что те вопросы, которые не решаются на выборах, — они решаются на баррикадах. Власть, к сожалению, забыла об уроках столетней давности, когда что-то похожее происходило. У чиновников были настроения: «А куда они денутся с этой подводной лодки, мы все равно их задавим». А в итоге получили то, что получили.

«СП»: — Читатель Виктор Корачев спрашивает, чем сейчас занимается Виктор Алкснис, где живет. Расширяя этот вопрос я хотел спросить, как вы себя чувствуете в контексте ваших твердых и принципиальных взглядов? На левом патриотическом фронте вы остаетесь одной из немногих фигур, которая остается бескомпромиссной и при этом сохраняет свои убеждения. Комфортно ли вам с таким мировоззрением?

— Не очень, конечно же. Некоторые мои коллеги мне говорят: «А чего ты добился за эти 20 лет»? А я в 93-ем году получил квартиру по выводу войск из Прибалтики, в поселке Тучково, Рузского района Московской области. И вот я сегодня живу в этой квартире обычной жизнью обычных граждан. Да, у меня депутатская пенсия. 23 тысячи рублей. Я думаю, что по нынешним временам это не такая гигантская пенсия. Поэтому разговоры о том, что депутаты зажрались и как сыр в масле катаются, — это не так. И я сегодня, в основном, работаю на региональном уровне, в Московской области. Эта работа по телевизору не показывается, ее не видно, но я могу сказать, что приложил руку к тому, чтобы губернатор Громов ушел. Я к этому причастен. Я 10 лет боролся за это. Сегодня я человек наиболее популярный и известный в Рузском районе. На выборах два года назад я набрал 42 процента голосов. В декабре были выборы в Государственную Думу, я там получил 62 процента голосов. У меня высокий рейтинг. Власть меня боится, потому что на любых выборах я побеждаю. Проблема в том, что для этого нужны честные выборы. Сейчас я втянут в очень серьезный процесс. Я вам уже рассказывал, как я боролся с фальсификациями на думских выборах, когда меня избирали, а теперь я борюсь с фальсификацией на президентских выборах. Как мне кажется, наша оппозиция покричала о нечестных выборах, это превратилось в лозунг, а реальной работы, чтобы это доказать, совершенно не ведется.

«СП»: — Вы хотите сказать, что на президентских выборах в Рузском районе были фальсификации?

— Да, и причем серьезная. В отличие от всех других, я вот в хороших отношениях с Олегом Щединым, я его поддерживаю, но у него проблема в том, что нарушения, в основном, процедурные. А у нас, в Рузском районе, веб-камерами была зафиксирована деятельность организованной преступной группы, которая включала в себя 49 карусельщиков, 12 председателей участковых избирательных комиссий, 24 члена участковых избирательных комиссий, плюс несколько руководителей районной полиции, которые организовали вброс бюллетеней. На пленке зафиксировано 342 вброса. При каждом вбросе в урну опускалось от одного до энного количества бюллетеней. Было опущено несколько тысяч бюллетеней, все это зафиксировано на пленке. 21-го мая я направил в комитет господину Бастрыкину официальное заявление по этому поводу, куда приложил стоп-кадры по каждому случаю вброса, 342 кадра.

«СП»: — Было бы здорово, если бы вы написали материал про это, мы с удовольствием его опубликуем.

— Хорошо, я напишу. Самое интересное, что прошло 3 месяца и не пришло никакого ответа. Тишина. Я их терроризирую. Они не знают, что делать, потому что есть реальные факты, есть вбросы, есть люди, которые выдавали бюллетени, есть — которые вбрасывали. Я считаю, что одна из причин того, что сейчас происходит в стране — это недовольство выборами. Так давайте, вскройте один случай, накажите тех, кто этим занимался, и недовольство спадет. Но, к сожалению, я так понимаю, что власть заняла позицию, что этого не может быть, что все это снято на съемных квартирах, и вот, стоят на смерть. Но я думаю, что все-таки поборемся.

«СП»: — Алевтина спрашивает, есть ли, с вашей точки зрения, сейчас настоящая оппозиция в России, и, если нет, то какой она должна быть?

— К сожалению, я считаю, что сегодняшняя оппозиция превратилась во что-то весьма аморфное. Дело в том, что старая гвардия выдохлась, я себя тоже к ней отношу, 20 лет долбежки в стену…

«СП»: — По вам не скажешь, что вы выдохлись…

— Я себя не отношу к сдавшимся, потому что считаю, что людей убежденных намного меньше, чем людей сдавшихся. Я считаю, что старая гвардия во многом сдалась, новая гвардия, молодая гвардия — она увлеклась в основном пиаром, а реальной работы, работы по фальсификации выборов — нет. Там же надо было сесть и сидеть, вот чтобы вскрыть эти 342 случая вброса, я просидел и каждый день с 4 марта по 15 мая, я смотрел 1200 часов видео, я один смотрел и, в конце концов, я это обнаружил. Я знаю, что то же самое было на десятках других участков, но почему этим никто не занимается? Я понимаю, что мелькать на разных форумах, в твиттере и на экранах телевизоров — это гораздо приятнее, а нужна методичная спокойная работа, потому что рассчитывать победить власть за счет креатива не удастся. А вот этой черновой работы по созданию реальной партии у молодой оппозиции нет, а старая уже немножко выдохлась.

«СП»: — Виктор Анатольевич спрашивает, верите ли вы, что точка невозврата нашей родины еще не пройдена? Верите ли вы, что власть приложит ухо к рельсам и услышит приближение того, что накатывается на Россию?

— К сожалению, Виктор Анатольевич прав, мы миновали точку невозврата, и мы сейчас движемся на всех порах к весьма драматическим и трагическим событиям. Я не знаю, в какой форме это произойдет, но меня искренне беспокоит не только судьба моей страны, моего народа, но и моих детей и внуков. Я пожил и видел всякое, я прожил большую часть своей жизни в Советском Союзе, я считаю, что жил хорошо и мне нечего там отрекаться от чего-то, хотя там были свои недостатки, но, в целом, я считаю, что там было хорошего больше. Но я смотрю на своих внуков, которым еще предстоит жить в этой стране, и мне за них, честно говоря, страшно. Нынешняя власть почему-то живет в уверенности, что она умеет держать процессы под контролем. С точки зрения: «Куда они с этой подводной лодки денутся»? Они считают, что кого-то они посадят, кого-то разгонят дубинками и этим все ограничится. Но ведь против этой власти не только креативный класс и офисный планктон, но есть и объективные показатели, вот позавчера я прочитал интервью депутата Государственной Думы из фракции «Единой России» Федорова, который говорит о том, что промышленное производство упало в 200 раз. Он таких вещей просто так не будет говорить. Вот, представьте, мы провели индустриализацию огромной ценой в 30 годы, и вот, в течение последних 20 лет мы всю эту индустриализацию, вот то, что было после этого, угробили. И нынешняя власть ничего не делала, чтобы изменить эту ситуацию. Россия просто превратилась в сырьевой придаток других стран. А это значит, что не будет промышленности, не будет науки, не будет образования, не будет ничего. Это будет просто верхняя вольта. Но верхняя вольта в виде России — она просто не может существовать, она просто исчезнет, она погибнет. И ответственность за это будут нести те руководители, которые 20 лет превращают страну в верхнюю вольту.

«СП»: — Про военную реформу также спрашивают.

— Мне как военному, как полковнику запаса, больно и обидно смотреть на то, что происходит с армией, и когда я слышу все эти слова про военную реформу, ежедневно по российскому телевидению говорят, что у российской армии самые лучшие самолеты, ракеты, подводные лодки, корабли, все самое лучшее, но я-то прекрасно знаю, что это такое. Вот мы подняли в воздух самолет пятого поколения, про который все так любят говорить, вот видите, мы вторые в мире после американцев. А ведь никто не говорит, что на этом самолете нет ни двигателя пятого поколения, ни электроники пятого поколения. Да, мы сохранили нашу великолепную эргономическую школу, да, мы можем делать хорошие планеры, фюзеляжи самолетов, но начинки мы делать не можем. Мы уже утратили сотни военных технологий за эти годы, уничтожены предприятия, люди ушли. И мы не можем вести крупносерийный выпуск техники. Да, 20 самолетов для Китая сделать — это мы еще можем, но сделать 200 самолетов в течение года — уже нет. И раз у нас нет военной промышленности, то нет и армии, ее превращают в потешные полки, которые проходят раз в год на 9 Мая на Красной площади.

«СП»: — Что сейчас происходит в Прибалтике и вообще в Латвии, какова ситуация с русскоговорящим населением? И что из ваших прогнозов, которые звучали 20 лет назад, сбылось?

— Я считаю, что оказался на 100 процентов прав и мне не от чего отрекаться. Может быть, надо было еще с большей настойчивостью поднимать этот вопрос. Реально сегодня Прибалтика из достаточно развитого региона, который был ниже европейского уровня, но приближался к этому уровню… То есть, это были развитые страны, в которых была высоко развита промышленность, прекрасная национальная культура, снимались фильмы, все было, и все это теперь превратилось в прах. Сейчас страна отброшена во всех отношениях: в социальных, в политических — она отброшена назад. Да, они боролись против империи, но сейчас они находятся в другой империи, и порядок нравов даже гораздо серьезнее, чем это было в Советской империи. Вопрос: за что боролись? Для чего все это было надо? Кончилось тем, что мы сейчас наблюдаем. В Риге был 289 военных госпиталей, я в нем лечился иногда, и мне запомнилось, как в 92-ом году я проходил медкомиссию, а на центральном здании висит мемориальная доска, на которой написано, что госпиталь был заложен в 1711-ом году Петром Первом, в 1915-ом госпиталь был эвакуирован, в 40-ом году госпиталь вернулся, в 41-ом опять эвакуировался, в 44 снова вернулся туда… я смотрю туда и думал, что напишут, что в 92-ом году госпиталь был эвакуирован…

«СП»: — Вы думаете, что Прибалтике без России никак?

— Я считаю, что латыши без русского народа — это ничто. Об этом никто не говорит, потому что латышская нация одна из самых молодых в Европе, она появилась в начале 19 века. До этого не было латышской нации, она сформировалась только благодаря российской империи. Мы — два народа, которые обречены жить вместе. Кроме того, есть такая суровая вещь под названием геополитика. России нужно и Балтийское море, и Черное море, это не потому, что кто-то хочет помыть ноги в этой водичке, а потому, что есть настоятельные требования геополитики, экономики, в конце концов. А это значит, что рано или поздно придут к власти люди в России, которые будут заниматься этими вопросами. Там будут использоваться разные способы и методы. Мы отыграли только первый период. Как будет дальше? Я оптимистично считаю, что что-то поправится. Есть такие факторы, как наличие большого процента русского населения в Латвии и Эстонии и совершенно безумная политика национал-радикалов в Латвии и Эстонии, которые своими руками создали в этих странах двухобщинное государство.

«СП»: — Ну вот в Риге русский мэр. Ситуация как-то меняется?

— Двухобщинное … Понимаете, 2 миллиона человек, такая маленькая страна и в ней две общины. Причем по вине одной общины сегодня начинает нагнетаться напряженность.

«СП»: — Сергей Игоревич пишет, вы выступали против разрушения СССР, поклон вам за это. В 93-ем году я шел рядом с вами к Белому дому. На ваш взгляд, сегодняшняя власть способна стрелять из танков и пулеметов в протестующий народ? Как вы думаете, возможна ли радикализация этого протестного сценария? Можно ли ожидать, что осенью начнется прямой силовой конфликт?

— Мне кажется, что вряд ли. Я думаю, что власть будут пытаться проводить политику недорепрессий. Да, вот они выхватили из толпы человек 15−20 и теперь будут судить, в надежде, что остальные испугаются и больше не пойдут.

«СП»: — Причем заметьте, что из каждой организации выцепляют по активисту.

— Так это ж все делается специально. Очевидно, это очень тяжкое испытание для молодых людей. Но власть готовит профессиональных революционеров этим самым. Судя по тем же лимоновцам, я помню их с 92 года, когда они были пацанятами, детьми, и власть из них сделала революционеров.

«СП»: — Кстати, они одни из немногих, кто продолжает держаться.

— Я отношусь к нему с большим уважением. И мы поддерживаем с ними отношения. И я могу сказать, что власть сегодня готовит революцию в стране. Но на широкое применение силы у них духа не хватит.

«СП»: — Тот же Сергей Игоревич спрашивает, есть ли какие-то предпосылки к смягчению участи заключенных по политическим убеждениям? И спрашивает о судьбе Ходорковского и Лебедева в контексте событий после инаугурации президента, и говорит, что вся страна надеялась на поступок со стороны избранного.

— Единственное, что на это может повлиять, это активно протестное движение. Даже телеграммы или письмо, направленное в верховный суд с требованием пересмотреть дело. Надо формировать атмосферу в обществе. Что касается Ходорковского, я не отношу себя к его сторонникам. Я считаю, что те обвинения, которые ему предъявляются, во многом справедливы. У меня только один вопрос: а почему один Ходорковский, а почему там нет Абрамовича? Почему там нет кого-то другого? Выхватывают одного человека и пытаются на его примере других попугать, и я вижу в этом деле чистую политику и, конечно, это дело надо прекращать.

«СП»: — Федор Топольский спрашивает, могли ли реформы в СССР закончиться иначе? Были ли возможности тогда повернуть вспять и остановить крушение большого государства?

— У нас были возможности нормально перейти эту бурную реку под названием Перестройка. Мы могли реально решить проблемы, начиная от проблемы свободы слова и демократических свобод, при сохранении страны и высокоэффективной экономики. Но, к сожалению, все эти процессы, я бы не сказал, что были пущены на самотек, потому что там помимо случайности была еще продуманная политика по уничтожению страны. Но повторяю, что, если бы мы в тот период избрали бы китайский вариант, то есть сначала экономические перемены, а потом — политические, то, очевидно, результат был бы более позитивный и мы бы сохранили нашу страну. А сегодня мы уже очевидно миновали точку невозврата, и уже так просто, какими-то спокойными шагами ситуацию не исправишь. Поэтому мы стоим на пороге больших потрясений. И вот уже в ходе этих потрясений, если Бог на нашей стороне, то мы возродимся из пепла, а если нет, то, к сожалению, мы исчезнем, как исчезли великие цивилизации, не мы первые, не мы последние.

«СП»: — Но власть заверяет нас, что в стране стабильность и высокие цены на нефть и газ, казалось бы, неплохой прирост ВВП, и кошельки вроде бы стали чуть толще. Вот это вопрос о перспективах экономического кризиса. Можно ли говорить, что в связи с тающими ценами на нефть ситуация как-то пошатнется? Что вы думаете о той, может быть, мнимой стабильности? По поводу достижений?

— Понимаете, ведь достижений нет, по сути, просто впервые в истории России у нее появились свободные деньги. Не было такого в истории России. И, казалось бы, что мы имели уникальную возможность за последние 10 лет сделать из страны конфетку. Эти огромные, упавшие с небес высокие цены на нефть и газ можно было бросить на модернизацию страны. Не распиливать между олигархами, а бросить на дороги, закупки станков, модернизация заводов, закупить западные технологие. Мы могли это сделать, могли, но вместо этого все ушло, извините, на… Когда я смотрю на крупнейший в мире вантовый мост во Владивостоке, который обошелся нам в десятки миллиардов рублей, я думаю, что, неужели, кроме этого моста… да, там будет проведен саммит, но потом-то это никому не будет нужно. А рядом вот эта трасса на Иркутск, дорога эта, это же стыд, это позор. Да посмотрите на дорогу Москва-Санкт-Петербург, проехать по ней — это же тихий ужас! Вот же есть первоочередные задачи, в которые надо вкладывать. А деньги идут на пиар, на проведение сочинской олимпиады, саммитов, распил между собой нефтяных денег, а нам достаются крошки. Многие этим довольны, тем, что им достались объедки с барского стола. При этом он лишается всего. Главное, чего он лишается — это будущего своих детей и внуков, потому что с таким образованием сегодня молодой человек лишен перспектив, даже если у него золотая голова, он лишен возможности оплатить обучение в хорошем ВУЗе. Завести детей он не может, потому что у него нет квартиры. Как можно завести семью с детьми, не имея крыши над головой?

«СП»: — Вам не кажется, что к протесту может присоединиться обычный гражданин?

— Пока будут высокие цены на нефть, в районе 100 долларов, вряд ли что-то изменится для основной массы населения. Это население будет смотреть на диване ОРТ, смотреть ту жвачку, которой их кормят. Я уже лет десять не смотрел телевизор, недавно включил, там шел детектив, но он же убогий, убогий по содержанию, там же прет непрофессионализм. Я подумал, а кто же дает этим сценаристам и режиссерам деньги, чтобы снимать эту чушь? К сожалению, население во многом воспитано по принципу: лишь бы не было войны. Оно боится. Вот на улице не стреляют, но жить то можно. Я могу сказать по своей сестре, считается, что они отсоединились и зажили.

«СП»: — Вроде как Европа.

— Она — гражданка Латвии, ей сейчас выходить на пенсию. Ей посчитали пенсию, она будет получать 100 долларов, а за квартиру платить 300 долларов. Она сейчас уже не знает, что делать.

«СП»: — Для вас это иллюстрация еще и некоторой инертности?

— Конечно, конечно. При всех позитивных моментах советской действительности, государство за 70 лет приучило людей к тому, чтобы никто особенно не думал, вот есть начальник, который все за вас решит и все сделает. А вы просто сидите и ждите, когда начальник вам все даст. Но эта модель постепенно сходит на нет. Вот возьмем, прошу прощения за выражение, офисный планктон, ведь эти люди вписались, у них есть съемная квартира, подержанная иномарка, у него есть знания какие-то, и он выходит протестовать. Кто-то говорит: с жиру бесится. А я считаю, что это новое, постсоветское поколение, они уже не надеются на государство, они требуют чтобы государство уважало их мнения и они вышли протестовать. И это новое явление. Я считаю, что это один из тех позитивных моментов, которые позволяют надеяться на будущее России.

«СП»: — Много вопросов по поводу нынешней Конституции и по поводу беззаконий существующей власти. Многие думают, что поворотная точка в сторону беззаконности случилась осенью 93-го года. Как вы видите роль тех событий в истории нашей страны?

— Я считаю, что именно в октябре 93-го был окончательно уничтожен Советский Союз. Поскольку была уничтожена основа государственной системы, Советы. Я принимал участие в этих событиях.

«СП»: — Я помню вас с головой, перевязанной бинтом.

— Я вспоминаю эти трагические события и этих великих духом людей, которые там провели эти две недели, у Белого дома, в холоде, в тяжелых условиях с бытовой точки зрения. Многие из них погибли. К сожалению, мы до сих пор не знаем, где они похоронены. Поэтому, конечно, хотелось бы, чтобы вопрос расследования и привлечения ответственности тех людей, кто был к этому причастен, был решен. Но при нынешней власти этого не будет, потому что для нее эта тема запретная. Ведь если будет проведено расследование тех событий, которые были в октябре, то сразу встанет вопрос о Конституции. А Конституция, как таковая, она же не была принята. Если сейчас посмотреть хронику тех событий, там же проводился референдум, так вот наряду с теми кадрами, где ликующий Жириновский на экране, там есть такой эпизод, когда через 40 минут после того, как завершилось голосование, в 9 часов по Москве закончилось голосование в Калининградской области и через 40 минут на экране появляется глава администрации президента, господин Филатов, и говорит: мы получили только что официальные итоги референдума, 68 процентов граждан России проголосовало… То есть, 40 минут прошло после окончания голосования, еще бюллетени не успели достать из урн! Никто не считал. В общем, это все фикция, та конституция по которой мы живем, но это все есть. И, к сожалению, она действительно заложила ту систему, где Государственная Дума — это не место для политических дискуссий. Пока вся эта уродливая система, в которой одна ветвь власти действительно доминирует над всеми остальными. При Сталине же тоже была власть, которая все держала, но у этой власти были механизмы самоочищения. Но эти механизмы были жесткие и кровавые.

«СП»: — Ведь ваш родной дед был расстрелян. Я читал ваши размышления по этому поводу, где вы делитесь своими сомнениями. Насколько я понимаю, у вас нет абсолютного возвеличивания того периода, скорее вы предлагаете вдумчиво отнестись к нему.

— Да. Я хотел бы разобраться с тем, что же происходило в тот период. Я оппозиционер, я выступаю против этой власти, против президента Путина и партии «Единая Россия». Я даю голову на отсечение, что оппозиционеры были всегда. При Сталине оппозиционеры тоже были, и дискуссии были не меньшие, а даже большие. Всё — борьба, всё — политическая борьба. Устроим ли мы мировую революцию, это был кардинальный вопрос. Это были жесткие, жестокие люди, которые не видели ничего страшного в том, чтобы применить насилие. Был и заговор против Сталина. Я читал процесс Тухачевского… А сейчас мы живем немножко в другой стране. В совершенно других условиях. Тогда было проще дурить голову людям.

«СП»: — Не было интернета.

— Сегодня, с развитием интернета, уже невозможно внушить, что есть одна правильная линия, а остальные все неправильные. Это уже исключает возможность, когда все люди в одну дуду дудят, как в Северной Корее.

«СП»: — Как вам кажется, может ли в интернете сейчас возрастать свобода мнений, особенно в связи с новыми законами и клевете и о запрете сайтов? Считается, что это может коснуться политически неугодных сайтов. Интернет — это действительно место сосредоточения альтернативных взглядов?

— Я счастлив, что в течение последних 15 лет я имею главный источник информации, интернет. Я могу прочитать откровения Зюганова, Жириновского, Новодворская, я могу все это свободно увидеть, я могу с ними не соглашаться, но это создает спектр настроений в обществе. И я могу выбрать ту часть спектра, которая мне по душе. Я доволен тем, что уже в зрелом возрасте я это чудо получил в доступной форме, я могу быть участником этого огромного проекта.

«СП»: — У вас достаточно популярный блог. А в Фейсбуке не хотите прописаться?

— Нет, как-то я привык к Живому Журналу. У меня под 2 тысячи друзей. Правда, меня удивляет то, что читателей стало не меньше, но меньше стало комментариев.

«СП»: — У меня есть ощущение, что ЖЖ сегодня подсыхает, и многие переместились в те социальные сети, где более быстрые и короткие сообщения.

— Твиттер мне не по душе.

«СП»: — Ждет ли нас электронный тоталитаризм, или такое слежение пойдет на пользу обществу? Как вы считаете, действительно ли Большой Брат следит за нами?

— Да, это так. С одной стороны, развитие технологий дает нам возможность общаться с человеком на другом конце земного шара, а, с другой стороны — технологии позволяют легко поставить человека под контроль. Все это элементарно делается. Это один из минусов этой электронной революции. Сегодня уже ГИББД может отследить ваш маршрут, если это будет необходимо. То же самое в США: уже закончен монтаж самой мощной системы распознавания лиц. То есть любой человек будет задан, все перемещения определенного человека можно будет отслеживать. Эта одна из проблем, которая в ближайшем будущем встанет перед нами — это вопрос, как, с одной стороны, дать людям быть в этой электронной системе, а с другой стороны — как защитить его права.

«СП»: — Хочется закончить разговор о внутриполитической ситуации и вашем ее видении. Кто кого возьмет, сколько продлится нынешняя политическая система, хватит ли трезвости людям у власти, чтобы что-то менять? Собираетесь ли вы создавать свою партию или баллотироваться в губернаторы?

— Давайте будем откровенны: вся политическая реформа, которая проводится — либеральная реформа, на самом деле, она либеральная только на бумажке. Ничего не изменилось. И вряд ли что изменится, потому что власть очень сильно оборзела, она утратила чувство реальности, она забыла об исторических уроках прошлого. Поэтому вряд ли можно ожидать, что власть пойдет на встречу обществу. Она пойдет путем этих недорепрессий, она будет пытаться путем зажима, мягкой диктатуры пытаться продолжить свое существование. Но реально то, что вот будет нефть по 100 долларов за баррель и мы будем жить при такой системе, а вот упадут ниже, причем значительно ниже — и все решится в течение нескольких лет. Проблема в том, что сегодня в России нет национального лидера, который мог бы взять на себя ответственность за эту страну.

«СП»: — А как может вырасти такой лидер?

— А он не вырастет. Это жизнь. Вот кто Ленина знал до 17-го года? Узкий круг членов партии знал публициста, но прошло полгода — и вот уже Ленин в 17-ом году, 25-го октября он своих товарищей выгоняет штурмовать Зимний Дворец, хотя все были против. В феврале 18-го года практически в одиночку продавливает Брестский мир, заставляет своих товарищей подписать этот позорный унизительный Брестский мир, чтобы спасти Россию. Но вот этот человек своей позицией в той ситуации говорит: мы пойдем и сделаем так, как я скажу.

«СП»: — То есть вам кажется, что совпадение личных волевых качеств и, с другой стороны, исторической волны — это то, что может позволить родиться лидеру?

— Да. А вот так вот, сидя на совещаниях, съездах, вряд ли появится. В другой стране, может быть, что-то подобное возможно, но в нашей стране это будет человек, который появится на волне…

«СП»: — А как вы думаете, яркая фигура появится?

— Да, появится. Я просто сужу по нашей истории, вот сколько раз Россия была на краю гибели, но каждый раз что-то происходит и мать-история выбрасывает на поверхность человека, который часто оказывается жестоким, страшным, но который буквально за волосы вытаскивает Россию из трясины. И поэтому я убежден, что и у нас такая ситуация будет. Для этого нужны гигантские потрясения, гигантские страдания, гигантские трагедии, но, увы, мы сами на это подписались.

«СП»: — Спасибо большое за разговор. Надеюсь, что он продолжится. Здоровья вам и успехов!

Онлайн-трансляция: