А. Габрелянов: «СМИ — это атомная война на выживание»

Сергей Шаргунов: — Здравствуйте, друзья. С вами «Свободная Пресса», с вами Сергей Шаргунов. Сегодня мой собеседник — Арам Ашотович Габрелянов, генеральный директор холдинга «Ньюс Медиа», президент газеты «Известия». Здравствуйте.

Арам Габрелянов: — Здравствуйте.

С.Ш.: — Ситуация на Украине активно освещается и в газете и на «Life News», ваши журналисты всюду присутствуют. Много ли у вас лично времени отнимает эта ситуация, удается ли высыпаться?

А.Г.: — Если честно, да, сейчас много времени и внимания уделяю событиям на Украине. Есть немножко даже ощущение такое, что они начинают захватывать психологически. Потому что заметил: раньше я каждое утро просыпался и смотрел «Life News». Ложусь где-то часа в 3 ночи, а просыпаюсь в 7 утра. Так вот, просыпался и все время смотрел «Life News», в общем плане. А сейчас все время смотрю: что на Украине, что в Славянске, захватили Славянск, не захватили. И такое психологическое ощущение, что если захватят Славянск, как бы ты проиграл. Вот есть какой-то феномен. По сути, это другая страна, как бы не то, другие люди. Другие ощущения должны быть как бы, ну это где-то в стороне. Но так получается, что воспринимаешь это как свое что ли, переживаешь очень сильно.

С.Ш.: — Вам удается оперативно освещать украинские события. Много ли у вас там работает журналистов, какими тропами они туда попадают?

А.Г.: — Да, у нас много бригад. Про тропы, к сожалению, я рассказать не могу, но мы туда попадаем. Две бригады наши уже задержали и депортировали. На сегодняшний день у нас шесть бригад от «Life News», два человека от «Известий» и три от «Русской службы новостей».

С.Ш.: — И они скоординированы?

А.Г.: — Да. Они общаются, обмениваются информацией. У нас «круглый стол», который управляет всей этой информационной политикой.

С.Ш.: — Тревожно за журналистов? Ведь было несколько задержаний, достаточно громкие истории.

А.Г.: — Переживаю сильно. Если честно, когда в Славянске убили оборонцев, так переживал, что издал приказ — там у нас девочка Ермина, вот ей прямо приказом: сидеть в гостинице, никуда не выходить. Трое суток терпела, потом в Скайпе написала, что она тут не для того, чтобы сидеть в гостинице, очень прошу вас … Уговорила. Это как раз та бригада, где Сергея Голяндина на колени поставили украинские солдаты. Переживал очень сильно, когда Юля Шустрая потерялась. Мандраж был сильный.

С.Ш.: — Сейчас, слава Богу, все с ней в порядке.

А.Г.: — Да. Мы ее не могли где-то четыре часа отыскать. Их посадили в машину как раз в той зоне, где сейчас Кернеса ранили, понимаете. Хрен поймешь, что там у них происходит. И ты главное, не знаешь, что делать, кого найти, кому, что предъявить, с кем поговорить. Просто махновщина сплошная.

С.Ш.: — На мой взгляд, этой махновщине способствуют и действия киевских властей, которые ведут странную войну с журналистами как таковыми. Например, мои корреспонденты вынуждены зачастую по-тихому пересекать границу. Потому что ну иначе не попадешь, людей разворачивают.

А.Г.: — Я вам скажу, видимо, у них психологическое ощущение, что они проигрывают информационную войну. Хотя я вот в Твиттере пишу, что не соревнуюсь с народом Украины. У нас тут, сами знаете, полстраны с украинскими фамилиями, и нет такого ощущения совершенно. Но вот новые власти, которые пришли, видимо, они теряют контроль над информационным пространством. Я думаю, здесь какой-то есть психологический феномен, все киевские журналисты, основная масса, они поддерживали всю эту оппозицию.

С.Ш.: — Ну да, Майдан.

А.Г.: — Да, Майдан. Думаю, процентов 95 поддерживали. Они привыкли, что работают в комфортной зоне. Естественно, когда журналиста поддерживают, он старается точку зрения тех, кто его поддерживает, показывать в выгодном свете, потому что он сам их поддерживает. Но когда появились российские журналисты, понимавшие, что людям интересно знать о происходившем и с той и с другой стороны, то, конечно, тут те не готовы были психологически…

С.Ш.: — К состязанию.

А.Г.: — К состязанию, к соревнованию такому. Идет чисто информационная, я бы не сказал, война, но — информационное противостояние.

С.Ш.: — Если судить с позиций этой состязательности, можно ли говорить об эффективности информационного освещения событий нашими СМИ? Если посмотреть в целом то, что распространяют информационные агентства, я сейчас не беру телевидение, федеральные каналы, то, например, со ссылкой на СБУ сообщают, что Луганск взят украинскими войсками. Агентства что ли не дорабатывают? Это только мое ощущение?

А.Г.: — Нет, я считаю, что, во-первых, мне вообще не понятна позиции «Интерфакса», честно. Потому что «Интерфакс» пытается усидеть на двух стульях. У них есть «Интерфакс» Украины. Ну, в общем, как я говорю, они хотят и рыбку съесть, ну, и дальше… Понимаете? И пытаются сыграть такую игру, типа мы такие независимые. У меня несколько раз было — «Интерфакс» дает: «В Славянске идут бои в центре города». Я вижу, что на «Life» — нет, мои журналисты не сообщают. Звоню туда, говорю: «Что у вас там происходит?» Они: «Да ничего тут нет! Вообще ничего нет.»

У нас в связи с Крымом сложилась такая ситуация, когда мода на нелояльность к стране, нелюбовь к Родине начала пропадать. Понимаете? Крым реально это показал. Меня папа, мама, бабушка воспитывали так, что я знаю, что хорошо для своей страны и что для нее плохо. Но молодые ребята, особенно выпускники факультета журналистики, они многое не понимали. Сейчас получился такой обратный разворот. Я думаю, что пока за исключением, вы четко подметили насчет информагентств, это правда. Да, действительно, когда СБУ делает заявление… Вот, если наши делают заявление, у нас 25 раз позвонят…

С.Ш.: — Да, и напишут «якобы», «так называемые»

А.Г.: — Да, «якобы», «так называемые оборонцы»…

С.Ш.: — Сепаратисты.

А.Г.: — Сепаратисты. Вот это есть. Вот так устроено у нас в стране.

С.Ш.: — Сейчас есть прилив энергии у огромного числа людей, в том числе, у журналистов. У вас ведь есть время, чтобы смотреть киевские СМИ?

А.Г.: — Я все смотрю.

С.Ш.: — Сопоставляете с нашими?

А.Г.: — Сопоставляю. Я все смотрю: «УНИАН», «Корреспондент», «Главред», «Украинскую правду» на русском, украинском языках. С Шустером все сюжеты смотрю. То есть стараюсь все отслеживать. Но мне кажется, они проигрывают. Почему? Потому, что там чувствуется оголтелость. Очень серьезная ошибка, что они начинают как бы наезжать на нацию, на русских. Когда говорят: «Вот вы, ватники», «вы колорады»… С такого рода проявлениями я у себя всегда борюсь. Доходит до того, что категорически запретил в коллективе использовать слово «хохлы», потому что оно, на мой взгляд, может задевать национальные чувства. Они сейчас такие обостренные. На совещаниях говорю: у нас нет никакого конфликта с народом Украины. У нас нет проблем. У нас есть только проблема конфликтных ситуаций с бандеровскими бандами и ставленниками Госдепа — все! Кстати, российским СМИ эту позицию удается выдержать, а украинские, если вы следите, сильно перегибают, переходя на оскорбительный тон.

С.Ш.: — Это было даже на так называемом Конгрессе интеллигенции, когда приехали как будто бы симпатизирующие Майдану персонажи и в ответ они получили оскорбления: «А, вы из России! Вы, значит, представители тех самых ватников!:

А.Г.: — Это можно понять, знаете, почему? Они чувствуют, что они — проигравшая сторона. Вообще, в России профессиональный уровень СМИ все-таки, я думаю, более продвинут, чем у них.

С.Ш.: — Если говорить о газете «Известия», что радует, что огорчает? Правильно я понимаю, что упор сделан на колумнистику?

А.Г.: — Да. Мы стараемся, Если честно, это наша фишка — работа с колумнистами. Сейчас всю службу колумнистов Боря Межуев возглавляет. Он сразу резко поднял ее уровень. Но что мне не нравится в «Известиях», вообще в серьезной бумажной журналистике — это отсутствие объяснений «почему?». У нас описательная журналистика, понимаете? Там нету объяснений, «почему?». Я вот проводил планерку, говорю: «Вы пишете, что Путин и Володин провели медиа-встречу. Да, хороший текст — вопросов нет. Но почему была проведена эта встреча? Это же глобальный пересмотр политики в СМИ. Так называемая „володинская весна“, потому что он пытается притянуть и помочь независимым СМИ через „Народный фронт“. А почему это делается? То есть надо разобраться для чего, это же не просто так».

С.Ш.: — То есть разобраться в механизмах.

А.Г.: — Конечно! Вот я на планерке и объяснял. Ну, я-то примерно понимаю, почему. Потому, что они понимают, губернаторы и местные власти потихонечку приезжали в СМИ за счет бюджета… У независимого губернатора нет никакого ощущения, что со стороны кто-то его может критиковать. Парадоксальная вещь: Путина критикуют намного чаще, чем губернатора на местном уровне. Это же реальный факт. И, значит, Володин пытается этот механизм включить и в регионе. Это же интересная вещь, в которой надо разобраться и объяснить, «почему?». Вот такого в журналистике очень мало. Понятно, я свою газету «Известия» за это ругаю, но и во многих других газетах я это замечаю. Вот сообщили про Кернеса. Получил пулю и — все. Мне люди звонят, спрашивают: кто мог бы стоять за этим? Версии пошли: Аваков, не Аваков, Кернес с ним конкретно конфликтовал, «Правый сектор»… Там очень много вопросов. Нужно копать, найти видео, как стреляли. Есть ли это видео, нет ли его? Глобально снять операцию саму нужно, если вы уж профессиональные журналисты.

С.Ш.: — Вы заговорили о региональной журналистике. Она вообще как-то существует? Я знаю, вы добились в свое время успеха в Ульяновске. Нет ли у вас ощущения, что региональная журналистика окончательно захирела?

А.Г.: — Губернаторы плотно взялись за местные СМИ. Было бы понятно, если они как-то начали работать со СМИ, выстраивая их структурно. Но они просто пытаются тупо за счет денег, за счет бюджета перекупить СМИ, «построить» их. Смотрите, ведь ни в одном региональном СМИ нет критики в адрес губернатора, но валом критики в адрес президента Путина. Тем не менее, я убежден, что перспектива у региональной журналистики очень большая. На местном уровне людям нравится и интересна местная информация: она им ближе. К сожалению, пока нет такого крупного холдинга регионального. Но, думаю, будущее у них есть.

С.Ш.: — А вам при учете работы медиа-холдингов приходилось как-то мировоззренчески меняться? Вы были изначально политизированы? Вы когда завели Твиттер?

А.Г.: — Нет, за меня завел Твиттер Минаев после того, как была нашумевшая «летучка», где я там матом ругался… Он для себя, для прикола завел. Назвал «Арам Ашотович». Потом передал мне права. Понимаете, заниматься журналистикой и не быть политизированным, думаю, это невозможно.

С.Ш.: — А у вас нет желания пойти в политику?

А.Г.: — Нет. Я вообще считаю, человек, который занимается СМИ, должен постоянно выживать. Это как война, как атомная война на выживание. Здесь в СМИ ты не можешь никогда себя чувствовать победителем. То есть ощущение, что ты победил, этого не может быть. Это вот, как…

С.Ш.: — Перманентная война?

А.Г.: — Да. В атомной войне нет победителей. Есть кто выжил и кто не выжил. И в СМИ то же самое. Сегодня ты победил, сегодня ты дал какой-то текст, какой-то репортаж, ты успокоился, завтра ты уже проиграл, ты уже не выживаешь. Если ты реально занимаешься СМИ, то у тебя нет времени заниматься ни политикой, ни какими-то своими делами. Я, по сути, и отдыхать-то не умею, потому что через два дня отдыха мне жена говорит: «Поехали, поехали домой! Ну, его на фиг. Звонки, ты начинаешь нервничать: вот вы не успели, вот вы не туда, почему Кернеса нет…»

С.Ш.: — Про радиостанцию вас спрошу. «Русская служба новостей». Чем довольны, чем нет? Знаю, что удалось перетянуть на свою сторону с «Эха» Проханова, Лимонова. Есть линейка «говорящих голов». Но, с другой стороны, прихрамывающий на обе ноги сайт, там плохие подкасты и все прочее.

А.Г.: — Да. Это сейчас головная боль. Потому что у нас не было вообще в планах…

С.Ш.: — Заниматься радио?

А.Г.: — Не хотели. Ну, просто так сложилось. Сейчас мы все переделаем. Полностью подготовлена концепция. Вы правильно заметили, что сайт хромает. Очень много ошибок, мы это признаем. Есть ошибки и в подборе кадров. Но, к чести сказать, ребята на ходу все это перестраивали. Проблема-то радиостанции еще в чем? Это была всегда радиостанция одного человека, да? Утром Доренко выступил — все, радиостанции нет. То есть ее и в принципе не существовало. Там безликие люди — один Доренко и — все. А у нас задача-то другая: это должна быть радиостанция новостей. Не просто эмоционально поговорить, эмоционально выплеснуть энергию, чем-то зарядить людей… Понимаете, это немножко не то. 80% информации человек получает через глаза. 15−20 — через уши. Только 1% - тактильно. Ну, пока тактильной технологии нет, есть глаза и уши. Вот мы должны за счет «Life News», за счет читателей «Известий» и за счет слушателей «Русской службы новостей» закрыть все информационное пространство. По сути мы должны холдинг создать. Глобально задача какая стоит? Вот, у человека возникает ощущение — я хочу узнать новости. Он должен не говорить: «Мне нужен телеканал «Life News». Он должен говорить: «Мне нужен «Life News»» Все. То есть, «Life News» — это не телеканал, а теле плюс сайт. Вот это глобальная задача, над которой мы работаем. Ну, заодно, это чисто бизнес-интерес.

С.Ш.: — А что будет с форматами, бумажный формат отмирает? И точно так же про телевидение. Вы решили застолбить себя только в интернете ?

А.Г.: — Нет, мы сначала были в интернете. Сейчас мы появились на «НТВ — Плюс», в «Триколоре». Относительно бумажного формата. Я не могу сказать, что бумага погибнет совсем. Бумага останется, но объем резко упадет, и сильно должно подняться качество продукта, который ты даешь в бумаге. То есть бумага должна как бы давать тебе ощущение, что ты обладаешь каким-то эксклюзивом. То есть эксклюзив на мозги, на какое-то уникальное соображение. То есть в принципе людей которые будут стараться это потреблять, их не так много, потому что основной массе нужна информация, четкое объяснение, что и куда — раз, два, три. Вот ты и объяснил. Тем же, кто хочет докопаться до сути событий, им будет нужен бумажный формат информации.

С.Ш.: — Многие с вашим приходом ожидали, что «Известия» пожелтеют, превратятся в таблоид. Оказалось наоборот: уклон в вербальность, колумнистика, цветастые колонки. С другой стороны, есть упреки в том, что это идеологически однонаправлено. Вот, скажите, у вас есть священные коровы в вашем медиа-холдинге? Возможна ли критика высших должностных лиц?

А.Г.: — Я не хотел бы, чтобы критиковали: первое — это президента страны. Патриарха, лидеров всех официальных конфессий. И категорически запрещаю писать на национальные темы. Все заметки, касающиеся национальных тем, национальных вопросов, я читаю сам. Почему? Потому что это очень опасные вещи. Мы можем критиковать всех министров, кого угодно. Но один человек должен быть над схваткой. Нужно четко понимать: есть понятия «Родина», «Патриотизм», «Президент страны», «Духовный лидер, Патриарх». Вот это нужно суметь сохранить. Потому что в кризисной ситуации это и будет спасать страну. Вот и все.

С.Ш.: — Хорошо, а вот если вам сейчас предложат какую-то сверх-компрометирующую прослушку одного из губернаторов, вы это выложите или не выложите?

А.Г.: — Конечно!

С.Ш.: — Как часто вам приходится от чего-то отказываться?

А.Г.: — Сейчас я вам объясню. Насколько я говорю, что нельзя задевать и трогать президента и Патриарха, лидеров конфессий, то настолько же я считаю, что вся остальная элита, начиная с министров, чиновников и заканчивая маленьким шоу-бизнесменом, должны быть под контролем СМИ. Вседозволенность элиты потихонечку разъедает страну. Понимаете? А это допускать нельзя.

С.Ш.: — А где здесь грань между поиском компромата и законностью?

А.Г.: — А грань очень простая — если ты пошел в политику, то ты должен быть готов ко всему.

С.Ш.: — Скажите, что сейчас с молодой журналистикой происходит?

А.Г.: — Ужас!

С.Ш.: — Недееспособность, неграмотность, нежелание ничего делать. Или это только кажется?

А.Г.: — Нет-нет. Вы четко это понимаете. Мне кажется, факультет журналистики сейчас выращивает просто врагов страны, я вам честно скажу. Неумные, необразованные, ни хрена ничего не знают! Я проводил семинар. Молодые ребята, очень много с факультета журналистики. Я им говорю, рассказываю, про то, что когда вы пишете что-то или показываете, то должна быть искренность. Если вы пишите про шахтеров, то должны знать, что такое уголь. И говорю: «Кто-нибудь знает, как уголь выглядит?» Клянусь, вот 20 человек сидит, молодых пацанов. Говорю: «Кто-нибудь видел уголь?». Один парень говорит: «Я видел. Он легкий, такой, как губка». Вы представляете! Вот он, уровень молодняка, который идет на смену. Может, я старый уже, может, я немного брюзжу, но не знаю… Они не подготовлены! Человек в Твиттере научился писать 140 знаков, уже считает, что он журналист. Понимаете? Я сейчас о наболевшем говорю. Я стараюсь молодых своих учить, у меня хорошие ребята.

С.Ш.: — Как вы считаете, блоггеров надо к СМИ приравнять?

А.Г.: — У меня такое, немного двоякое ощущение. Я боюсь, что если приравнять блоггеров к СМИ… По сути, конечно, надо, потому что тогда это тормознет всю безответственность, которая плодится, когда за слова не отвечают.

С.Ш.: — А технически, как все это делать? Каждого регистрировать?

А.Г.: — Если приравнять к СМИ, тогда нужен закон… Я понимаю, что хотят сделать власти. Если ты зарегистрирован как СМИ, то попадаешь под закон, а если не зарегистрирован как СМИ — это зона свободного пространства, и ты, что хочешь, то и пишешь.

С.Ш.: — Ну, из этого что-нибудь получится? Это вообще, возможно?

А.Г.: — У меня ощущение такое, что как бы власть пытается немножко хотя бы привести в порядок пространство интернета, которое, по моим понятиям, может, я старый уже, но оно вообще распоясавшееся, злобное. Хотя есть и другие проявления…

С.Ш.: — После Крыма множество моих знакомых испытали гордость за страну, рейтинги власти сейчас высоки, но ведь есть очевидный риск разочарований.

А.Г.: — Да-да! Моя жена русская, У русских людей есть эта черта, что они очень добродушные, но они как бы…

С.Ш.: — С прищуром смотрят на вещи.

А.Г.: Да-да-да. Понимаете, я все время говорю, не воспринимайте добродушность русских людей за их слабость. Это ошибочно. Понимаете? Потому что очень многие, вот я сам восточный человек, кавказец, заметили, когда если что-то заворачивается, кавказец уже 25 раз «заднюю» врубит, уже 35 раз будет пытаться договориться, а русского уже не остановишь. Мы с женой смотрели события в Славянске на «Life», захват телецентра в Донецке. Я ей говорю: «Галя, ну, вроде уже успокоились.» Она говорит: «Арам, это русские люди, теперь их хрен успокоишь. Потому что сейчас они будут захватывать отделение… Пока их сейчас не тормознуть, они и Киев захватят». И тут даже вопрос не в том, что власть подталкивает. Когда мне говорят: «Это власть подталкивает», очень тяжело людей остановить. Я это знаю. Вот вы, русские люди, вы внутри темы, вы со стороны не можете это видеть. Но я-то 30 лет с женой прожил, я эту сторону вижу. То есть, можно спорить, можно там даже что-то даже требовать, но перегибать нельзя. То есть все, сломался механизм, все пошло в обратку. Здесь есть момент такой, я считаю, для власти очень опасная вещь, потому что люди, которые поверили власти, они ведь будут теперь ждать…

С.Ш.: — А чего ждать? Многие думают, вот эта энергия во что будет конвертирована? Ждать ли нам расцвета сил, услышит ли и увидит ли власть граждан, или наоборот, возгордится и окончательно замкнется?

А.Г.: — Нет, вот это очень опасный период в жизни страны. Я так воспринимаю. Я считаю, что если власть это не поймет, то вся энергия, ощущение любви к Родине — пройдет, если не будет никаких изменений, особенно, касающихся элиты…

С.Ш.: — Ну, той же коррупции.

А.Г.: — Да. А коррупция основная идет же сверху, от элиты. Если власть это не поймет, то тогда могут быть большие проблемы. У русских есть еще одна черта такая — они добродушно очень относятся к людям, и раскрывают свою душу, но и ждут с той стороны тоже такого же. А когда с той стороны встречают по-другому, они могут озлобиться.

С.Ш.: — Может ли власть очеловечиться? Ведь многие люди протестовали, прежде всего, против бесчеловечности элиты… На улицу-то выходили обычные искренние люди.

А.Г.: — Я вам скажу. Капитализм в России, я все время это говорю, капитализм в России не может быть не народным. В России может быть только народный капитализм. Потому что русские люди не готовы к роли рабов.

С.Ш.: — Чувство собственного достоинства…

А.Г.: — Да. Очень, очень глубоко в людях это сидит. Если элита это не поймет, а я в этом вижу сейчас самую страшную опасность для России, то… Вы никогда не видели, как дерутся собаки? Иногда бывает так, что дворняжка побеждает элитных собак. Почему? Потому что дворняжки, они дерутся смело, злобно. Им нечего терять. Вот вы четко подмечаете, самое плохое в русских людях — разочарование. Если они разочаруются, потом во второй раз будет невозможно поверить. Это вот и есть очень сильная опасность. Люди ничего особенного не требуют. Они хотят, чтобы к ним по нормальному относились, с уважением, с достоинством.

С.Ш.: — Есть много вопросов от читателей. Некоторых я коснусь. Ярослав спрашивает: «Крупные медиа-холдинги в США и Европе занимаются воспитанием будущих кадров, поиском талантов буквально со школьной скамьи. А вот вы делаете что-то подобное? Есть ли смысл создания детского новостного издания, с молодежным штатом?» Когда-то в начале 90-х были «Там-там-новости» на Российском телевидении, что-то подобное…

А.Г.: — Я вам скажу, мы сейчас заключаем договора и в 24 крупных регионах страны набираем хэдхантеров. Это люди, которые живут, например, в Самарской области, следят за талантливыми молодыми ребятами. Сообщают нам сюда, что есть в Самаре такой-то человек.

С.Ш.: — То есть это совсем юные.

А.Г.: — Да, совсем юные. Это прямо, начиная со школы… Мы берем на себя потом их проживание в Москве, обучение. Заключаем контракт. Второе — я убежден, если в стране государство сейчас реально, кардинально не изменит ситуацию с подготовкой журналистов, с подготовкой СМИ, то мы через пять лет получим катастрофическую ситуацию. Потому что люди пятидесятилетние уходят потихонечку из журналистики, а придут те, которым сейчас 14 -15 лет, совсем другое поколение. Понимаете? И если с ними не работать, если им не рассказывать, не объяснять, и если их не учить, как надо…

С.Ш.: — Прекрасно ориентированный в гаджетах, но с абсолютным провисанием в знаниях. Вот Людмила про это спрашивает, может быть, сама напрашивается: «А вот вы приняли бы на работу в любое свое издание, где нужны ясный ум, хороший слог и опыт работы журналиста советского обучения, то есть, человека в возрасте?..»

А.Г.: — У нас нету страха перед возрастом, у нас есть страх перед ощущением, сумеют ли люди работать так, чтобы молодежь их понимала.

С.Ш.: — Ну, так что, значит, Людмила может обратиться?

А.Г.: — Пожалуйста!

С.Ш.: — Спрашивают, конечно, про бунты на редакционных кораблях.

А.Г.: — Я вам скажу, бунт был в киевской редакции. Я ее закрыл. Они три пророссийских материала не захотели печатать. «Россия, защити». Поменяйте заголовок… Я сказал, ни хрена. Они хотят, чтобы мы их понимали. Я им говорю так: вопросов нет, вы делайте свою заметку. Вы нашу поставьте. Вы и свою поставьте и нашу поставьте. Последнее, это было, что нас всех арестуют, увезут в СБУ, там то-се. Ну, я понял, во-первых, зачем ими рисковать, а во-вторых, с людьми, которые этого боятся, смысла никакого нет,.

С.Ш.: — Ирина спрашивает: «Как вы относитесь к запрету на употребление нецензурной лексики в СМИ? «

А.Г.: — В СМИ — я отношусь к мату плохо. В жизни — нормально, хотя в последнее время стал намного меньше ругаться матом…

С.Ш.: — Как с сыном срабатываетесь?

А.Г.: — Тяжело. У него немножко другой подход. Ну, он вообще матом не ругается. Очень ровные отношения у него. У него все-таки мама русская, у него другой немножко подход. У меня более восточный. Я все через призму отношений. Если я ненавижу, то в этот момент человека ненавижу. Если я люблю, готов его обнять, расцеловать. Но сейчас я заметил такой момент, тоже интересный. На совещаниях когда я что-то говорю, вижу, если выступаю, то они так слегка ко мне относятся как к доброму дедушке, но все равно, учитывают именно его точку зрения, что он думает. Понимаете? Потому что, ну, как бы он, что мне нравится, детей нельзя хвалить своих, но все равно, есть формальные лидеры и неформальные. Получилось, что он и формальный и неформальный лидер. То есть за счет того, что он неформальный лидер, он сумел выстроить эти отношения. У меня гораздо сложнее отношения со старшим сыном, который делает комиксы. Потому что он таких, сильно либеральных взглядов, такой весь прямо… ну, он как мама. Он социалист, он прямо реальный социалист. Он считает, что социализм должен быть, все равные…

С.Ш.: — Ну, с его взглядами приглашаем в «Свободную Прессу», мы левых пригреваем.

А.Г.: — Если он придет, то он выдаст там.

С.Ш.: — Спасибо за этот разговор.

Над программой работали: Сергей Шаргунов (главный редактор «СП», ведущий), Майя Мамедова (руководитель проекта «Открытая студия»), Александр Фатеев (оператор-монтажер, фото).

Примечание: Уважаемые читатели «Свободной прессы», приносим вам свои извинения за возможные технические неточности, с которыми вы могли столкнуться при прочтении данного материала.

Справка «СП»

Арам Ашотович Габрелянов родился 10 августа 1961 года в Дербенте.

Окончил в 1988 году факультет журналистики МГУ, после чего по распределению работал корреспондентом газеты «Ульяновский комсомолец». В мае 1990 года она была переименована в «Слово молодёжи», через два года в — «Симбирские губернские ведомости». Главным редактором обоих изданий был Арам Габрелянов.

В 1995 году Габрелянов создал региональный издательский холдинг «Ведомости-Медиа», в который вошли газеты Нижнего Новгорода, Самары, Саратова и Волгограда.

После переезда в Москву издавал еженедельную газету «Московские ведомости». В 2000 году еженедельник переименован в газету «Жизнь».

В апреле 2001 года Габрелянов вместе с шестью сотрудниками газеты учредил ООО «Издательский дом Жизнь». Через 4 года создал холдинг ОАО «Ньюс Медиа», который сам же и возглавил. Им также был учреждён ежедневный таблоид «Твой День».

В 2008 году начал работать новый проект Габрелянова — информационно-развлекательный интернет-портал Life.ru. Осенью 2009 года вместо Life.ru запущен информационный портал Lifenews.ru, открыт глянцевый таблоид — журнал «Жара», начали работать тематические интернет-порталы LifeSports.ru и LifeShowbiz.ru. В начале марта 2010 года холдинг вновь начал издавать деловую газету «Маркер».

9 апреля 2014 года Габрелянов закрыл украинскую газету «Жизнь» из-за отказа местной редакции публиковать на фоне политического кризиса и «русской весны» пророссийские материалы. В частности украинские журналисты не согласились выпустить присланные из Москвы материалы «Защити нас, Россия», «Россия, помоги» и «Необандеровская диктатура».