Леонид Володарский: «Запад никак не может понять, что Россия сейчас другая»

Константин Цивилев: — Здравствуйте свободные зрители «Свободной прессы». Сегодня у нас в гостях Леонид Володарский. Но я сказал в гостях у нас, но на самом деле это не совсем так, потому что Леонид решил и позволил «Свободной прессе» посетить его квартиру. Я прямо слышу мысленно ваши аплодисменты, потому что, я думаю, вы будете по-своему рады и заинтересованы этой встречей. Если вы пролистаете интернет за последнее время, с удивлением узнаете, что в век «медийный» практически нет никаких интервью, нет никаких участий в ток-шоу.

Леонид Володарский: — Нет. Я бы хотел сказать, что историк из меня аховый. Я, скажем так, Костя, я могу так к вам обращаться?

К.Ц.: — Да, конечно.

Л.В.: — Костя, скажем так, я дилетант, который интересуется историей. Некоторые периоды истории я знаю лучше, чем обычный человек, который интересуется историей. На счет писательства моего — я пишу на сайт, написал я за все время одну книгу. Скорее всего, я её написал для того, чтобы себе доказать, что я могу связно изложить какую-то цепь событий, вот и всё.

К.Ц.: — А история разведки, о которой никто?..

Л.В.: — Тогда ведь об этих людях практически никто не знал, а мне захотелось, чтобы к ним было привлечено внимание. И мне повезло, я быстро нашел людей, которые тоже были этим заинтересованы и мы сделали эти десять серий. Я там был сценарист и ведущий. Вроде, говорят, получилось неплохо. Но когда я дальше захотел этим заниматься — выяснилось, что разведка, это такая епархия, где всё секретно, а даже если уже не секретно, то и не надо рассекречивать тоже по разным причинам. И когда я понял, что «лужайка вытоптана», пусть этим занимаются профессиональные историки, Александр Колпакиди, который действительно в архивах находит совершенно фантастические вещи.

К.Ц.: — А кого из современных писателей читаете, интересно?

Л.В.: — Конечно, конечно.

К.Ц: — Кого? Всегда имена хочется услышать.

Л.В.: — Алексей Иванов, но тут для меня все не очень просто. У него очень профессиональный агент — это Александр Гаврилов, бывший редактор «Книжного обозрения», профессионал до мозга костей, человек, который много читает, и вот он опубликовал первыми «Сердце Пармы» и «Золото бунта» — лучшие его вещи. Вот в моём сознании — это то, что максимально приближается к тому, что я считаю русской великой прозой. И на фоне этого, когда я прочел «Географ глобус пропил» — хорошая книга, но по сравнению с тем… Я понимаю, что я не могу предъявлять такие требования. Второй для меня — Захар Прилепин, конечно. Я вижу, как он развивается, я вижу, что он очень много работает, а без этого ты никуда не денешься, и я вижу серьезность намерений. Меня несколько испугал его роман с либерально-демократической общественностью. Скажем, это была случайная связь, легкий флирт — для меня.

К.: — Я по радио слышал, что поносили его последний роман «Обитель».

Л.В.: — Кто?

К.: — Критик, девушка.

Л.В.: — А я могу рассказать. Потому что, во-первых, все ждут, что сейчас про «кровавую гэбню» будет. Продолжение дела великого фальсификатора (в хорошем смысле, конечно, этого слова) Александра Солженицына, а книга то совсем не о том. Книга-то совершенно не о том, и я считаю, что это лучшее, что он написал. Потому что у него лесенка. Я не собираюсь выяснять, как это случилось, почему — случилось и случилось. Вот он идет, он через пять ступенек не прыгнул вверх, чтобы потом отойти на две ступеньки вниз. Нет, вот он поступательно идет. И да, да «Обитель» — лучшее, что я у него читал.

К.: — У нас сегодня была заявлена все-таки тема: «Россия современная 2014 год. Россия. Украина. Запад». Не могу не спросить, ведь все-таки мы с Вами имели и имеем отношение к радиостанции, на которой работали…

Л.В.: — Было такое. Да.

К.: — Вот сейчас у Вас какие отношения с телевидением, с радио, Вы смотрите ток-шоу, внутренне их поддерживаете или спорите? Участвуете?

Л.В.: — Конечно, конечно. Я сейчас работаю на радио «Говорит Москва». Мы с Сергеем Доренко вновь счастливо обрели друг друга. У меня сейчас своё отношение: я не хочу видеть дилетантов, болтунов и людей, которые хотят изо всех сил «просаморекламиться» — они мне неинтересны. Они мне ничего не скажут. Я помню, они десять лет назад то же самое говорили, и мне не надо для этого их пересматривать. Люди необремененные знаниями, они обременены собственной гордыней, желанием заработать какое-то количество денег — им некогда читать. И поэтому иногда меня шатать начинает, когда я случайно слышу, что эти люди говорят. Ну господь

Бог с ними. У меня в субботу-воскресенье две передачи по два часа. В воскресенье ко мне приходит обязательно историк, мы с ним берем какой-то узел исторический (мне это больше всего нравится), который овеян огромным количеством мифов. Сидит человек, который в архивах много времени провел, много книг научных прочел, и он начинает эти мифы крушить потихонечку. У меня есть, что я буду тебе рассказывать, категория «оголтелых» радиослушателей. Я не понимаю, как в 12 часов дня можно радио слушать, и ты тоже — я вижу по твоему выражению лица — ты тоже этого не понимаешь. «А почему у вас нет людей другой точки зрения?» Я говорю: «Во-первых, у людей другой точки зрения есть своя радиостанция, её наконец-то попросили из тех помещений, что она занимала. Я надеюсь, что они переедут в новые помещения и жизнь их счастливо сложится». Я их доводы слышал 20 лет назад, они не изменились — они до сих пор ничего не прочли. У них есть следующие лже-источники: это доклад Хрущева на 20-м съезде партии — это лживая фальшивка «от и до». Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ», причем они напрочь запоминают, что на обложке под «Архипелаг ГУЛАГ» сакраментальная фраза (что показывает, что он был не очень, так сказать, далеким человеком) «опыт художественного исследования». Голубчик, людей интересуют исторические исследования, а художественное исследование, которое «мне рассказывал один человек со слов другого, с которым он был на пересылке». Ну, при всем моем уважении, сочувствии — не довод. Я их не зову, мне времени жалко на это. Во-первых, я не собираюсь предоставлять им место для саморекламы — это они как-нибудь без меня должны сделать. А второе, я знаю, что они скажут, и они ничего не скажут. И когда я еще в начале имел, скажем, назовем вещи своими именами, наивность с ними спорить, их аргументы не изменились. Их аргумент — любыми способами увести разговор от конкретных фактов куда-то туда. Обязательно личные оскорбления, это всё переходит на личности и главное, что они абсолютно, вот то, что называется по-русски «плюй в глаза — божья роса», «кол на голове тиши». Если человек мнит себя как-то знающим историю и ссылается на Виктора «Резуна» — о чём нам с тобой разговаривать. Уже масса серьезных историков там клочьев не оставила, клочьев, а если ты до сих пор на него ссылаешься, то ты то ли ты вообще ничего не читаешь, то ли ты разучился читать — не знаю.

К.Ц.: — Я поясню нашим слушателям, что Леонид Володарский имел в виду «Резуна», который известен под фамилией Суворов

Л.В.: — Прошу прощения, ну не достоин, чести много будет.

К.Ц.: — Вы еще сказали про плевки, вспомнилась книга Владимира Бушина «Гений первого плевка», не читали, про Солженицына?

Л.В.: — Я читал Владимира Бушина. Я хочу про него сказать вот что. Блестящий публицист. Вот если бы мне сказали — ты хотел бы пригласить его? Я бы сказал — да, обязательно, но по одной теме. По какой? По Солженицыну. Потому что это история, которую он видел и отсюда и оттуда, и вглубь, и как угодно. Если бы мы с ним говорили о каких-то исторических узлах, периодах, я бы вспомнил, что он публицист. А если мы говорим об истории, то надо говорить с историками, а не с публицистами.

К.Ц.: — Не могу не спросить, с Соловьевым Владимиром какие-то отношения есть у Вас?

Л.В.: — Нет.

К.Ц.: — А Вы о нем что-нибудь думаете на сегодняшний день?

Л.В.: — Я вообще не высказываюсь. Если бы я сейчас не работал на радио, может быть, я бы и высказался. Но так как я сейчас работаю на радио, он работает на радио, ты работаешь на радио — не следует нам в стеклянном доме камнями бросаться. Этика должна быть профессиональная.

К.Ц.: — Как Вас, радует присоединение новых земель к России?

Л.В.: — Я бы предпочел, чтобы они были независимыми. Южная Осетия независима абсолютно, Абхазия абсолютно независима. С помощью, кто верит в Бога, скажет, божьей, другой скажет по-другому, пусть будет Луганская Народная Республика или Донецкая, или они будут вместе, как угодно, но это будет независимое государство. Конечно, это должно быть независимое государство. С Крымом, наверное, я бы тоже хотел, чтобы для начала он был независимым. Но с другой стороны, кроме людей, которые абсолютно не знают историю, для всех остальных абсолютно понятно, Крым всегда был. Крым полит русской кровью так. И я не помню, ни Запорожских казаков, ни солдат. Я считаю, что то, что происходит сейчас, это та плата, которую платит интернационал ненавистников нашей страны, за те 20 с лишним лет безудержной клеветы, подрывной деятельности и т. д. Мне это очень легко говорить, потому что я это всегда говорил. Все эти 20 лет, когда слово патриот вызывало вокруг приступы трясучки, я говорил, что в этом ничего плохого нет. И, кстати говоря, знаменитое высказывание Сэмюеля Джонсона, я помню, как Немцов с пеной на губах его использовал, но не читал. Я понимаю, что «патриотизм последнее прибежище негодяя». Так вот, Сэмюель Джонсон говорил это в хорошем смысле. Что для негодяя все пропало и последнее спасение, последняя возможность искупить свое негодяйство — это патриотизм.

К.Ц.: — На Советский Союз после 1945 года впрямую никто никогда не нападал. Но, тем не менее, если мы посмотрим на этот послевоенный кусочек истории СССР. Все время мы вели какие-то войны: то в Африке, то не в Африке, то в Египет. Это что, это особенность империи, как акула плывет, чтобы дышать?

Л.В.: — Я не знаю. Во-первых, я считаю, что после того, как умер Сталин, деградация власти была на лицо. Я не говорю про Хрущева, это только детей на ночь пугать. Потому что это начало краха было. Я считаю, что события на Украине это большая победа американцев или западного мира. Потому что там они не очень любят друг друга, но все-таки заодно. Они сумели стравить славян. Они сумели то же самое, как чеченская война. Меня даже в этом вряд ли кто-нибудь переубедит, это была очень удачная спецоперация, когда воспользовавшись особенностями чеченских национальных традиций, менталитета и прочее, удалось стравить при полупьяном постоянно президенте, чеченцев и Россию.

К.Ц.: — Он же тогда сказал — берите суверенитета столько, сколько сможете.

Л.В.: — Он многие вещи говорил, не приходя в сознание. Но то, что после Беловежской Пущи первый его звонок был в Вашингтонский обком и он отрапортовал. Причем я думаю, что локтем кому-то из двоих заехал, потому что он должен был первым позвонить. Не тот, не третий, а он. Это победа, конечно.

К.Ц.: — Это победа Вы говорите, но как-то не похоже, чтобы американцы радовались этой победе.

Л.В.: — А тут, опять же, на моем дилетантском уровне, есть, как мне кажется, теория контролируемого хаоса американцами. Но за последние 20 лет они настолько сошли с ума (в хорошем смысле этого слова), врагов-то уже не осталось. Вот Бжезинский — это враг, это серьезный человек. Почитайте его «Большая шахматная игра». А это — противники, так, шваль. Но они не понимают. После того как Крым вернулся России, я себе сказал: «Я буду читать только западную прессу, и смотреть два канала: CNN и BBC». Что я и выполнил.

К.Ц.: — Расскажите тем, кто не знает языков?

Л.В.: — Фантастика, Кость. Это была фантастика. Во-первых, они ничего не могли понять. Во-вторых, у них не было никакого плана ответных действий. Потому что, как я предполагаю, сидят где-то в ЦРУ, еще где-то аналитики, а вот если Россия все-таки вернет себе Крым — тогда куда? И единственный аргумент, который из них извергался с частотой, как при поносе у человека, это было «нам можно, а вам нельзя, куда вы лезете?» И вот я считаю, это был блистательно выбран момент, показать, что нет ребята, нет-нет эти времена мальчиков, призванных с карандашными мишенями, нет. Это совсем другая страна, это совсем другая армия, это другая уверенность в себе. Американцы-то хаос создали, контролировать его не с этими умственными способностями. ЦРУ должен возглавлять Даллес, советником по национальной безопасности должен быть Бжезинский.

К.Ц.: — Киссинджер, какой-нибудь?

Л.В.: — Просто не знаю. Что нам рассказывать, я смотрю фильмы, но это художественный свист, про американские силы специального назначения. Эти «котики морские», знаменитые — ребят, почему я читаю только про ваши провалы. А провалы везде. И провалы эпические.

К.Ц.: — Странно слышать такие слова от человека, который несколько раз в год бывает в Америке.

Л.В.: — А тут очень важно, я считаю, есть американцы, как американцы. Ты идешь, можешь с ним спокойно поговорить где-то за обедом — нормальные люди абсолютно. Но есть американская власть. Надо четко проводить разграничение, как мне кажется. А чего там эти американские части специального назначения? Хорошо. Провалы. Сплошные провалы. Провал за провалом, провал за провалом. Но посмотрите «Падение «Черного ястреба». При омерзительном переводе. Там была очень интересная история про двух «дельтовцев». Да, эти ребята совершили подвиг. Понимая, что они погибнут, они пошли пилота сбитого вертолета попытаться вытащить. Их убили, а пилот спасся. Так вот их тела, не смотря на принцип любой части специального назначения — никого не бросать, мертвые или живые — все уходят. Их привязали к машинам и таскали по славному городу Могадишо два дня. Потом выменяли их. И эти люди хотят противостоять российским силам специального назначения? Нет. Я не верю в это никогда. И я же говорю с профессионалом. Чем профессионал отличается от дилетанта? Он циничен, во-первых, донельзя. Во-вторых, он очень хорошо видит общую картину. Мне не о чем говорить. И там кое до кого начинает доходить. Они никак не могут понять, что Россия другая сейчас. И думаю, они свыкнуться, что у России есть свои интересы.

К.Ц.: — Есть какие-то у вас прогнозы или, может, мысли? Что будет с Януковичем и что это за фигура, на ваш взгляд?

Л.В.: — Это человек, с моей точки зрения — это отыгранная фигура, отработанный материал. Он не представляет ни для кого никакого интереса. Он сдрейфил. Если бы мне кто-нибудь сказал, что он не хотел лить кровь, да запросто. Борис Николаевич-то спьяну не побоялся в 1993 году.

К.Ц.: — У Бориса Николаевича неделя была. А этот три месяца не лил.

Л.В.: — Значит, он хуже Бориса Николаевича, получается. Потому что, тебя, зачем избрали? Тебя избрали, чтобы ты защищал Конституцию. Ты присягу принес. На чем они там приносят, на молотке и на букваре?

К.Ц.: — На булаве.

Л.В.: — Это в Африке где-то, я перепутал, простите. Ты не выполнил свой долг, тебя выкинули. Все.

К.Ц.: — Но он не выполнил свой долг и сдрейфил, это пошло на пользу России?

Л.В.: — Вот тут я хочу сказать следующее. Во-первых, у нас нет информации. Потому что я думаю, президенту информация приходит в режиме он-лайн. Потому что я думаю, на Украине достаточное количество людей, который он телефон взял, посмотрел, что происходит на улице и рассказал. Это все приходит сюда, специалисты это обрабатывают и на стол кладут. Мы ждем немедленного решения событий. Это свойственно человеку, что сегодня, завтра, нет, лучше сегодня, чтобы все разрешилось. А вдруг операция запланирована на два месяца вперед и мы вот сидим сейчас, ждем, ждем, а случится совершенно не то, через 2 месяца, но это будет очень кардинально. Я считаю, что Польша — это сфера наших интересов. Мы можем там вести свою игру. Венгрия — мы в Венгрию много раз ходили. И в Германии были не один раз. Они должны помнить об этом. А американцы там, они далеко и я не очень вижу большое желание, у нормального американца, драться за Европу.

(продолжение часть 2)

К.Ц.: — На ваш взгляд, украинский народ выиграл от Майдана и всех этих событий?

Л.В.: — Очень мало информации по следующим вопросам. Меня интересует, хватает ли инсулина для диабетиков на Украине? Мне интересно, хватает ли лекарств детям хроникам? Им надо каждый день принимать таблетку, делать укол и т. д. Я считаю, что с моей точки зрения, Украина — совершенно не сформировавшееся государство. Сколько? При Богдане Хмельницком несколько лет, потом цирк во время гражданской войны. Это цирк был, действительно. А потом надо Сталину ставить памятники. Я считаю, что там он поступил неточно. Насколько редко он был неточен в своих поступках, но там он был неточен действительно. Не нужна была Западная Украина России, Советскому Союзу не нужна. Вот отдать ее полякам частично, частично еще кому-нибудь отдать. Вопрос бы решился. Опять же, одновременно, Кавказская война и истребление индейцев в Соединенных Штатах — это параллельные процессы абсолютно. И если в Америке их просто перестреляли, другим продали зараженные чумой одеяла и т. д. Вместе с Шамилем. Шамиль сдался первым, за ним сдались, вместе с ним было 300 мюридов. Это можно представить себе, что это были за люди. Их отпустили. Посмотрите на тот же Советский Союз, Россия больше давала туда, чем брала оттуда. И в этом разница. И я думаю, что сейчас, наступит время, когда то добро, что Россия делала, оно возвращаться будет. Сначала незаметно, потом быстрее. Потому что, как мне кажется, Узбекистан — это искусственное образование. Киргизстан — это искусственное образование. Казахстана не было никогда. Был Туркестанский край, там сидел генерал-губернатор. Я об этом говорю без капли злорадства. Слава Богу, что сейчас все эти вспышки поугасли. А где у нас гарантии, что России не придется вмешиваться. Потому что, кому охота смотреть, как у тебя рядом с границей пожар? А пожар начнется, благодаря опять же мудрой и дальновидной политике Американских Соединенных Штатов. В Ираке, как сейчас полыхнуло?! И в Афганистане полыхнет. Слава Богу, у нас сейчас есть база в Таджикистане, 201-я база. И я еще хочу в вину выродившемуся советскому руководству поставить: ну провели мы столько лет в Афганистане? А прибыток-то где? Прибыток? При социалистической демократии у нас при власти бывший тракторист. С таким же кругозором, с такой же доверчивостью. Когда мне сейчас говорят: «Ну, он так доверчив был с Рейганом». Если ты колхозник, на рынок приехал, тебя посадили в наперстки играть, ты будешь гордиться, что тебя обули?

К.Ц: — Тут опять нужно пояснить нашим зрителям, что Вы имеете в виду Горбачева, который на Ставрополье управлял комбайном.

Л.В.: — Конечно. Он сегодня может говорить, что он этого хотел, того хотел. Пошел вон! Я результаты вижу. Разговоры меня не интересуют. Когда он мне рассказывает про процесс…

К.Ц.: — Который пошел.

Л.В.: — Меня интересует результат. За такие результаты на кострах сжигали в свое время. Я не призываю к этому, ни в коем случае. То же самое Афганистан, зачем? Пришли, понятно. Сейчас вообще выясняется, что надо было приходить, никуда от этого не деться. Но, оставить там шесть крупнейших военных баз. Уйти обратно, сказать: «Ребят, если вдруг на вас нападут австралийцы, мы грудью встанем: авиация, что угодно. А за власть вы тут между собой, пожалуйста». И сидеть на этих базах. Иногда куда-то отправить тушенку, в другое место патроны, в третье место калоши. Это их национальная обувка.

К.Ц.: — Про Украину хочется еще поговорить. Что Вы думаете об ополченцах, о руководстве этими ополченцами?

Л.В.: — Сегодня у нас на радиостанции «Говорит Москва» был Денис Пушилин. В течение часа ему задавали вопросы. Он произвел на меня впечатление честного человека. Он не был никогда во власти. И говорит совершенно понятные мне вещи. Стрелков, опять про него говорят, что он деникинского офицера играл. Когда я его слышал, он произвел на меня впечатление очень дельного человека. То, что среди ополченцев, как и с другой стороны, есть самые разные люди, мы это должны понимать.

К.Ц.: — Но перспективы есть у них, на ваш взгляд?

Л.В.: — А у меня информации нет. Вот если бы я поговорил, предположим, с человеком, который в СВР отвечает за Украину. Потом я поговорил бы, предположим, с генералом, который командует частями спецназначения ГРУ. Потом я бы поговорил с начальником Президентской администрации. Разговор с Президентом в течение полутора часов тоже не был бы лишним, как и ни для кого. Вот тогда бы, наверное…

К.Ц.: — Давайте не будем брать такие точные разговоры с этими высокими людьми, просто расклад. Вот они там стоят до последнего, ополченцы, армия Украины подавляет, наступает, помощи от России, они реально не получают. На кого сейчас время играет?

Л.В.: — Время играет только на Россию. Время всегда играет на Россию. По-другому не бывает. Потому что в отличие от любой империи, которая рухнула, Россия пришла в свои границы и осталась сама собой. Я здесь буду стоять на своем: Россия — это такая страна, она вечна! Она будет вечно живой. Что Горбачев, что Ельцин, что Николай II, а страна есть. И все, что сейчас происходит на Украине, это все. И даже я думаю, санкции тоже будут на пользу. Не так, как хотелось. Потому что у нас тоже там… У Салтыкова-Щедрина в «Современной идиллии», там есть отчет в цифрах купца Парамонова о своей жизни. И там следующее. Например, «в 1879 году генерал вообще беспокоил 25 тысяч, особо беспокоил — еще 25 тысяч, на укрепление понятий квартальному надзирателю — 15 тысяч, ему же на памятник Пушкину 25 копеек». Есть вещи. Я же говорю, читайте Салтыкова-Щедрина, там все, как сегодня. Но я думаю, люди все равно признают. Если сравнить 1999 год, снятие Примакова, когда все — мрак, улыбочка господина Березовского сальная, президент, который, судя по всему, вообще край. И появляется никому не известный директор ФСБ, ну, хорошо. И вот тогда у многих людей было ощущение конца, сравним с тем, что сегодня… Кто мог предвидеть такое развитие событий? Никто. Единственное, мне один человек сказал, надо было его послушать тогда. Когда я ему изложил то, что сейчас, человек сказал: «Ты недооцениваешь». Я говорю — что? «Его обучение и службы». Он вообще мало говорит этот человек, он совсем недавно расстался с этими службами, но оказалось, что он был прав. И поэтому я считаю, что очень многое нам недоступно. Нам может казаться, что мы знаем. А по правде говоря, знают 4 человека, а может, и 3. Мне рассказывали, без фамилий, некоторые высшие лица государства, о Крымском присоединении узнали по факту. Подишь ты!

К.Ц: — Вопросы от читателей «СП» и вопросы из социальных сетей.

Л.В.: — Конечно.

К.Ц.: — Сейчас же мы все завязаны на этой паутине. На них можно блиц отвечать, хотя сами вопросы достаточно длинно сформулированы.

Л.В.: — Вот это, я считаю…

К.Ц: — Плохо?

Л.В.: — Ни в коем случае. Я своих слушателей всегда прошу, если у нас в гостях эксперт, очень кратко задавать вопросы. Потому что время эксперта дороже. А когда к кому-то в гости: на радио, на телевидение приходит серьезный историк, инженер, ученый и когда вопрос длиньше ответа… Я думаю, человеку надо пойти улицы помести полгодика, чтобы у него в голове все уложилось. Когда ко мне актер придет — пусть. А когда ко мне приходит человек, который серьезный эксперт в какой-то области, я понимаю, что лучше всего, если бы он по глазам понимал, что я спрашиваю. У него времени бы больше было. Отступление, ни к кому не относится.

К.Ц.: — Может быть это, у нашего незнакомого Сергея, одна из немногих возможностей высказать вам что-то, что-то у вас спросить. Поэтому я прочитаю полностью.

Л.В.: — Конечно.

К.Ц.: — Леонид: «Вы стали символом формата VHS на отечественном пиратском рынке в конце прошлого века. Сейчас в век цифровых технологий за Вашим голосом, попросту говоря, озвучкой, охотятся пользователи трекеров, охотно прикручивая Ваш голос к „Терминатору“ и „Рэмбо“, и на Ваш взгляд, Вы уже бессмертный классик?» Видимо, имеется в виду, «классик перевода».

Л.В.: — Нет. Я обязательно умру, как ни крути, как ни верти. Меня утешает только, что мы все умрем. Во-первых: никакой я не классик, во-вторых: кроме меня были переводчики: Андрей Гаврилов, Леша Михалев — покойный. Светлая ему память. И Вася Горчаков, и Сережа Чуковский там был. Я могу кого-то назвать, кого-то я не знаю. Но этих людей я знал. Сейчас обращаются, я регулярно перевожу. Опять же, не сочтите за саморекламу, то, что творится сейчас в области перевода в кино и на телевидении — это не кошмар, это что-то уже за гранью «арифметики и устного счета», я считаю. Потому что сейчас у меня на глазах утверждаются неправильности в переводе с английского на русский. У нас уже рядовой американский полицейский — офицер. И у нас «миссия невыполнима». Какая миссия? Миссия, она у святого. Миссия у нынешнего Папы Римского. Это задание называется. А какая у вас миссия? Как у Салтыкова-Щедрина, «организовать кафедру мордобития в Ташкентском Университете и покрестить жида». Вот «Современная идиллия», в лучшем виде у него. Задание ваше какое? Потому что если по фильму, один профессионал говорит: «Ой, какая у вас миссия?» Тот сочтет, что он не туда попал.

К.Ц.: — Вы дома храните кассеты со своим переводом?

Л.В.: — Ни одной

К.Ц.: — Ни одной нет?

Л.В.: — Есть. Вру. У меня была одна кассета с моим переводом «Однажды в Америке», благополучно украдена. А у меня есть диск DVD с моим переводом того же фильма, но я его спрятал так, чтобы никто не украл, что забыл сам, где он. Я найду, в течение дня найду.

К.Ц.: — А почему такое равнодушие к своим переводам?

Л.В.: — А зачем? Во-первых, чего тут такого, перевожу и перевожу. И что я доложен сидеть дома и слушать свои переводы? Еще столько книг интересных не прочитано, еще музыки столько не послушано. Только что чемпионат NBA, профессиональный американский баскетбол закончился. Надо подумать, обменяться эмоциями.

К.Ц.: — Буду немножко перескакивать, и сокращать попутно вопросы. Вот вопрос от читателей: «После информационной войны против России, останутся ли у нее геополитические друзья среди сильных государств, или будут только из третьего мира?»

Л.В.: — Я понял. Я напомню один очень хороший анекдот. Мне он очень понравился: «Два русских офицера, без знаков различия, в непонятной форме, с автоматами сидят и пьют кофе на Елисейских полях. А мимо идет бесконечная колона российской техники: танки, бронетранспортеры, грузовики. И один говорит другому: «Все-таки жаль, что мы информационную войну проиграли». Информационная война… Сколько у Путина рейтинг сейчас? За 80%, по-моему, вот оно и хорошо. Один из царей сказал (это расхожая цитата, но она уместна сейчас): «У России есть два союзника — армия, флот». И я бы добавил, силы специальных операций. А вот эти все, это интересы. У страны не может быть друзей, в политике не может быть друзей. Он хороший или плохой лидер? Политический деятель не может быть хорошим или плохим. Что он сделал для страны? Что в сухом остатке?

К.Ц.: — Еще Александру III приписывают выражение, как он в кругу приближенных сказал фразу: «Да, нет у Росси друзей» и подумав, добавил: «А ей и не надо».

Л.В.: — Вот! Чего мы зациклились на всех этих друзьях? Я не понимаю. Где искать-то этих друзей? Мы можем быть друзьями с Новозеландцами. У нас с ними не было пересечений. В истории не было пересечений. И я бы хотел добавить, вот все говорят — двойные стандарты. Стандарт всегда был один по отношению к России. Россию пытались сжить со света с самого начала. Не так, так эдак. Не англичане, так немцы. Не немцы, так англичане. Не немцы, не англичане, так американцы.

К.Ц.: — У Вас такой патриотический настрой, а между тем Аркадий Маркович, пенсионер, разочаруется потом в своем вопросе, потому что смысл вопроса такой, что своими переводами вы помогали приблизить конец Советской Империи и растлили умы советских граждан.

Л.В.: — Я понял. И я еще Кеннеди убил. Во-первых, много чести мне будет. Во-вторых, я никогда ничем, ничего не приближал. Это сделали совершенно другие люди и сегодня есть масса тому свидетельств. И это очень недалекое суждение, что я что-то развалил.

К.Ц.: — читатель Алексей, город Ростов. Вопрос такой странный достаточно, но может быть, вы ответите: «Как Ваша интонация помогла вам в жизни?»

Л.В.: — Никак. Во-первых, я не обращаю внимание на свою интонацию. Никак она мне не помогла в жизни. Один раз только ко мне подошли два милиционера на улице, рядом с моим метро «Университет» и попросили предъявить документы. А я не ношу с собой документы по одной причине, я их боюсь потерять. Потому что у меня есть кошмарны сон, я просыпаюсь ночью и мне приснилось, что я их потерял паспорт. И я вижу перед собой это заполнение анкет, хождение, все. И я им честно говорю, что я так и так. Они говорят, что вот, придется пройти. Я говорю, значит, придется пройти, пойдемте, там вы все проверите. И тут один говорит: «А вы фильмы случайно не переводили?» Я говорю — переводил. «Ну, скажите чего-нибудь». Я вообще не очень хорошо на это реагирую. Но в данном случае, я могу пойти с ними и потеряю часа два и, в конце концов, они подтвердят мне, что я проживаю по этому адресу. Все. Они говорят: «Ну все, хорошо».

К.Ц.: — А какую фразу Вы сказали?

Л.В.: — Это не конец истории. Я им сказал, как всегда «Columbia Pictures представляет». Что я мог придумать? Я отошел от них, пошел что-то купить. И вдруг ко мне подходят еще два милиционера и говорят: «Будьте любезны, пожалуйста, ваши документы». Я замешался, а потом смотрю, поодаль за столбом те, первые двое стоят и хохочут.

К.Ц.: — Я думал, концовка будет, что к вам стали подходить, а Вы всем «Columbia Pictures»…

Л.В.: — Нет, нет. Отдайте должное их остроумию. Отдайте должное остроумию первых двух милиционеров.

К.Ц.: — Т.е., они им слили?

Л.В.: — Нет, я уверен, что они им ничего не сливали. Они просто послали у того проверить документы. Я думаю, что так.

К.Ц.: — А с теми как разошлись, со вторыми?

Л.В.: — А я им показываю пальцем. А они видят тех, согнувшихся в три погибели от смеха. И побежали, грозя кулаками.

К.Ц: — Екатерина из Москвы. Вопрос можно увязать с тем, что завтра открывается 36 Международный кинофестиваль. Вы как, кстати, интересуетесь этим событием?

Л.В.: — Нет. Я не интересуюсь фестивалями, по той простой причине, что я никакой не киновед, я никакой не кинокритик, а обычный зритель.

К.Ц.: — Вы не обычный зритель, Вы работали в области.

Л.В.: — Согласен. Я больше посмотрел, чем обычный зритель. Жизнь так сложилась. Вот как все в прокат начнет выходить, я тогда, наверное, на DVD и посмотрю. Я в кинотеатры ходить не могу. У меня счастье такое, что я прихожу в кинотеатр и сзади обязательно сидят какие-то двое людей, они едят попкорн на машинном масле, от которого меня мутит, они бумажками шоколадной фольгой шуршат, и они не могут понять, что происходит на экране.

К.Ц.: — И друг у друга переспрашивают?

Л.В.: — Они переспрашивают. Потом выясняется, что они перепутали, они хотели другой фильм посмотреть. И думают, что они его еще смотрят. Я в таких условиях не могу заниматься абсолютно, потому что они мне мешают смотреть. И поэтому я предпочитаю дома или онлайн посмотреть.

К.Ц.: — От Екатерины я вопрос не закончил, а смысл такой — есть сегодня режиссер в России, который будет снимать «не просто жвачку для мозгов, а что-то типа Бриллиантовой руки или что-то такое, нетленное, лет на 30»?

Л.В.: — Нетленное? Вот с моей точки зрения, самый сильный талантливый российский режиссер, он недавно ушел от нас — это Алексей Балабанов. Потому что, я считаю, что лучший фильм, который я видел 90-х годов… Появится поколение, которое не видело этого всего им просто по школьной программе «Брат» Балабанова, первый, надо смотреть. Я считаю, что не в день Победы, а постоянно надо показывать «Торпедоносцы», «В бой идут одни «старики», «Живые мертвые» и т. д. Не вспоминать об этом 9 мая, а в течение года. И рассказывать нам, по-моему, очень просто, что ребят, вы все живы, все мы живы благодаря вот этим людям. А из… Нет, я не вижу. Но это не означает, что таких людей нет. Потому что может быть, какой-то режиссер, он снял раз неплохой фильм, два — неплохой фильм, а сейчас его прорвет, и он шедевр снимет.

К.Ц.: — На кого-то надежду такую возлагаете? Вдруг будет такое?

Л.В.: — Я воздержусь от фамилий. Нет, скажу. Сергей Урсуляк. Все его знают по «Ликвидации», это блистательная была работа. Но он же делал фильм по Трифонову «Долгое прощание». Очень хорошее кино. Он сделал малое сочинение ко дню Победы, прекрасный фильм. Мне понравился Исаев, очень. «Жизнь и судьба» Гроссмана. Мне было бы интересно узнать судьбу, как этот фильм делался. Потому что из очень плохого романа, он рыхлый. Как «Доктор Живаго». Все говорят, а кто-нибудь до конца дочитал? Я честно могу признаться, я пролистал до конца. Я шесть раз начинал читать Улисса. Я прочел 50-т страниц, но совершенно умру неграмотным, судя по всему. Ну, не могу…

К.Ц.: — Я опять поясню нашим зрителям. Имеется в виду роман Джойса Улисса.

Л.В.: — Да.

К.Ц.: — На английском читали?

Л.В.: — И так и так пробовал. У меня все оправдательные документы на руках. Но я хочу сказать, он сейчас снимает «Тихий дон». И если я с полной уверенностью предсказывал крах Федора Бондарчука в освоении наследства своего отца по этому фильму. То здесь я очень надеюсь. Потому что «Жизнь и судьба» Гроссмана, он из очень плохого романа выжал максимум. Потом, все говорят — он дрянь снял, пятое-десятое. Но человек же должен работать. Тот же самый Алексей Балабанов, Я считаю, что «Жмурки» очень слабый для него. Потому что какой-нибудь другой за такой фильм 5 лет жизни отдаст сразу. А потом я читал его интервью — он высосал, у него ничего не было абсолютно. И это сказка, что ему какой-то игрок молодежной сборной России по футболу присылал. Вы посмотрите на них на поле, что они написать-то могут? Да ничего они не могут написать. Ни молодежные, ни старшие. Я думаю, Балабанов этот сценарий полностью переделал под себя.

К.Ц.: — Но там мне показалось, было желание такого русского Тарантино дать, чтобы уж наотмашь? Эти разговоры между гангстерами.

Л.В.: — Я не люблю Тарантино абсолютно. Я думаю, что он просто Тарантино, как перед началом драки ладонью по морде провести. В мое время так было. Тарантино это не тот режиссер, на которого Балабанову равняться надо.

К.Ц.: — Я просто сказал, какие у меня были ощущения, когда я «Жмурки» посмотрел.

Л.В.: — …Но ниже его уровня, ниже его потенциала, это же ясно было совершенно. И когда говорят: «Да он сейчас…». У человека в жизни бывают совершенно разные обстоятельства. Возьмите Феллини, что «Казанова» или «Город женщин» это его уровня фильмы? Куда? Конечно, нет. Но люди должны работать. Режиссеры — это труднее всего. Потому что актер, кто в него бросит камень, что он снялся в плохом фильме? Ему жить надо, ему надо платить за телефон, за то-за се, за пятое-за десятое. А режиссер должен снимать. Вот не стоял в простое — уже молодец.

К.Ц.: — Леонид, я думаю, мы о многом поговорить успели за этот час с лишним.

Л.В.: — Отлично.

К.Ц.: — Читатели «Свободной прессы» и зрители будут рады и благодарны Вам.

Л.В.: — Вы, прям, так знаете, что будут рады?

К.Ц.: — Я предполагаю. Спасибо вам большое.

Л.В.: — Вам спасибо.

Над программой работали: Константин Цивилев (ведущий), Елена Наумова (гостевой продюсер; фото), Александр Фатеев (оператор-монтажер; фото).

При использовании материалов сайта ссылка на ИД «Свободная Пресса» обязательна.

Примечание: Уважаемые читатели «Свободной прессы», приносим вам свои извинения за возможные технические неточности, с которыми вы могли столкнуться при прочтении данного материала.

Справка «Открытой студии»:

Леонид Володарский — российский переводчик, писатель, радиоведущий.

Работал в Институте Африки АН СССР, в Институте международного рабочего движения АН СССР. Первый перевел на русский язык произведения Стивена Кинга. Широкую известность получил в конце 80-х — начале 90-х годов благодаря переводам многочисленных зарубежных фильмов в пиратском качестве. За 30 лет непрерывной практики Володарским было переведено более 5 тысяч картин. Особенностью работы Л. Володарского являлось то, что фильмы он переводил синхронно и с первого раза.

Автор сценария и ведущий 10-серийного телефильма «Разведка, о которой знали немногие».

Автор политического детектива «Снег из Центральной Америки» и ряда других произведений.