Николай Сорокин: «Создать украинское правительство в изгнании — неплохо. Но я в это не верю»

(продолжение см. ниже)

Ярослав Белоусов: — Сегодня гость «Открытой студии» — директор Института национальных кризисов Николай Олегович Сорокин. Беседу буду вести я, Ярослав Белоусов.

Николай Олегович, что подразумевают обычно под национальным кризисом? Можно ли утверждать, что Россия перешла порог национальных кризисов? Какие они вообще могут быть? Автор одного из вопросов, адресованных вам, утверждает: «Сколько же вас, анализаторов, на шее у народа, а гречка тем временем подорожала на 250%, рис — на 300, все видим и без вашего института». Как можно это прокомментировать?

Николай Сорокин: — Во-первых, у нас чисто научно-исследовательский институт, который не находится ни на какой шее, является автономной некоммерческой организацией, занимается частными исследованиями. Что касается кризисов национальных, они — многогранны: политический, институциональный, экономический, что чаще всего и бывает. Он может быть и межнациональным, если речь идет о крупной имперской или федеральной структуре. Он может быть кризисом, связанным с демографией. Например, сегодня мы видим в Египте ситуацию, еще в ряде стран, с тем, что огромное количество молодежи резко контрастируют с общим фоном населения, придерживающегося старых, относительно консервативных взглядов на мироустройство и на жизнь. Таких монокризисов может быть очень много. Главное, о чем сейчас нужно сказать, чтобы не вдаваться в подробности системы сложивших на сегодняшний день в разных обществах кризисов, это — о кризисе, который сложился в России. В первую очередь речь идет о кризисе идентичности. Вот это основополагающая парадигма, от которой мы должны дальше плясать в сторону экономики, политики, геополитики, демографии, кстати говоря.

Я.Б.: — Вот в чем он заключается?

Н.С.: — Если говорить о кризисе идентичности, то понимаете, мы столкнулись с ситуацией, когда мы в определенный момент времени потерялись. В условиях СССР мы достаточно мощно, продуктивно, не бесперебойно, не без ошибок, не без перегибов, но совершенно векторно, однозначно, в определенном направлении развивались. Мы создавали экономику, геополитику сверхдержавы. Мы реально противостояли и англосаксам, будем так говорить, мировому, на тот момент, гегемону в лице Соединенных Штатов. И мы, конечно, действительно хотели показать всему миру, что существует альтернативная возможность управления людьми. Но недостаточный опыт, и их сверхошеломляющий напор, и возможность для них оперировать теми институтами, которых в Советском Союзе не было, и в первую очередь это касается федеральной резервной системы, и контроль над глобальными средствами массовой информации, сложившихся в конце 60-х и в течение 70-х годов, привели к тому, что советская модель не выдержала конкуренции с глобальным Западом. Она рухнула, не последний фактор здесь предательство, но его переоценивать особо не стоит, потому что это были в большей степени не агенты, так скажем, как раньше было принято говорить, империалистических разведок, это были агенты влияния, люди, достаточно хорошо подготовленные идеологически, чтобы проводить западные идеалы в жизнь. И вот это все вместе концептуально обрушило советскую систему. И вот после того, как это все произошло, думаю, главное, что нужно сказать: 20 с лишним лет Россия переживает кризис идентичности. Мы не знаем, кто мы, откуда пришли, для чего мы здесь, мы не знаем, куда идти, не понимаем ни своих корней, ни своих целей. И вот отсюда, а это квинтэссенция глобального российского кризиса, и можно проводить все нити к нижестоящим локальным кризисам российской государственности, российской экономики, российского этноса.

Я.Б.: — Для рядовых россиян самым очевидным является экономический кризис, его сложно отрицать. Как он повлияет на будущий курс правительства, возможен ли отказ от социальных обязательств? Представитель Следственного комитета Владимир Маркин назвал политику правительства крохоборской, потому что оно урезает пенсию, зарплаты бюджетников. Какими будут будущие перспективы?

Н.С.: — Сегодняшний российский истеблишмент формировался многовекторно, в нем, в его формировании принимали участие совершенно разные слои, начиная с советских «цеховиков» и заканчивая высшими офицерами Комитета государственной безопасности. Он многогранен и его роль в сегодняшней истории России неоднозначна. Поэтому говорить о правительстве как об отдельной единице смысла не имеет: там работают разные люди. Правительство — это в большей степени следствие определенных компромиссов, нежели чем некая цельная модель, цельная структура, связанная с идеологией выхода из кризиса или с идеологией сближения с Западом, как сейчас некоторым кажется. Это некая компромиссная модель, достаточно временная, хотя, что в нашем мире не временно? Она формировалась по определенным тактическим принципам, исходя из локальных задач. Естественно, что, учитывая генезис нашего руководства, сегодня в правительстве есть целая группа или целая фракция, как многие ее называют, либералов, которые не знают других способов выведения страны из кризиса, других способов вообще управления, чем те, которые изначально были завещаны Международным валютным фондом, Мировым банком, в общем, всеми организациями, которые для контроля над мировой экономикой в свое время были созданы представителями федеральной резервной системы США. Поэтому, конечно, такие люди в правительстве существуют, они во многом определяют сегодняшнее лицо правительства, и они, к сожалению, зачастую не понимают реальных проблем, стоящих перед российским обществом. И тот разброд, который существует на сегодняшний день, он во многом связан с тем, что верховная власть не готова пока однозначно разрешить это противоречие. Причины его неготовности мы не знаем. И я боюсь, что любые аналитики, которые начнут доказывать свое знакомство с этими причинами, их понимание, они будут не совсем на верном направлении находиться. Но надо признать, что с точки зрения нашего Института и с точки зрения людей, которые мы уважаем, конечно, нынешний курс далек от того, который должен проводить самостоятельное независимое государство, претендующее на то, на что оно реально претендует в политическом аспекте.

Я.Б.: — А стоит ли в ближайшее время ждать чисток в государственном аппарате и репрессий? Стоит ли ждать смены правительства, возможен ли перевод решения проблем, которые накопились, в такую криминально-репрессивную плоскость?

Н.С.: — Нет, не стоит.

Я.Б.: — Был же пример, дело в отношении главы минобороны, в отношении Рособоронсервиса.

Н.С.: — Слушайте, дело в отношении главы минобороны, это частный случай, связанный с особыми задачами, которые стояли на тот момент перед российским оборонным промышленным комплексом, который совершенно очевидно сдерживал Сердюков. Даже если мы признаем, что на определенном этапе Сердюков был полезен, хотя я в этом не уверен, надо сказать, что после того, как перед страной встали конкретные задачи быстрого возрождения и выведения на новый уровень оборонного промышленного комплекса, он стал тормозом этого процесса, и его вывели за ворота, причем очень мягко вывели. Где вы там видите репрессии, я, честно говоря, никаких репрессий не вижу: наоборот, по-моему, более мягко и лояльно по отношению к людям, которые занимались вполне определенными схемами, способами вывода человека из-под удара, трудно себе представить. А где здесь репрессии?

Я.Б.: — Виновен ли, как многие считают, раздутый военный бюджет в экономическом кризисе?

Н.С.: — Нет, безусловно. Никакого отношения военный бюджет к экономическому кризису, кстати, как и санкции, объявленные для сдерживания России западными государствами, не имеют. Главной проблемой российской экономики является ее внутренняя неустроенность. Ее искусственная интеграция в то, что называется глобальным Западом, отсутствие в ней целеполаганий, отсутствие в ней реальной стратегической политики, связанной с долгосрочным планированием, полное непонимание проблем малого и среднего бизнеса, и в первую очередь их финансовых проблем. Система кредитования, которая не отвечает ни на один вопрос, которая связана лишь с формальной отпиской, которая приводит лишь к тому, что малые и средние предприятия на сегодняшний день не жизнеспособны, которая полностью отрицает и отвергает все стартапы, потому что ни один грамотный серьезный человек, который намерен заниматься бизнесом, у которого есть своя программа, не может на сегодняшний день воплотить это в жизнь, потому что та ставка по кредитам, да и те условия получения кредита, существующие на сегодняшний день, полностью разорят даже гипотетически структурированное и нормально действующее предприятие, пусть даже и малое. Поэтому главная проблема российской экономики, я еще раз подчеркиваю, заключается в том, что нет четко построенной модели этой экономики, будь то крупный государственный монополистический выбор или будь то ставка на малые и средние компании, ни в том, ни в другом сегменте не существует никакой глобальной стратегии. Я не побоюсь этого слова, там даже тактики нет никакой. То есть, есть какой-то набор мер, якобы призванных к тому, чтобы оперативно реагировать на те сложности, которые возникают. Для того чтобы управлять экономикой, ее структурировать, должна быть идеология. Неоднократно уже это всеми признано и говорилось, а, исходя из этой идеологии, должны быть построены определенные стратегические модели, планы. Вот у нас есть крупный государственный монополистический сегмент, давайте будем его планировать, давайте будем им управлять, создавать для него оптимальные условия его развития, ставить такие планы, от которых людям, миру станет понятно, что здесь шутки закончились, что идет реальное государственное строительство. Тем более, мы прекрасно знаем, при нормальных условиях труда большие крупные государственные планы, задачи всегда выполняются, реализуются в нашей стране. У нас колоссальный уровень научно-технического персонала, у нас, несмотря на все те события, которые произошли в 90-е, в нулевые годы, несмотря на отток мозгов, инженерный уровень России на сегодняшний день передовой, благодаря, конечно, в первую очередь оборонно-промышленному комплексу. Поэтому, значит, что касается сектора, связанного с государственным монополистическим капитализмом, можем выйти на передовые рубежи в мире. Теперь давайте посмотрим на второй сектор, сектор, связанный с малым и средним бизнесом, со сферой услуг, с легкой промышленностью, с промышленностью пищевой, с сельским хозяйством. Люди готовы впрячься и идти в бой, и готовы к любым свершениям, дайте им возможность нормально работать, дайте нормальные кредиты, нормальные условия их погашения, обеспечения, не препятствуйте в их получении, верьте им. Уберите избыточную бюрократическую, чиновничью, да и коррупционную нагрузку на этих людей. Мы помним прекрасно и взлет второго сектора во время НЭПа, он исчислялся сотнями процентов. Мы помним и взлет первого сектора во времена индустриализации, он исчислялся тысячами процентов. Если объединить два этих потока, сделать их параллельными и определенным образом зациклить их на высшие государственные органы, в том числе и на Центральный банк, который, честно говоря, пока не очень справляется с тем, что ему поручено. Мы увидим совершенно другую Россию, совершенно другую экономику.

Я.Б.: — Вот как раз о стратегии и тактике, вопрос зрителя «Свободной Прессы», зовут его Вячеслав. «К чему текущий кризис приведет нашу страну? Каковы стратегии выхода из него, особенно при отсутствии полноценных экономических ресурсов в виде нормальной промышленности и сельского хозяйства? Россия сейчас даже не достигла уровня конца 80-х, а санкции не столько нанесли ущерб нашей экономике, сколько выявили ее слабость».

Н.С.: — Естественно, санкции нацелены на стратегические задачи — ослабление российской экономики. Поэтому непосредственного тактического сиюминутного ущерба они не несут. А слабость нашей экономики в первую очередь связана с теми людьми, которые во многом этой экономикой управляют, и против которых непосредственно были направлены эти санкции. Они переживают по этому поводу, многие из них очень сильно переживают, потому что их возможности и в первую очередь за рубежами Российской Федерации сильно ограничены, и, конечно, они стремятся к тому, чтобы снять эту проблему, но — в их понимании. Существует огромное количество людей, высокопоставленных, крупных с точки зрения именно экономического влияния и капитализации, которые брезгливо и с усмешкой отнеслись к этим санкциям. Ну, есть и другие люди, которые считают, что это удар лично по ним, и которые будут пытаться, конечно, избавиться максимально от этого. Но избавиться от этого можно только одним способом. Нужно создать новую экономическую модель, стратегия этой модели давным-давно предложена, разработана, есть целый ряд структур, которые понимают, как должна развиваться Россия, есть целый ряд примеров, в том числе и в нашей собственной истории, и ни о какой, так сказать, заряженности на поражение речи не идет. Мы обязательно победим, и мы обязательно станем главной и первой страной в Евразии с точки зрения экономики, нашего внутреннего устройства. Дайте время и дайте возможность нормальным патриотически в хорошем смысле этого слова мыслящим людям сделать свое дело.

Я.Б.: — Каковы вехи оптимальной стратегии для развития страны?

Н.С.: — Первое — это отказ от либерализма. Либерализм или, вернее сказать, неолиберализм — модель, которая навязывается глобальным англосаксонским правительством для периферийных экономик, главной из которых является Российская Федерация. Это сырьевая модель, направленная на удушение всего хай-тека, который существовал или существует в России, на удушение высшего и среднего образования, ликвидацию всех тех главных достижений, к которым страна пришла при социализме до 1991 года, а это были выдающиеся достижения, ибо страна стала одной из двух крупнейших мировых держав и, кстати говоря, одной из двух крупнейших мировых экономик с колоссальным ВВП, с нормальным ВВП на душу населения, конечно, значительным меньшим, чем при капитализме, но тому, так сказать, были определенные причины, главными причинами являлась наследственность России, Советского Союза со стародавних времен. Поэтому на сегодняшний день следует, конечно, сделать так, чтобы к руководству в экономике Российской Федерации пришли государственно мыслящие люди, специфически понимающие наши задачи. То есть, государственно мыслящие люди, несколько, так сказать, особого психологического типа. Они должны построить двухуровневую экономику, которая, с одной стороны, опиралась бы на крупные государственные программы. Карл Маркс, кстати говоря, называл это азиатским способом производства. Это может сделать только крупное серьезное государство, которое максимально концентрирует ресурсы на той модели, которая нужна на данный момент. Вот это основополагающая вещь. Как строилась советская экономика? Выбирались определенные направления, и на них максимально концентрировались ресурсы. Эти направления считались приоритетными. Должна быть выделена, с моей точки зрения, так называемая группа отраслей Приоритетные отрасли, в которые должны входить глобальные деньги, глобальные проекты, самое главное — глобальные смыслы. Это — энергетика, космос, тяжелое машиностроение, и в первую очередь — станкостроение. Главная проблема сегодняшней российской экономики заключается в том, что мы потеряли свое станкостроение. Без станкостроения дальнейшего развития нет, поэтому в первую очередь восстанавливать придется именно его. Это — авиация, безусловно, самолетостроение, потому что мы на 91-й год занимали примерно треть мирового рынка по гражданской авиации, а на сегодняшний день наша доля 4%. Вот эти вещи нам нужно будет восстанавливать, отрасли категории Б, как я уже говорил, это легкая пищевая и сфера услуг. Между прочим, это процентов 50 ВВП России, может быть, и больше. Вот здесь предпринимателям надо дать максимальную свободу, возможность наращивать производство, наращивать свои фантазии, свои планы, прожекты, проекты, не важно, как мы их назовем, пусть это будет даже в какой-то мере убыточно, но нам надо дать развиваться нормальным стартапам, нормальным людям, которые, действительно, реально хотят работать здесь, понимаете, здесь, а не в Барселоне, Таиланде, Чикаго… Нам надо создать экономику такую, которая дала бы возможность реализоваться всем ее участникам, всем ее организаторам и инвесторам, и государству, и простым ребятам, умным, которые хотят работать, которые хотят показать себя, которые хотят выйти в люди, реализоваться, и тем людям, которые приехали к нам из-за рубежа и хотят инвестировать в нашу экономику. И вот такая многофакторная, как говорил известный экономист Нефедов, многофакторная модель, она вполне может состояться, если не будет этого либерального безумия, которая говорит, что все хорошо, есть уже конечная модель на века, это праволиберальная, американская, англосаксонская модель, которая реализована во всем цивилизованном мире, и которая несет людям счастье и гармонию. Эта модель, она навсегда, никогда не может быть реформирована, никогда не будет конца капитализма, никогда не будет конца этой космополитической модели, на сегодняшний день охватившей цивилизованное человечество. Забудьте о том, что были какие-то другие формации. Один из величайших российских историков, Лев Николаевич Гумилев называл это аберрацией близости. Вы смотрите через очки с близкого расстояния и думаете, что вот это и есть мировая история, а на самом деле, если чуть-чуть отдалиться, вы видите, что это просто мгновение этой истории, ничего не определяющее и ничего не значащее. Это как раз большой минус глобальной пропаганды, в том числе то, что сейчас на Украине происходит: пропаганда, которая проплачивается, инициируется заказчиками, полностью дезориентирует по итогам самих же заказчиков. То есть, заказчики начинают верить в собственную пропаганду, и вот это самое страшное, самое неприятное.

Часть 2

Я.Б.: — Менее года назад Крым вошел в состав России. Сейчас экономический кризис в России, экономический кризис в Крыму. Жители Крыма, может быть, изменят свое мнение насчет решения о вхождении в состав России или нет?

Н.С.: — Да, что вы, никогда в жизни.

Во-первых, они никогда не жили хорошо. Сейчас, во-первых, там пенсии в 3 раза выросли, это для половины населения Крыма. Да, девальвация рубля снизила этот гандикап, допустим, в 1,5 раза выросли пенсии, да, но это тоже о многом говорит. В 1,5 раза, это 50%. Во-вторых, уровень жизни на Украине на сегодняшний день упал почти в 3 раза по сравнению с декабрем 13-го года. А в Крыму для пенсионеров, скажем так, в 1,5 раза вырос. Для всех остальных категорий населения он вырос меньше или сохранился на том же уровне, на котором был в декабре 2013 года. Но при этом, а — национальное достояние, они всегда хотели жить в России, они всегда стремились в Россию, и они — в России. Для них не существует никакого выбора, большинство из них и в нищете готовы были жить в России, лишь бы не с этими. Теперь второе и самое главное. На Украине полыхает война, самая настоящая. Представьте себе, Крым не вошел в состав России, что из этого, так сказать, следует. Война в Крыму, мало того, что их армия через перешеек вторгается, и, может быть, даже десанты со стороны моря, хотя там не с чего их делать, но, тем не менее, что-то они придумали, с плотов, например. Есть определенная категория граждан в Крыму. Мы их все знаем, это радикально настроенные крымские татары, которые ударили бы в спину, немедленно, и та война, которая сегодня идет в Донбассе, показалась бы сказкой по сравнению с тем, что ожидало бы крымчан русского происхождения и вообще славян, по сравнению с тем, что могло бы быть, если бы Крым к России не присоединился. И это все прекрасно понимают, потому что те люди достаточно нормальные и грамотные, и четко подкованы. Я ничего не хочу сказать плохого по отношению к крымским татарам, у меня там много друзей среди них. Но там есть определенная радикальная фракция, которая, безусловно бы, начала войну. И, зная, я каждый год отдыхаю в Крыму еще с тех времен, с украинских, вот, поэтому я хорошо знаю ситуацию в Крыму и понимаю, что так бы просто все не закончилось. Поэтому, да, и еще с точки зрения экономики, гривна же обесценилась в 3 раза, а цены примерно в 2,5 раза подпрыгнули на сегодняшний день, им есть с чем сравнивать, они могут посмотреть на ситуацию в соседней Херсонской области, там же разруха и обнищание населения. И никто им в этом не поможет в Херсонской области, потому что Порошенко уже давно положил Херсонскую область в ранг областей, которые скоро уйдут из непосредственного влияния, а они очень легко это распознают по отношению, у них же есть свои независимые, так сказать, службы, которые прекрасно понимают, как к ним относятся. Да, в Херсонской области к ним относятся, мягко говоря, негативно. Ну, вот, поэтому, конечно, и общая экономическая ситуация на Украине, и возможность тотальной войны — это навсегда. И самое главное, идентичность. Это те факторы, которые навсегда делают Крым российским.

Я.Б.: — Смотрите, 21 февраля в Москве прошло шествие «Антимайдан». Майдан в России возможен?

Н.С.: — Я был категорически против этого шествия. Зачем, при чем здесь Майдан вообще? Это какая-то глупость, я считаю. Ну, организаторам виднее, это мое мнение, я ничего против организаторов не имею, видимо, они преследовали благие намерения, наверное, они считали, что таким образом они подчеркнут единство нашей страны. А что подчеркивать, если оно очевидно. Никакого Майдана у нас нет. И возможен он лишь при том, что к власти в России придут либеральные проамериканские, прозападные круги, которые будут склонять руководство или истеблишмент нашей страны к сдаче тех позиций, которые были завоеваны за последние годы.

Я.Б.: — А возможен в России общественный раскол, аналогичный тому, что произошел на Украине, на Украине ведь был очень крупный территориальный раскол.

Н.С.: — Не возможен, нет. Территориальный раскол на Украине связан с этническими особенностями Украины. Связан с пропагандой, которая на протяжении последних 23 лет направлена, выбивала все русское из любого гражданина Украины, а те, кто народились за эти годы, а это почти два поколения, одни совсем маленькие, но другие уже вполне сформировавшиеся. Они с детства, с малолетства слышали о том, что главный враг — Россия, и что мы окопали Черное море и вынули оттуда грунт, и насыпали Карпаты. Они слышали эти все небылицы, и, собственного говоря, современная история Украины построена на этих небылицах, от которых у любого нормального историка, честно говоря, сворачиваются уши в трубочку, но, тем не менее, это реальность. И вот на этих фантазиях, гораздо более серьезных, чем те фантазии, на которых воспитывалось поколение Третьего рейха. Потому что Германия есть Германия, там были свершения определенные. Но, что касается этого этноса, им на протяжении многих лет преподавали чистую фантазию, и, тем не менее, многие верят в нее, и та пропаганда, массированная пропаганда, которая ведется на сегодняшний день, честно говоря, даже с геббельсовской пропагандой ничего общего не имеет. Это дастиш фантастиш, это нечто. То есть, вообще за основу не берутся никакие реальные факты, только выдумки и только пропаганда, и ничего больше.

Я.Б.: — Вот смотрите. После Минских соглашений на Украине действует режим прекращения огня. Он навечно или в ближайшее время будет нарушен?

Н.С.: — Логика противостояния обязательно приведет к его нарушению.

Я.Б.: — Недавно экс-премьер Украины Николая Азарова сообщил о своем желании создать в России украинское правительство в изгнании. Это что, демонстрирует нам намерения России сместить нынешний киевский режим или это какие-то реалитные украинские игры уже?

Н.С.: — Никакого отношения Азаров к сегодняшней Украине не имеет. Хотя, он был очень неплохим премьером, толковым экономистом, и для Украины было бы очень хорошо, что бы он им и оставался на веки вечные. Но им нужен был Яценюк, «выдающийся деятель современности». Поэтому Азарова убрали вместе с Януковичем. На сегодняшний день это все не сыграет, это все мелкое. Хотя я считаю, что создать, допустим, если все министры присоединятся, потому что они на самом деле неплохо выруливали экономический блок, то сделали все, что возможно на тот момент, создать такое правительство в изгнании было бы неплохо. Но я не верю в политическую перспективу этого замысла.

Я.Б.: — Возможен ли на Украине Майдан 3.0? Сейчас есть лидеры карательных батальонов, они имеют большую общественную поддержку, и они очень часто критикуют руководство страны. Сместят ли они Порошенко, это возможно?

Н.С.: — Майдан 3.0 возможен только в случае поддержки со стороны североамериканских Соединенных Штатов, ибо и Майдан 1.0, и 2.0, и 3.0, это были проекты ЦРУ. Ну, будем называть вещи своими именами. Конечно, с большим привлечением и Европы, и с большим привлечением, так сказать, западных стран, в общем, это обычные, так сказать, цветные революции, которые уже много десятилетий реализуются ЦРУ по одному и тому же сценарию. Это обычная технология, она варьируется в зависимости от конкретной ситуации, но по большому счету это все одно и то же. Если в руководстве Соединенных Штатов, а если еще глубже брать, если финансовые олигархи, которые стоят за руководством Соединенных Штатов, примут решение, что Порошенко устарел и уже более не отвечает тем задачам, которые стоят перед глобальными структурами, его уберут с помощью Майдана 3.0. Легко.

Я.Б.: — Несколько дней назад в Будапеште президент России Владимир Путин заявил, что он знает об американских военных поставках на Украину. Кроме них может кто-то потенциально спонсировать украинское руководство оружием?

Н.С.: — Слушайте, это же просто смешно. О каком вообще оружии идет речь? На Украине оружия как грязи, там мощнейший в Советском Союзе находился Киевский Особый военный округ. Там вооружение, все это в масле сохраняется до сих пор, часть расконсервирована. Никакого оружия там не нужно, там его вот так вот. Они просто проигрывают войну не из-за недостатка оружия, а из-за того, что большая часть офицеров и солдат, особенно солдат, которые воюют на их стороне, не понимают, из-за чего они должны гибнуть. У них нет мотивации, четкого и жесткого осознания того, что Отечество в опасности, как это было в 41-ом году или в 42-ом, потому что, несмотря на всю пропаганду, которой они напичкиваются с утра до вечера и еще с детства были напичканы, есть некая передача информации от семьи: от матери, от отца, от близких родственников, и все-таки определенный скептицизм по поводу того, чем они занимаются на территории АТО, у них существуют. Именно поэтому они и проигрывают все, что возможно. И уверяю вас, что касается американского оружия, это сложное оружие, которым нужно научиться владеть. Им не удастся под это оружие за короткие сроки натаскать офицеров, унтер-офицеров, солдат, это не реализуемая программа, и ничем нам, по большому счету, это не грозит, за исключением того, что США и прочие страны, которые поставляют оружие, открыто распишутся в планах по устранению Российской Федерации с арены геополитической борьбы и фактически станут нашими врагами, а в условиях ядерного сдерживания это не самая лучшая политика.

Полная версия на видео «Открытой студии.

Над программой работали: Ярослав Белоусов (ведущий), Майя Мамедова (продюсер), Елена Наумова (фото), Александр Фатеев (фото), Татьяна Парубаймех (бильд-редактор).

Примечание: Уважаемые читатели «Свободной прессы», приносим вам свои извинения за возможные технические неточности, с которыми вы могли столкнуться при прочтении данного материала.