Свободу камраду Борисову

Борис Борисов, образцовый «камрад» из Живого журнала, человек того типа, который фотографируется в плащ-палатке военных времен образца, рассуждает о справедливости сталинизма и легко может в споре пригрозить оппоненту Гулагом — вот он, Борис Борисов, пропал теперь в Донецке. Ну, то есть как пропал — не пропал, ушел в МГБ и не вернулся, сидит теперь, как там говорят, «на подвале» и ждет, пока его судьба разрешится в ту или в другую сторону.

В каких-то давних спорах Борисов угрожал Гулагом (и арматурой, и еще чем-то) и мне, и, поскольку все мы живые люди, велик соблазн позлорадствовать по его поводу если не прямым текстом, то хотя бы намеком, сказать что-нибудь, из чего было бы ясно, что я радуюсь тому, что донецкое МГБ удерживает Борисова «на подвале».

Но нет, я не радуюсь заточению Борисова и желаю ему скорейшего освобождения и возвращения в Москву. Я надеюсь, что российское государство следит за его судьбой и оказывает на донецких лидеров давление, результатом которого станет скорое освобождение Борисова. Он вернется в Москву, и тогда я напишу ему в ЖЖ, что он сам дурак, и что его ничуть не жалко. Но это потом, а пока надо добиваться его освобождения. В киевском плену которую неделю удерживаются российские военные Александров и Ерофеев, уже очевидно, что Россия не в состоянии ничего сделать, чтобы их освободить, но то Киев, Украина, враждебное государство. Донецк не Киев, и донецкие власти, хоть и не признаны официальной Москвой, прислушиваются к ней гораздо внимательнее, чем власти Украины, и я искренне надеюсь, что из Москвы какой-нибудь уполномоченный клерк позвонит донецкому вождю Захарченко и наорет на него, чтобы он отпустил камрада Борисова. Если не позвонит и не наорет, то это будет свинство официальной Москвы по отношению к гражданину Российской Федерации Борисову. Свинством российского государства по отношению к отдельным его гражданам, конечно, давно никого не удивишь, но хотя бы в самых простых случаях (а случай Борисова очень простой) его, я думаю, все-таки можно было бы избежать.

Год с лишним назад, когда в Донбассе все начиналось, в определенных кругах в Москве было модно относиться к происходящему в регионе как к так называемой русской весне, то есть к национальному восстанию, результатом которого то ли стала, то ли станет новая, невиданная ранее, республика свободных вооруженных людей. В Донбасс ехали другороссы, романтически настроенные патриотические публицисты, да и те же «камрады» — люди, искренне мечтавшие о чем-то таком на протяжении многих лет. Конкретный Борисов на каком-то этапе даже был заместителем министра иностранных дел ДНР.

Вместо республики свободных людей ожидаемо получилась банановая диктатура в терриконовых пейзажах. Даже самому романтически настроенному наблюдателю из России сегодня несопоставимо труднее, чем год назад, находить оправдания поведению властей самопровозглашенных республик, похищениям и убийствам их оппонентов, общей, далекой от какого угодно русского патриотического идеала, атмосфере, сложившейся в этих «отдельных районах Донецкой и Луганской областей». Борисова-то, я надеюсь, вытащат (если, конечно, какой-нибудь добрый новоросс не пристрелил его «на подвале» в первый же вечер), но как быть с остальными? Нет, не с теми, кого там держат в плену, а с теми, кто прошлой весной сказал столько громких и серьезных слов по поводу «русской ирреденты», что на этих словах до сих пор, даже после изгнания Стрелкова и смерти Мозгового, там все держится.

Признано государство мировым сообществом или нет — дело десятое. Когда-то и США были сепаратистами, и Советская Россия существовала в мировой изоляции, и в ООН от имени Китая до 1971 года заседала тайваньская делегация. Это не проблема. Если есть вовремя сказанные правильные слова, которые оправдывают существование этого государства и заставляют его граждан идти за это государство в бой и умирать — такие слова часто оказываются сильнее любой дипломатии, дипломатия в этом случае только догоняет реальность.

И вот как раз в чем парадокс Донецкой и Луганской республик — слова, сказанные по их поводу романтиками и пиарщиками год назад, давно и основательно опровергнуты делами. Делами Захарченко, делами Плотницкого, делами пресловутого МГБ, делами Москвы. Слова о «русской весне» давно повисли в воздухе, они сказаны впустую, и впустую погибли и перенесли страдания слишком многие люди — Борис Борисов в этом списке пока последний, но список и без него огромен. Понимают ли авторы прошлогодних текстов о «русской весне», об «ирреденте», о национальном восстании свою персональную ответственность за то, что происходит там теперь? Вот хотя бы за похищенного Борисова — они понимают, что это и их вина тоже?

Хотелось бы услышать их мнение на этот счет.