Молдавский олигарх не хочет стать Порошенко

В Кишиневе — новая перемена погоды. Многие наблюдатели заметили резкую смену климата в высших эшелонах власти и умах тех, кто, действительно, способен в Молдавии «решать вопросы». В том числе и с назначениями чиновников. Не секрет, что страна последние годы живёт в режиме ручного управления, идёт нешуточная борьба между тремя крупными финансовыми группировками.

Одна из них ослабела и уже за пределами беговой дорожки. Речь идёт о некогда крупной и наиболее перспективной в политическом смысле фигуре. Влад Филат одно время, будучи премьер-министром, являлся наиболее влиятельным в стране политиком, а его партия либерал-демократов являлась лидирующей по всем рейтингам и по контролю правительственных кресел. Однако его обошел на повороте другой олигарх, Влад Плахотнюк.

Разница между ними всё же принципиальная имеется. Филат всегда старался укреплять свой имидж «проевропейца» участием партийцев в нарочито прорумынских акциях и демаршах, презентациях памятников «жертвам тоталитарного Совдепа», и тому подобной активности, более присущей националистам. Плахотнюк же всегда осторожничал, игнорируя любые радикальные лозунги и шаги. Он никогда не сидел в кресле премьера, и не возглавлял формально, в отличие от Филата, собственное партийное детище — Демпартию. Более того. Демпартия, в отличие от ЛДПМ Филата, всегда провозглашала себя не только проевропейской и дружественной соседней Румынии, но это была дружба с вложенным смыслом, весьма аккуратная дружба.

Политические структуры Плахотнюка и формальный лидер Демпартии Мариан Лупу всегда позиционировали себя молдаванами по-национальности и по государственной идентичности. Это противоречит официальной стратегии румынской дипломатии и геополитическим интересам Бухареста. В Румынии резко отрицают «молдавскую идентичность», и поэтому считают возможным присоединение к себе «точно таких же румын».

Коррупционный скандал, пожравший Филата, который в итоге попал в тюрьму, несёт в себе и геополитический оттенок — в тюрьму сел румынофил, а молдовенист получил бразды правления страной. При всех прочих критических замечаниях следует отметить, что данное определение уже стало константой. Несмотря на румынский паспорт Плахотнюка, несмотря на множественных персон с румынским гражданством во властных и силовых структурах. Молдова при Плахотнюке — это ещё не «совсем Румыния».

Понимают это и в Румынии, где Плахотнюк подвергается постоянно жестким критическим наскокам, понимают и в США, где наиболее статусный политкомментатор Владимир Сокор обозначает Плахотнюка как хитроумного и искусного политика, способного различать интересы своей партии и свои личные, не путая их с интересами внешних игроков — США, ЕС, Румынии, России — без разницы.

Плахотнюк в этом смысле является государственником, а не марионеткой, и критические стрелы из США относительно возможного союза Плахотнюка с Москвой, как и острая критика от пророссийских социалистов Игоря Додона, это лишний раз подтверждает. А там — можно, конечно же, не стесняться в эпитетах. «Злой гений», «правительство, назначенное из кустов», и тому подобное — всё это вторично, и, в итоге вся эта нездоровая вокруг Плахотнюка ситуация позволяет ему и его структурам быть в тонусе и демонстрировать завидную политическую выживаемость. Это у него была кличка «кукловод», данная Филатом, это его упрекают в том, что он способен разводить политические державы, словно гроссмейстер, изящно играющий затяжную партию.

У Плахотнюка есть в конкурентах ещё одна олигархическая группа — это братья Цопа, которые живут в изгнании, и молдавские медиа, подконтрольные властям, обвиняют их в причастности к деятельности проевропейской уличной оппозиции, в поддержке унионистов — сторонников объединения Молдавии с Румынией.

Накануне унионистам власти даже позволили выступить в центре Кишинева с многотысячной акцией. Это весьма четкий маркер, который своим оппонентам разрешил продемонстрировать Плахотнюк. Теперь на фоне унионистов, которые, разумеется, в грош не ставят молдавскую государственность, Влад Плахотнюк и его политические структуры являются оплотом стабильности молдавского проекта. По крайней мере, выглядят как некий редут на пути разрушителей этого проекта.

Акция унионистов привела к неожиданному повороту — пророссийские политики в Кишиневе в лице Игоря Додона и в Гагаузской автономии, традиционно настроенной на контакты с Москвой, не остались одинокими. В парламенте идеи защиты Молдовы от попыток слить её с Румынией синхронно поддержали не только пророссийские социалисты, но и «центристы» — ДПМ Лупу — Плахотнюка и ПКРМ Воронина, которую с некоторых пор также считают частью единой политической сети Плахотнюка.

Несмотря на то, что социалисты весьма ревностно восприняли данное поведение «центристов», очевидно, если бы Плахотнюк поддержал унионистские тенденции, всем было бы от этого хуже. В этом случае в Молдове восторжествовал бы в некотором смысле украинский политический сценарий, при котором Плахотнюк бы оказался копией Порошенко, а социалисты и Додон — «регионалами» или Симоненко. Что-то вроде этого. Влада Плахотнюка такая перспектива не устроила, он вновь начал свою игру, продемонстрировав обособленные интересы местной элиты от любого внешнего влияния.

Это поведение, очевидно, не лишено смысла. В едином румынском поле Плахотнюка мгновенно сожрут румынские «братья» — с их широкими лоббистскими возможностями не только в Бухаресте, но и в Вашингтоне. По большому счёту шансы на сохранение молдавской государственности во многом определены выживаемостью местных структур и местных бизнес-элит, если их «доедят» румынские коллеги, остальное может оказаться делом техники. И в этом плане показательно, что Москва не обрывает в одностороннем порядке все концы с Кишиневом, поле для контактов сохраняется.

Разумеется, Плахотнюк никогда не согласится на роль марионетки в чужих руках, и его «генеральная линия» всегда будет колебаться. Но ситуативно сегодня, когда речь идёт о сохранении Молдовой своей государственности, а на Днестре важно не допустить нового конфликта, роль Плахотнюка может оказаться стабилизирующей, своеобразным якорем. Если сегодня спросить где-нибудь в Гагаузии или Приднестровье, кто является «меньшим злом» — Плахотнюк или какой-нибудь стопроцентный аналог Порошенко, ответ будет очевидным. Не менее очевидным он будет и в самом Кишиневе, где нет симпатизантов жестких сценариев в отношении с регионами со времён начала 90-х, злополучных «походов в Гагаузию» и конфликта на берегах Днестра. Желающих новой конфронтации нет ни у политического класса, ни у широких слоев молдавского общества. Вместе с тем сохраняется понимание необходимости построения конструктивных отношений как с европейскими, так и российскими партнёрами.

Молдавию всю её новейшую государственность выручал баланс интересов на Западе и Востоке. И местным олигархам так или иначе придется учитывать позитивный опыт прошлого. Вместе с тем, это и вопрос их выживаемости — финансовой, политической, какой угодно. Это неизменные реалии современной Молдовы.