Грозит ли России новая Катынь-2?

Окончание, начало здесь

Продолжая разговор об уголовном «деле 13 января» или делу № 09−2-031−99, рассматриваемом Вильнюсским окружным судом, особо следует сказать о профессиональном уровне прокуроров, входивших в следственную группу по этому делу. Это явно далеко не лучшие кадры. Да это, видимо, и не требовалось. На политическом уровне с «делом 13 января» в Литве давно разобрались, осталось лишь правовое, точнее псевдоправовое, оформление дела. Для этого выбрали просто исполнителей. Не случайно Обвинительный Акт (далее АКТ) содержит столько ляпов и ошибок, что становится не по себе, читая «перлы» литовских прокуроров. Неужели с мозговитыми юристами в Литве такая напряженка?

О литовских прокурорах

Следственная группа Генпрокуратуры Литвы по делу 13 января состояла из 5 прокуроров. Об уровне их профессиональной подготовки говорит небрежность при оформлении Акта. Известно, что документы такого рода в отношении обвиняемых оформляются, как правило, по степени их участия в расследуемом преступлении, или, хотя бы, в алфавитном порядке. Но эти правила писаны не для литовских прокуроров.

Основную часть Акта, 11 из 13 томов, составляют обвинения лиц, причастных к силовой акции в Литве. Обвиняемых по делу 13 января насчитывается 66 и каждый из них имеет различную степень причастности к январским событиям. Тем не менее, все обвинения составлены под «копирку» и отличаются лишь фамилиями.

Начинается Акт с обвинения бывшего министра обороны СССР, Маршала Советского Союза Д. Язова. В материалах уголовного дела 13 января он представлен главным организатором военной агрессии против Литвы в январе 1991 г. Но после обвинения Язова следует обвинение полковника В. Кустрио, заместителя командира 76-ой Псковской воздушно-десантной дивизии МО СССР. Далее обвинение предъявляется подполковнику Г. Голубкову, начальнику штаба 234-ого полка Псковской 76-ой вдд, затем — майору В. Серебрякову, командиру 3-го батальона 234-го полка 76-ой Псковской вдд. Причем В. Серебрякову после перечисления «его преступлений» обвинение так и не было предъявлено. Вместо него обвинение ошибочно повторно предъявили В. Кустрио. Фактически по логике они в Акте представлены, как главные обвиняемые.

Между тем, я, как бывший 2-ой секретарь «преступной» Компартии Литвы/КПСС в материалах «дела 13 января» преподнесен, как один из организаторов январских событий. Тем не менее, в Акте я лишь 64-й обвиняемый, то есть предпоследний. Командир группы «А» КГБ СССР М. Головатов, представленный в материалах дела, как один из виновников гибели январских жертв, значится 51-м. В то же время, бывший в 1991 г. лейтенантом Ю. Мель, обвиняемый в трех холостых выстрелах из танковой пушки, значится 46-м. Одним словом какой-то логики в изложении Акта усмотреть не удалось, что позволяет предположить, что видимо, такая логика отсутствовала и в головах членов следственной группы.

Все становится на свои места, когда знакомишься с содержанием допроса в Генпрокуратуре Литвы российского гвардии полковника запаса, танкиста Ю. Меля, задержанного в марте 2014 г. на литовско-российской границе. Допрос проводила член следственной группы по делу 13 января прокурор Ю. Зенюте. Без тени смущения она задала Мелю вопрос: «А не он ли командовал танковой дивизией во время штурма телебашни»? Сразу становится ясно, что Зенюте не обладала даже минимальной информацией о том, что происходило у телебашни в ночь на 13 января.

Как можно было четыре танка из дислоцированной в Вильнюсе 107-й мотострелковой дивизии, действовавших у телебашни, принять за танковую дивизию? Как можно было предполагать, что в Советской Армии 22-летний лейтенант Мель мог командовать дивизией?

Далее Зенюте задала Мелю не менее странный вопрос. «Когда и как часто лейтенант Мель разговаривал с министром внутренних дел СССР Б. Пуго»? Из этого ясно, что Зенюте, занимаясь «делом 13 января», даже не удосужилась уяснить воинскую подчиненность Меля. 107-я мотострелковая дивизия, в которой служил Ю. Мель, находилась в подчинении Министерства обороны СССР, то есть в подчинении у министра обороны СССР Д. Язова.

По характеру задаваемых Мелю вопросов, стало ясно, что член следственной группы Генпрокуратуры Литвы по «делу 13 января», прокурор Ю. Зенюте не имела четкого представления, что представлял собой СССР и его армия. Видимо, она также не была в курсе дела, какие советские воинские подразделения и какой воинской подчиненности действовали у телебашни. Можно предполагать, что другие члены следственной группы особыми познаниями в общественно-политической ситуации, которая сложилась к январю 1991 г. в Литве и СССР, также не обладали.

Но вернусь к Акту. В нем безапелляционно утверждается, что все обвиняемые — Маршал Д. Язов, лейтенант Ю. Мель, псковские десантники, прибывшие в Вильнюс, и др. знали, что Литва между двумя мировыми войнами являлась независимым государством, что СССР 15 июня 1940 г. её «оккупировал», что 11 марта 1990 г. ВС Литвы провозгласил независимость и, что с этого момента на территории республики уже не действовала «конституция никакого другого государства».

При этом литовские прокуроры убеждены, что все обвиняемые также знали, что руководство СССР и КПСС в ответ на провозглашение Литвой независимости, стало осуществлять политику на свержение «законно сформированной власти Литвы». Утверждение о том, что все обвиняемые были знакомы с законами, принятыми ВС Литвы в ходе ультимативного провозглашения ею независимости, граничит с шизофренией. Только в таком состоянии человек пытается выдать желаемое за действительное!

Прокуроры — фальсификаторы

Одним из наиболее часто повторяемых обвинений в Акте является утверждение о «запрещенных международным гуманитарным правом военных атаках против гражданских лиц», которые якобы осуществляли советские военнослужащие в ходе взятия под охрану стратегических объектов Вильнюса. В ходе этих «запрещенных атак» советские военнослужащие якобы умудрялись «бесчеловечно обращаться с лицами, находящимися под защитой международного гуманитарного права: преследовать гражданских лиц по политическим и национальным мотивам, запрещенным международным правом, убивать их, причинять тяжкий вред их здоровью, причинять заболевания, лишать их свободы, повергать пыткам…».

Правда, в Акте не сообщается, каким образом в ходе кратковременной атаки советские военнослужащие лишали защитников объектов свободы и подвергали их пыткам. Не вызывает сомнений, что такие формулировки были крайне необходимы литовскому «правосудию», так как именно они позволили обвинить советских военнослужащих в военных преступлениях и преступлениях против человечности.

Обвинению советских военнослужащих способствовала фальсификация литовскими прокурорами обстоятельств гибели январских жертв и характера их смертельных ранений. Об этом свидетельствует ситуация с расследованием обстоятельств гибели А. Канапинскаса, погибшего в ночь на 13 января у зданий Литовского радиотелецентра (ЛРТ). Он самоподорвался, пытаясь применить самодельное взрывное устройство.

Однако в морге следователь прокуратуры г. Вильнюса З. Бурокас, выполняя указание любой ценой обеспечить наличие жертв советской агрессии, зафиксировал у Канапинскаса «стреляную рану на правом боку». Правда, несколько ранее судмедэксперт С. Козловский в том же морге уже зафиксировал, что смерть А. Канапинскаса наступила в результате «повреждения взрывным устройством».

Еще более нагло фальсифицировались обстоятельства гибели некого И. Шимулёниса, представляемого защитником телебашни. В Акте утверждается, при так называемом «штурме» телебашни неустановленный военнослужащий группы «А» из автомата АКС-74У расстрелял якобы защищавшего телебашню И. Шимулёниса, а после его падения стволом автомата «зверски» раздробил ему затылочную часть головы.

В 1997 г. лидеру интернационального движения «Единство» В. Иванову во время подготовки к уголовному процессу по делу о его так называемой «клеветнической» книге «Литовская тюрьма» (у. д. № 10−09−057−96), была предоставлена возможность ознакомиться с материалами расследования январских событий 1991 г. Это позволило ему выявить факт подтасовки документов, касающихся обстоятельств гибели Шимулёниса. Первоначально в медсправке и свидетельстве о смерти причинами его гибели были указаны: «стреляная рана головы»; затем — «перелом костей черепа» и, наконец, «повреждение головного мозга» (у. д. 10−09−057−96, т. 8, л. д. 60, 61).

Между тем, в официальной справке Бюро литовской судмедэкспертизы № 29 от 6 февраля 1991 г. было зафиксировано, что черепно-мозговая травма у Шимулёниса является следствием «перекатывания колес транспортного средства». То есть он погиб в автоаварии и к защите телебашни не имеет отношения. В той же справке отмечено наличие у Шимулёниса 7 огнестрельных ран (два нанесены выстрелами спереди, пять — сзади, из них два выстрела было произведены сверху вниз, два — снизу вверх).

Доктор юридических наук, криминалист с многолетним стажем И.Д. Кучеров, исследовав характер ранений Шимулёниса, пришел к выводу, что после гибели его труп был расстрелян литовскими боевиками с разных сторон, под разными углами для подтверждения «зверств советских оккупантов».

Судьям окружного суда. Автомат АКС-74У (укороченный со складывающимся рамочным прикладом) до сих пор стоит на вооружении в литовской полиции. Достаточно взглянуть на этот автомат, чтобы понять, что ни воронкообразным пламегасителем, которым заканчивается ствол автомата, ни его рамочным прикладом невозможно раздробить череп человека так, как это изложено в Акте.

Помимо Шимулёниса от 5-ти пулевых ранений, также нанесенных с разных сторон, под разными углами и с разной высоты у телебашни погиб еще один человек — Д. Гербутавичюс. В его гибели также обвинены советские военнослужащие. Однако характер и направления ранений свидетельствует о том, что он также стал жертвой литовских боевиков.

О стрельбе на поражение и стрелках на крышах

Акт буквально нашпигован утверждениями о стрельбе советских военнослужащих боевыми боеприпасами в мирных граждан. Вот одно из таких утверждений: «…военнослужащие учебной роты специального назначения 42-ой дивизии стреляли в гражданских лиц из винтовок СВД калибра 7,62 мм и автоматического оружия АКМС, военнослужащие сводного полка 76-ой воздушно-десантной дивизии стреляли в гражданских лиц из винтовок СВД калибра 7,62 мм, а вместе с военнослужащими военной группы „А“, стреляя в гражданских лиц и занимаемое здание из автоматов калибра 5,45 мм, использовали запрещенные международными договорами военные средства — патроны калибра 5,45 мм с пулей со смещенным центром…».

Ну, и каковы же были последствия «преступной» стрельбы советских военнослужащих в гражданских лиц? Прежде чем дать ответ на этот вопрос, напомню тбилисские события 9 марта 1956 г. Тогда грузинская молодежь, протестуя против решений ХХ съезда КППС, осудившего культ личности Сталина, захватила в Тбилиси Дом связи, смяв дежуривших на входе солдат Советской Армии. Одного из солдат-первогодков пытались убить. От страха он нажал на курок автомата АК-47. В результате — 21 труп. Вот что такое стрельба на поражение в толпе.

А что же в Вильнюсе? В Акте сообщается, что во взятии под охрану зданий Литовского радиотелецентра участвовало 119 вооруженных автоматами советских военнослужащих, в том числе 25 специально подготовленных бойцов спецгруппы «А» КГБ СССР. Однако последствия стрельбы «на поражение» этой сотни военнослужащих были ничтожными. Погибших от огнестрельных ранений у зданий ЛРТ не было. Лишь двое граждан получили огнестрельные ранения неясного происхождения.

Несколько слов о так называемом «штурме» телебашни. В нем участвовало 234 военнослужащих СССР, в том числе: — 29 военнослужащих группы «А» КГБ, 165 десантников и 40 военнослужащих 107-й мотострелковой дивизии. Известно, что «альфовцы» взяли телебашню под охрану без единого выстрела. Остальная масса советских военнослужащих выполняла роль статистов, отвлекая внимание митингующих от действий группы «А».

Судьям окружного суда. 16 февраля 1991 г. на 97-ом заседании ВС Литвы В. Ландсбергис заявил, что, по словам Генпрокурора Литвы Артураса Паулаускаса, исследовавшего все помещения телебашни, в них огнестрельное оружие группа «А» не применяла. Однако тот же Ландсбергис представляет «альфовцов», как главных виновников гибели январских жертв.

Один из очевидцев Я. Лекас, бывший в ночь на 13 января у телебашни, наблюдавший стрельбу каких «гражданских» с крыш, заявил: «Видел, как советские солдаты стреляли не в людей, а под ноги. Если бы стреляли в людей, да еще и настоящими пулями, было бы очень много крови». Также отмечу, что в ночь на 13 января у телебашни было немало видеооператоров, в том числе зарубежных. За 25 лет после январских событий по ТВ не было продемонстрировано ни одного кадра, в котором было бы зафиксировано, как советские военнослужащие в упор расстреливали митингующих.

Как правило, телесюжет о «советских зверствах» у телебашни ограничивался эпизодом с молоденьким советским солдатом, который кого-то бьет прикладом. При просмотре этого эпизода на максимальной громкости можно расслышать крик «Aš jį padeginsiu!» («Я его подожгу!»). Этого достаточно, чтобы понять, что удар прикладом наносился литовскому боевику, который, крича, пытался метнуть бутылку с коктейлем Молотова в танк. Но приклад десантника его остановил.

Тем не менее, литовские прокуроры приписали советским десантникам и неизвестному офицеру-альфовцу гибель от огнестрельных ранений у телебашни 8-ми человек. Об обстоятельствах гибели И. Шимулёниса и Д. Гербутавичюса я уже писал. Что же касается остальных, то литовские судмедэксперты установили, что у большинства погибших у телебашни направление пулевых каналов шло сверху вниз под углом 40−60 градусов. Причем один был убит пулей образца 1908 г. для винтовок Мосина образца 1891/1930 г. Могли ли это сделать советские военнослужащие, находившиеся перед митингующими, а не на телебашне и крышах домов? Но в Акте они всё равно были назначены виновными.

Судьям окружного суда. В журнале «Karys» («Воин», № 3, 1991) было опубликовано фото, на котором были запечатлены литовские боевики, вооруженные винтовками Мосина образца 1891/1930 г. Но прокуроров этот фотоснимок не заинтересовал.

К этому добавлю, что в Вильнюсе в настоящее время проживает более двух десятков свидетелей, лично видевших, как с крыш домов, окружающих телебашню, стреляли неизвестные. Свои показания о стрельбе с крыш они давали под присягой на нескольких судебных процессах, касающихся январских событиях. Тем не менее, их показания в Литве признают недостоверными и в Вильнюсский окружной суд по «делу 13 января» их не пригласили в качестве свидетелей.

Между тем, существует три неопровержимых свидетельства, подтверждающих стрельбу литовских боевиков с крыш. Во-первых, существует распечатка радиоперехвата переговоров советских военных ночью 13 января 1991 г. Она была осуществлена Департаментом госбезопасности Литвы. Из радиопереговоров ясно, что советских военнослужащих обстреливали из зданий, находящихся рядом с телебашней. Распечатка находится в у. д. № 09−002−91 (дело о госперевороте), т. 298, л. д. 64−67.

Во-вторых, известно, что к писателю В. Петкявичюсу, в бытность его председателем Комитета по национальной безопасности Сейма Литвы (1993−1996 гг.), на прием приходили 18 литовских пограничников из г. Лаздияй. Они в ночь на 13 января находились на телебашне и по приказу своего начальника В. Чеснулявичюса, являвшегося замом А. Буткявичюса, стреляли в митингующих. Пограничники жаловались, что их вычеркнули из списков участников событий 13 января и просили Петкявичюса восстановить их в этих списках. Об этом писатель сообщил в интервью газете «Обзор» (14.10.2002), а также в книге «Корабль дураков».

В-третьих, 24 октября 2011 г. на заседании 1-ого участкового суда по делу лидера Соцфронта Литвы А. Палецкиса прозвучало сенсационное заявление бывшего члена Политсовета «Саюдиса» Б. Билотаса. Он под присягой заявил, что 13 января 1991 г. в 15 часов состоялось заседание Политсовета. На этом заседании прозвучала информация, что ночью у телебашни стреляли «свои литовцы». Тогда же члены Политсовета поклялись молчать о стрельбе «своих» в «своих» (у. д. № 1−41−88/2012, т. 4, л. д. 235−236).

К сожалению, все три вышеприведенных свидетельства не были озвучены на заседаниях Вильнюсского окружного суда в ходе текущего уголовного процесса по «делу 13 января». Это явное свидетельство о необъективности и политической предвзятости уголовного процесса, проходящего в Вильнюсе.

Постановочные танковые наезды

Фальсификациями, подобными вышеизложенным, пестрит весь Акт. Рассказать обо всех не позволяют рамки статьи. Однако невозможно обойтись без развенчивания фальсификаций с наездом танков на митингующих. Тема танковых наездов особо обыгрывается русофобами Литвы, когда они разглагольствуют на тему природной жестокости русских.

Как говорилось в первой части статьи, в ночь на 13 января в районе телебашни действовали специально созданные саюдистами бригады, которые занимались организацией постановочных наездов танков. Об этом в 1996 г. на судебном процессе рассказал свидетель В. Ярец. Его свидетельство было зафиксировано в у. д. № 09−2-068−91 (т. 10, л.д. 168) и опубликовано в газете «Lietuvos rytas» (№ 79, 04.04.1996).

В Акте жертвами одномоментного наезда советского танка № 502 были представлены Л. Асанавичюте, Л. Тручиляускайте, А.-М. Пладите и А. Сакалаускас. Исследование наезда танка на Л. Тручиляускайте, А. Пладите и А. Сакалаускаса на основе пошагового анализа трех фотографий этого «наезда» (Асанавичюте, как выяснилось, под танк не попадала) было осуществлено в книге «Неонацисты Литвы против России» (В. Швед. М.: Буки Веди, 2015, с. 389−407.). Вывод однозначный. Наезд танка был постановочным.

В Акте утверждается, что танк переехал Асанавичюте по тазобедренной части. Однако в больницу её доставили в сознании. Она четко отвечала на вопросы медперсонала. Это зафиксировано в видеофильме режиссера Б. Талочки, Лит. ТВ­1995 г. (у. д. № 09­2­068­91). И это после переезда 41-тонным танком?

Хотя Асанавичюте была сделана операция, через 2 часа она странно умерла. Между тем, литовские судмедэксперты зафиксировали у Асанавичюте лишь «сильное сдавливание таза, обеих бедер и правой голени…». Это подтверждают заявления свидетелей о том, что девушка попала не под танк, а её вытолкнули из толпы к движущемуся бронетранспортеру, который притер Лорету к изгороди из металлической проволочной сетки, в которой был разрыв.

В результате Асанавичюте подверглась сильному давлению, а оборванные концы сетки травмировали её правое бедро. Не вызывает сомнений, что травмы не были смертельными. Существует посмертная видеосъемка тела Асанавичюте (см. «Sausio 13-oji. In memoriam»). Там прекрасно видна анатомическая целостность тела Лореты, только на правом бедре видны рваные глубокие царапины, которые, без сомнения, оставили концы лопнувшей проволочной изгороди, а не гусеницы танка.

Не меньшие странности сопровождали «наезд» того же танка № 502 на Л. Тручиляускайте, А. Пладите и А. Сакалаускаса. Процитирую показания А. Пладите в суде, представленные в разделе Акта «О причинении тяжкого вреда здоровью в результате наезда танка». Якобы она упала и ползла, когда «танк прижал ногу. Танк постоял, начал делать повороты. Нога все еще находилась под гусеницей».

Согласно акту судебно-медицинской экспертизы № 473 от 26.01.1991 Пладите после разворота на её ногах танка получила лишь «рваные раны на левой голени с открытым осколочным переломом большой берцовой кости и двойным открытым переломом малой берцовой кости, также широкие множественные подкожные кровоподтеки на правой голени и бедре». Видимо, ноги девушки были из титана?!

В Акте сообщается, что Л. Тручиляускайте в суде заявила, как она попала под танк: «Гусеницы танка двигались через ноги. Танк остановился, мужчины пытались толкать танк. Когда танк сделал поворот, вытащила левую ногу. Ног не чувствовала». Как известно, она также сумела сохранить свои ноги. Согласно акту судебно-медицинской экспертизы № 534 от 28.01.1991 у Тручиляускайте были обнаружены лишь «открытый перелом правой бедренной кости, давленые раны на правом бедре и правой голени, сжатие мягких тканей левого бедра и левой голени».

Судьям окружного суда. Известно, когда гусеницы 41-тонного танка прокатываются по жертве, лежащей на подмерзшей земле, да ещё с поворотом, то остается лишь кроваво-костное месиво.

Между тем, в книге «Sausio 13-oji. Išsaugoję Laisvę» (13 января. «Спасшие свободу») представлена фотография В. Усинавичюса, на которой запечатлена Л. Тручиляускайте, якобы только что извлеченная из-под танка. Её несут двое мужчин. Ноги девушки согнуты в коленях, мужчины поддерживают её под коленные сгибы и бедра. Как же так? Ведь, если её бедра были травмированы, то боль при переноске пострадавшей без носилок была бы адской. Но на фото лицо Тручиляускайте спокойно. Она даже смогла положить свою правую руку на лоб. Ясно, что это было постановочное фото.

А. Сакалаускас, ноги которого тоже якобы попали под танк, на суде заявил: «Упал, танк въехал на обе ноги и остановился». Однако это не помешало Сакалаускасу 11 января 2001 г. достаточно бодро передвигаться по студии в телепрограмме «Независимое расследование Николая Николаева» российского ТВ.

Судьям окружного суда. Эпизод с одномоментным наездом танка на четырех человек, является недопустимым просчетом прокуроров, позволяющим без труда установить фальсификацию данного эпизода. Ведь для того, чтобы наехать на Сакалаускаса, танк № 502 должен был прежде переехать Асанавичюте, затем Пладите и Тручиляускайте и лишь тогда Сакалаускаса! Этот эпизод, если он был в действительности, следовало подтвердить фотографиями с разных ракурсов, а не тремя сомнительными фотоснимками с лежащими под танком Тручиляускайте и Пладите. Кстати, на этих снимках отсутствует Л. Асанавичюте и А. Сакалаускас. И как мог Сакалаускас попасть под этот танк, если во время фотосъемки эпизода с двумя девушками, якобы уже попавшими под танк, танк уже был блокирован окружившими его людьми и не мог двигаться?

Что же касается Р. Янкаускаса, которого также якобы переехала гусеничная военная техника в районе телебашни, то литовские судмедэксперты констатировали у него: «сжатие тела между твёрдыми предметами — ушибленные раны головы, кровоизлияние в мягкие ткани головы, ссадины головы…, которые возникли от действия /сдавливание/ тупых твёрдых предметов, каковыми могли быть колёса транспортного средств».

Однако прокуроры без всякого стеснения представили Р. Янкаускаса жертвой танкового наезда, сославшись в Акте на показания свидетеля В. Лаурялиса. Тот утверждал, что «танк проехал левой гусеницей Р. Янкаускасу по груди и шее». Аналогичные показания дал свидетель Р.-И. Щерба. Несоответствие между выводами судмедэкспертов и показаниями свидетелей никого из членов следственной группы не удивило

Судьям окружного суда. Фотоснимки тела Р. Янкаускаса (с не травмированными грудью и животом) в морге на ул. Полоцкой, 6а, 13 января 1991 г. были опубликованы в газете «Respublika». На фотографии, которой располагаю и я, отчетливо видно, что тело Янкаускаса, одетого в куртку и тельняшку, завернутых на уровень шеи, не пострадало от гусениц бронетехники. Только на коже лба просматривалась поверхностная рана. Но это были следы не от гусениц, а от автомобильного колеса!

В связи с показаниями вышеназванных свидетелей отмечу. В ходе подготовки уголовного дела 13 января Генпрокуратура ЛР сообщала, что она собрала персональные данные на 2800 свидетелей. Некоторая часть из них была заслушана в ходе заседаний Вильнюсского окружного суда в 2016 г. Однако расценивать их показания, как достоверные, нет оснований.

В Литве все хорошо помнят печальную судьбу 12 свидетелей, давших показания в 2011−2011 гг. в суде по уголовному делу лидера Соцфронта Литвы А. Палецкиса, который посмел лишь высказать сомнение в официальной версии 13 января. Свидетели, утверждавшие на суде о стрельбе с крыш домов в районе телебашни, подверглись прессингу со стороны литовских СМИ, а двое из них были привлечены к уголовной ответственности якобы «за дачу ложных показаний». Сам же Палецкис был признан виновным в «отрицании советской агрессии».

Поэтому не вызывает сомнений, что представленные Генпрокуратурой ЛР свидетели по делу 13 января, говорили на судебных заседаниях лишь то, что требовалось прокурорам.

Вышеизложенное позволяет утверждать, что Вильнюсскому окружному суду было представлено политически мотивированное уголовное дело, призванное судебным приговором подтвердить фальшивую официальную версию январских событий, сфабрикованную подлинными виновниками январской трагедии.

Само же дело было расследовано неполно, предвзято, необъективно и имеет ярко выраженную политическую мотивировку. Соответственно, обвинительный приговор Вильнюсского окружного суда в отношении граждан РФ, если таковой будет, в правовом и доказательном плане будет ничтожен.

Автор — бывший депутат ВС Литвы и 2-ой секретарь ЦК Компартии Литвы/КПСС