Молдавия и Грузия сегодня — это Украина завтра

Окинув взором постсоветское пространство, нетрудно заметить, что наиболее неблагополучными, за исключением окунувшегося в неофеодализм Таджикистана, являются страны, сделавшие своим приоритетом «европейский выбор» — Грузия, Молдавия, Украина. Впрочем, исторический процесс не стоит на месте — Кишинев и Тбилиси постепенно рационализирует как внутреннюю политику, так и являющуюся ее продолжением внешнюю. Не исключено, что за ними последует и Киев — вероятно, на рубеже 2017/2018 начнется новый политический цикл, в котором будут востребованы куда более прагматичные, антипопулистские и национально ориентированные политсилы.

Вот, к примеру, Молдавия, где не так давно победу на президентских выборах одержал Игорь Додон. Маятник истории качнулся в противоположную сторону — с евроатлантической на евразийскую. Для возврата Молдовы к более прагматичной политике потребовалось 7 лет — правоцентристы-евроинтеграторы, погрязшие в коррупционных скандалах и внутренних конфликтах, находились у власти с 2009 года после организованных прорумынскими силами погромов в Кишиневе.

Ближайшие планы Додона хорошо известны — сближение с ЕврАзЭC (вплоть до денонсации Соглашения об ассоциации ЕС-Молдова), сохранение внеблокового статуса, реинтеграция Приднестровья путем федерализации страны. Получится ли — будем смотреть, так как субъектность Додона ограничена рамками действующей парламентско-президентской формы государственного правления, а значит, «Соцпартии» (ПСРМ) необходимо будет в 2018 брать парламентское большинство для выполнения задекларированных положений.

Впрочем, Додон располагает опорой на широкие народные массы, в создании которых наступил определенный перелом — после евроинтеграционной фрустрации, что делает планы молдавского президента отнюдь не утопическими.

Происходят трансформации и в Грузии — притом начались они не вчера-сегодня, а через пару лет после проигранной войны «08.08.08», затеянной режимом Саакашвили в узкокорпоративных целях. Провал военной авантюры и последовавшие экономические неурядицы привели к эмоциональному выгоранию грузинского общества, что вынудило местные элиты корректировать внешне- и внутриполитический курс.

С 2012 парламентское большинство находится в руках «Грузинской мечты» (в 2012 и 2016 обошла партию Саакашвили «Единое национальное движение»), чьим лидером является «пророссийский» Бидзина Иванишвили — крупнейший грузинский олигарх, экс-гражданин РФ, сколотивший свое состояние, оцениваемое в 1/3 ВВП Грузии, прежде всего на российском рынке.

Понятно, что Иванишвили совершенно не пророссийский, в чем его часто обвиняют политические оппоненты, он является приверженцем интеграции Грузии в ЕС и НАТО (солдаты и офицеры альянса нередкие гости на грузинской земле), но осознает жизненную необходимость экономического сотрудничества с Москвой — в период 2012—2013 началась активная инвазия грузинских товаров на российский рынок, продолжающийся по сей день. Вместе с тем, были сняты и визовые ограничения для россиян, желающих посетить Грузию, а Москва под конец 2016 упростила получения виз для грузин — вопреки тому, что дипломатические отношения не восстановлены по сей день.

Несколько недель назад грузинские политики выступили с инициативами, представить которые было невозможно еще несколько лет назад. Так, экс-спикер парламента Грузии и видная участница «Революции роз» Нино Бурджанадзе предложила зафиксировать внеблоковый статус страны, что, по ее мнению, стало бы «гарантом нормализации отношений между Грузией и Россией» и «кислородом для экономики Грузии». А один из депутатов правящей коалиции предложил Государственной конституционной комиссии Грузии внести изменения в Основной закон в части предоставления особого статуса Абхазии и Южной Осетии. Очевидно, что реализация данных отношений улучшит отношения между Москвой и Тбилиси (хотя реиинтеграция Сухума и Цхинвала невозможна если не в принципе, то, как минимум, в обозримой перспективе), что позитивно скажется на экономике Грузии, но принципиальных сдвигов не произойдет — Грузия по-прежнему останется в орбите военно-политического влияния Евроатлантики со всеми вытекающими последствиями.

Примеры Молдавии и в большей степени Грузии можно рассматривать как микромодель будущей трансформации Украины. Киевский режим терпит фиаско на внешней арене, постепенно скатываясь к «мягкой» международной изоляции, и утрачивает позиции внутри страны. Соответственно, открывается окно возможностей для «пророссийских» сил — «Оппозиционного блока», сколоченного на руинах не менее «пророссийской» Партии регионов.

Как свидетельствуют социологические опросы, один из лидеров «Оппоблока» Юрий Бойко занимает второе-третье место в списке наиболее рейтинговых украинских политиков. Тем более, внешние акторы, прежде всего в лице новой вашингтонской администрации могут быть заинтересованы в услугах «ОБ» — если будет достигнут компромисс по «украинскому вопросу» с РФ. Маркером дальнейшей судьбы «ОБ» станет участь «венского узника» Фирташа, ближайшего бизнес-партнера Бойко и одного из главных инвесторов партии, над которым с 2014 нависает меч американского правосудия.

Между «оппоблоковцами» и нынешней киевской властью разница лишь в деталях — первые хотят паразитировать на России, а вторые — ее уничтожить. Что одни, что другие будут строить «Анти-Россию» — кто в мягком варианте, кто в жестком. Но при этом, конечно, клан Бойко-Фирташа-Левочкина способен воспроизвести грузинский опыт (либо даже молдавский — с реинтеграцией Донбасса и широкой децентрализацией Украины) по возврату к прагматичным торгово-экономическим отношениям с РФ. Хотя логичный вопрос — а зачем это самой России?!

Словом, Украина всегда отличалась тем, что исторические процессы на ее территории происходят с некоторым опозданием. Посему нужно внимательно следить за процессами в Молдавии и Грузии для моделирования будущей ситуации на Украине.