Уж очень твердым оказался «белорусский орешек»

Смысл всей постсоветской политики Белоруссии заключался в конвертации словесных заявлений в ощутимую материальную прибыль. Умело и тонко играя на ожиданиях российского общества, Минск, произнося «нужные» для России слова, закладывал один за одним кирпичики в фундамент собственного благополучия.

России нужна была хоть одна республика, которая бы открыто объявила о том, что распад СССР — большая ошибка, трагедия, и что она желала бы вернуться в Союз. Ни один из лидеров государств СНГ ничего подобного никогда не произносил. Только Минск — что при Кебиче, что при Лукашенко шел курсом на восстановление порушенного, правда, всякий раз обволакивая свои стремления в очень непонятную словесную оболочку, так что каждый видел в них, то, что хотел видеть.

Борис Ельцин, переживавший из-за реноме «могильщика СССР», стремился за свое президентство хоть одну республику вернуть в лоно Москвы. В молодом Александре Лукашенко, он увидел лидера, который сможет осуществить его чаяния, почему при них и стартовал процесс создания Союзного государства.

Первым же решением Владимира Путина на минском направлении было — «мухи отдельно, котлеты отдельно». Россия при нем решила начинать процесс заново, не решаясь идти намеченным прежде путем построения Союзного государства, при котором оба лидера — и в Москве, и в Минске получали равные полномочия. Минск также испугался реального воплощения в жизнь задуманного, так как лишался бы в таком случае необходимой автономии.

История построения Союзного государства — это история попыток заключить брак в рамках телешоу, когда все формально — «за», но по сути никто не хочет утрачивать свободы, и никто не относится к собственным обещаниям всерьез, ибо все делается напоказ.

Слушать Павла Бородина было весьма забавно — убедительные монологи о том, как взаимовыгоден процесс интеграции. Но за восемь лет ему как госсекретарю Союзного государства России и Белоруссии не удалось сдвинуть ни на йоту процесс с мертвой точки — при всей его якобы «выгодности».

Выгода действительно существовала, однако ей пользовался односторонне Минск. За свои обещания ему удалось свыше десяти лет иметь дешевые нефть (которую он перерабатывал и перепродавал на Запад) и газ, огромный российский рынок для сбыта своей продукции, необлагаемой таможенными сборами. Ему удалось решать проблему безработицы, добившись для своих граждан таких же трудовых прав, как и для россиян (в одной Москве — сотни тысяч трудовых мигрантов из Белоруссии).

Владимир Путин понял это в первые же месяцы своего президентства, и исходя из этого и вел политику. Именно при нем наши отношения с Минском потрясли ряд скандалов, главным образом нефтяных и газовых. Если непопулярный Ельцин не решался на подобную конфронтацию, то популярный Путин мог себе это позволить. И российское общественное мнение легко следовало за всеми изменениями в политике. Те, кто вчера являлся фанатом «батьки», видя в нем движущую силу объединительных процессов, столь резко отличающегося от Кравчуков и Алиевых, сегодня запросто обвиняли его в двурушничестве, и он стал для них хитрым колхозным председателем. Можно сказать, что популярность Путина в России победила популярность в ней же Лукашенко. Мотивация для сближения отныне могла быть только экономической.

Но в случае с Россией и Белоруссией, чья экономика равна трем процентам российской, это означало только одно — медленное поглощение восточным соседом. А утрата экономической власти для Лукашенко означала утрату и власти политической. Поэтому процесс затормозился на много лет.

Летом-осенью этого года ситуация вновь поменялась, и перешла опять в политическое русло. Российско-грузинский конфликт выявил дефицит внешнеполитической поддержки. Абхазию и Южную Осетию признала лишь Никарагуа. Отношения с Западом упали до низшей точки. Ни Китай, ни Индия не выразили нам одобрения. И опять вся надежда была обращена на Белоруссию, которая решила отыграть по максимуму. Лукашенко сделал ряд заявлений, которые свидетельствовали о его готовности пойти на диалог с Западом. Был выпущен на свободу оппозиционер Козулин, сделаны реверансы в сторону Европы, которые незамедлительно были замечены — Европейский союз снял санкции с руководства Беларуссии, которые запрещали должностным лицам въезжать на территорию ЕС, в том числе с самого Лукашенко. Даже в Вашингтон полетели сигналы о желании начать диалог — белорусский президент дал интервью «Уолл стрит джорнэл».

О том, как видит Минск нынешнюю ситуацию, почему срывается заседание высшего госсовета Союзного государства России и Белоруссии, нам рассказал видный минский политолог, неформальный советник администрации белорусского президента Юрий Швецов.

По его мнению, Россия недооценивает Белоруссию и переоценивает свои возможности по влиянию на нее. Это и вызывает напряженность в отношениях между Москвой и Минском. Белоруссия уже сейчас достигла определенного примирения с Западом, политический конфликт с которым почти снят с повестки дня, и это уже дает реальные плюсы для ее экономики. В последней пока все стабильно, тогда как удар мирового кризиса по РФ весьма силен и виден невооруженным глазом. К тому же фактически рухнули проекты Северо-Западного газопровода, «Южного потока» и, видимо, БТС-2.

Следует иметь в виду, утверждает Юрий Швецов, что в Украине дело идет к сильнейшему кризису, в который будет вовлечена РФ. Поэтому стратегическое положение республики Беларусь для РФ и Евросоюза резко вырастает.

В этих условиях Минск ожидает «зеленую улицу» для доступа белорусских товаров на российский рынок (а сейчас возникли проблемы для ее с\х продукции), резкого снижения цены на газ, отказа от экспортной пошлины на нефть в республику, поскольку у нас имеет место Таможенный союз, отказа от попыток провести ревизию договора о создании Союзного Государства и изменить его суть — равноправие двух сторон. Также важно, чтобы переход к расчетам через российский рубль не означал замены пункта в договоре о Союзном государстве о переходе к единой валюте, и не вылился в поглощение белорусского рубля российским.

Если будут выдержаны эти требования, то будет создана и единая система ПРО, поскольку предыдущие требования тесно увязываются с ней. В противном случае получается, что Белоруссия просто отдает России свою ПВО, что нарушало бы принцип Союзного государства — т.е. равноправие сторон.

Как видим, Минск выставляет требования, похожие на ультиматум, пользуясь исключительно благоприятной внешнеполитической и экономической конъюнктурой.

И это не тот случай, когда «милые бранятся - только тешатся». Посмотрим, чьи нервы крепче. Хотя Лукашенко привык обыгрывать Россию в политический покер, но счастливая карта не может выпадать постоянно. Смысл нынешнего конфликта — в желании прощупать решимость президента Дмитрия Медведева при ощущении крепкого западного бэкграунда.