Выборы мэра Москвы: Власть лишает народ права думать, решать, голосовать

9 сентября 2018 года в Единый день голосования в стране пройдут выборы различного уровня.

Свой выбор в этот день предстоит сделать и москвичам, определив, кому поручить руководство городом. Избрание мэра столицы — событие значительное. С таких позиций и подходят к нему лево-патриотические силы, решив вновь обратиться к опыту праймериз прошедших недавно выборов президента России.

19 апреля стартовали праймериз «МосСовет-2018». «Свободная Пресса» в интервью с координатором «Левого фронта» Сергеем Удальцовым рассказала о целях, задачах предварительного голосования за претендентов в кандидаты на пост мэра Москвы.

Сегодня мы представляем претендентов в кандидаты на пост мэра Москвы: кандидат экономических наук Вадим Валентинович Кумин и журналист, член совета «Левого фронта», Максим Леонардович Шевченко.

Они откроют дебаты в рамках праймериз лево-патриотических сил «МосСовет-2018».

«СП»: — Единение лево-патриотических сил — важный фактор успеха в предстоящей борьбе за кресло московского градоначальника. Как складываются внутриполитические отношения КПРФ и «Левого фронта»?

Максим Шевченко: — На фоне того, как либеральные демократы — не марионеточные либеральные демократы от ЛДПР — а «Парнас», другие партии либерального толка ссорятся между собой, постоянно выясняя, кто из них главный, Явлинский ли, Собчак, Навальный, Яшин или Гудков, левые демонстрируют ясную тенденцию к консолидации и уходу от непринципиальных разногласий. Левые силы демонстрируют по-настоящему демократическую, патриотическую позицию. Да, у всех есть свои взгляды на историю, на прошлое, на будущее. Но настоящее страны, настоящее Москвы, если уж мы ведем речь о Москве, для нас важнее. Это позиция левых сил.

Именно поэтому «Левый фронт» во время выборов президента России поддержал кандидата от КПРФ и кандидата от Народно-патриотического союза России Павла Грудинина, хотя со стороны, допустим, НПСР мы, и я, в частности, испытывали, мягко выражаясь, недоброжелательное отношение. Союз всех сил был искренний, открытый и вполне, мне кажется, плодотворный и творческий. Надеюсь, эта демократическая позиция левых сил, которая была продемонстрирована в ходе праймериз перед президентскими выборами, и сейчас будет продолжена в праймериз на выборах мэра Москвы. Что приятно, на этих праймериз нет внутреннего недоброжелательства, врагов, как это было на президентских выборах. Мы совместно поведем разговор о стратегиях — такой публичный мозговой штурм. Это позиция ленинская, позиция сталинская во многом, которая свойственна марксистам, левым со времен Маркса и Энгельса. Мы продолжим эту традицию.

Вадим Кумин: — Согласен. Добавлю, мы с большим уважением и с большой теплотой относились к тому, как Максим Леонардович вел кампанию, будучи доверенным лицом Павла Грудинина на выборах. Дебаты были очень «своеобразными», но он придал им интеллигентность, правильное звучание. Важно, что объединение наших сил было совершенно искреннее, возникло, так сказать, «снизу», где участвовали на равных три стороны: КПРФ, «Левый фронт» и Союз патриотических сил.

В нынешней ситуации выборы мэра Москвы имеют не меньшее значение. Как пролог нового политического цикла они повлияют на многие события, в том числе и общероссийского масштаба. Поэтому мы осознаем значимость единства наших рядов, действий. Закрепляем эту тенденцию. Рад, что координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов первым понял эту ситуацию. Он переговорил с Захаром Прилепиным, который выдвигал со своей стороны похожую идею. Коалиция образовалась, мы идем вместе: у нас есть абсолютная уверенность, что именно такой путь эффективный, надо двигаться вместе, иначе нас растащат по «своим квартирам» и мы ничего не добьемся.

М.Ш.: — Но есть нюансы. НПСР в ходе выборной кампании, особенно сразу по ее итогам, показала ряд крайне неадекватных, на мой взгляд, действий в лице господина Савельева (товарищем его, естественно, назвать не могу), ряда других деятелей от НПСР. С ними, считаю, никакой диалог и никакая коалиция невозможны, исключены. Поэтому, давайте по-ленински действовать: объединение через размежевание.

В.К.: — Если «Левый фронт» — это всё-таки «твердый кулак», допускающий, наверное, внутри в организации элемент дискуссий, но выступает с одной позиции. И КПРФ, имея не на словах, а на деле коллегиальное руководство, формирует единую позицию. Но ПДС НПСР — это не оформившаяся еще до конца организация. Там сколько людей, столько и мнений. А когда в товарищах согласья нет, то на лад их дело идет не всегда.

«СП»: — Без критического осмысления итогов прошедших выборов, невозможно продвижение вперед. Тем более, если курс проложен на победу. Почему, Максим Леонардович, если взять итоги президентских выборов 2012 года, когда КПРФ получила 19 процентов голосов москвичей, то в 2018 — чуть больше 12-ти? Налицо — потери. В чем дело?

М.Ш.: — Во-первых, я не признаю результаты выборов объективными. Известны чудовищные фальсификации на некоторых участках в Москве. Даже в телеграм-канале главного редактора «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова было обращено внимание на то, что на одном из участков с КОИБами обнаружено порядка 700 фальшивых голосов за Путина. Это было вскрыто благодаря принципиальной позиции членов избирательной комиссии. Избирком вынужден был сделать такой демократический шаг: на этом участке отменили вообще результаты выборов. А сколько таких фальшивок было в целом по Москве? В Москве, по крайней мере, резко понизилось доверие к этим выборам.

Плюс к этому, второй фактор: власть вела беспрецедентную кампанию диффамации, лжи и клеветы против кандидата от левых сил. Павла Николаевича Грудинина шельмовали и поливали грязью на всех федеральных каналах. Я был участником ситуации, когда в нарушение правил в государственной телекомпании ВГТРК во время прямого эфира Максим Сурайкин провел женщину, которая там не должна была находиться, — так называемую «обманутую дольщицу», якобы пострадавшую от Павла Грудинина. Безусловно, против Павла Николаевича, кандидата от левых сил, можно было всё, что угодно делать: арестовывать газету «Правда», не допускать ее до избирателей. Можно было блокировать эфиры на региональных и на федеральных каналах, в СМИ. Ему просто даже не позволяли оправдаться.

Тем не менее, Грудинин набрал чуть больше 12 процентов голосов москвичей. Считаю, это достаточно серьезный результат доверия, но уверен, что цифры были выше. Говорить о поражении не стоит, поскольку власть вела игру на то, чтобы левые получили не более 5−6 процентов голосов. Плюс еще наличие Собчак. Думаю, она вызывает глубокое отвращение у российских избирателей, у большей части нашего народа: многие, голосуя за Путина, тем самым голосовали против Собчак. Она была везде. Она была у Познера, во всех топовых ток-шоу, у Малахова… Считаю, это была специальная постановка. А левые силы в такой ситуации выступили достойно. Но в целом, конечно, есть над чем подумать, есть и серьезные недоработки с нашей стороны. Нужны более современные технологии, свойственные XXI веку, для массовой пропаганды.

«СП»: — Вадим Валентинович, были потери и во время муниципальных выборов, когда в сентябре 2017 года КПРФ получила меньше голосов, чем в 2012. Почему?

В.К.: — Скажу то, что скажет на моем месте любой правильный большевик. Чем большевики отличаются? Тем, что умеют признавать свои ошибки. Вот и в данной ситуации можно сказать, что были допущены достаточно серьезные ошибки, которые повлияли на результат. В 2017 году мы вдруг оказались менее яркими, менее четкими, менее понятными широкому кругу московских избирателей, нежели это было в 2012 году. Ведь люди были одни и те же. В 2012 году во главе списка стояли и Рашкин Валерий Федорович, и Клычков Андрей Евгеньевич, и другие наши, так сказать, весомые, серьезные, узнаваемые политики. Но что-то дало сбой, что-то пошло не так, и мы анализируем ситуацию. Так, например, во-первых, не было того объединения сил, о котором мы говорим сейчас. Мы шли самостоятельно, своей колонной, и это оказалось ошибочной практикой. Оказалось, что сама по себе коммунистическая идеология, социалистическая идеология, всё-таки имеет определенную нишу на сегодняшний день, а мы говорим, что должны быть интересны более широкому кругу избирателей. Этого не произошло в 2017 году, к большому сожалению.

Во-вторых, надо признать, что, не объединившись, мы получили против себя наше же оружие: в первый и, наверное, единственный, раз объединились демократы. Де-факто они шли вместе под флагом «Яблока», но там было не одно «Яблоко», а набор очень разных организаций. Но все они вошли в так называемый список демократов, и в итоге оказались интересны избирателям. И если в 2012 году мы получили более 300 мандатов, то в 2017 году — обратная картина. Фактически они забрали весь наш результат и таким образом дали нам понять, что нет другого пути в больших выборах, федеральных или близких и приравненных к федеральным, если мы не предлагаем нашим партнерам идти вместе. Нельзя идти каждый своей колонной. И здесь — это главный, пожалуй, итог. А второй: мы должны меняться в соответствии со временем, предлагать людям то, что их интересует и сейчас, и в будущем. Не то, что было вчера, а то, как человек будет чувствовать себя в этом городе завтра-послезавтра. К сожалению, в 2017 году это не удалось. Получили катастрофически разный результат по сравнению с 2012. Значит, 5 лет спали, неправильно выстроили кампанию. Ее надо менять, учитывая эти самые серьезные уроки.

«СП»: — Тем более, и время подоспело. 9 сентября москвичи будут выбирать градоначальника. Вы оба претендуете на этот пост. Хотелось бы узнать, что вас радует в Москве, что огорчает? Какие программы, вы считаете, способствуют развития нашего города, а какие, наоборот, вы не приемлете?

М.Ш.: — Москва — это город свободы. Свободы, развития человеческой инициативы, предпринимательства, творчества. И мне кажется, когда московская власть начинает сублимировать и демонстрировать суррогаты вместо подлинной свободы, подлинного творчества, это неприемлемо для самого духа Москвы.

Власть должна быть открыта народу, задавать вопросы по ключевым моментам московской жизни. С таким, как реновация, власть опоздала, прямо скажем. А чего стоит «благоустройство» улиц! Этот ад, в котором мы прожили два года, с этими тротуарами, которые поплыли, как мы видим, сейчас весной. Без ведома москвичей центр города превратили просто в ад. Нарушено передвижение транспорта, огромные пробки. Резко сокращено количество автомобильных стоянок, не созданы новые большие подземные паркинги.

Настораживает расход московскими властями средств, которые тратятся на так называемые праздники — День города и т. п. А эффективно ли эти средства тратятся? А нельзя ли их потратить на что-либо другое? Допустим, на то, чтобы увеличить зарплату учителям, врачам… Поэтому главная моя претензия к московским властям: они не чувствуют духа Москвы. Он — особенный. Это не дух такой, знаете ли, потемкинской деревни, где можно отчитаться пластиковыми сверкающими деревьями и какими-то арками по Арбату и сказать: «Вот мы создаем москвичам праздничное настроение».

Хотелось бы, чтобы власть в Москве принадлежала не на словах, а на деле народу, через его выборных представителей. Повысить резко роль муниципалитетов и муниципальных советов, разного рода совета жильцов, от совета дома до совета района, округа и до Моссовета в конце концов. Но власть сегодня принадлежит только одной партии — «Единой России».

Муниципальный фильтр противоречит самому духу, самой природе Москвы. Получается, что какая-то группа, каста людей, каких-то чиновников, кем-то назначенных, решает судьбу города — почти 20 миллионов жителей. Да, сама тенденция к улучшению жизни, она позитивная, но надо обсуждать с москвичами, а не просто отдать друзьям-олигархам подряды на тротуары, на дороги, на магазины, на торговые сети, на гостиницы. И говорить, что, вот, «мы тут всё делаем». Но это свойство не только московской власти, а всей российской олигархической власти: всё делать в узком кругу и раздавать подряды своим хорошие знакомым, которые 50 процентов возьмут себе, а по остаточному принципу что-то, может, сделают, наняв еще несчастных гастарбайтеров.

Это еще один момент: у меня серьезный вопрос к московским властям — миграция, которая в Москве существует. Я, как левый человек, естественно, выступаю за трудовые права этих людей. Как защищаются их социальные права? Как соотносится защита их социальных прав с нашими? Мы, москвичи, живем по остаточному принципу. Это неправильно. Москва должна принадлежать нам, и мы должны принимать прямые и фундаментальные решения в определении стратегии развития нашего города. Города, где свободные люди. Москва всегда была фрондой.

В.К: — Москва должна быть, мне кажется, современной. У нее определенная историческая специфика, много памятников старины, но этот город должен быть современным, на уровне мировых стандартов. Москва — великий город с многовековой историей и гораздо старше многих других ведущих городов мира. Но она должна быть динамичной. Наша жизнь должна быть в динамике. И это не динамика, когда мы все тут бегаем как угорелые с утра и до ночи, без отдыху, тратим на передвижение час, полтора, два. Ни в одном городе мира это невозможно представить, даже в самом напряженном и сложном. Ну, такое я, например, видел только в Каракасе, в Венесуэле, но, думаю, что мы не можем себя сейчас сравнивать. Да, там социалисты, но у них было мало времени, они не успели ничего сделать. А у нас времени много, у нас много веков, и мы должны делать так, чтобы это был современный передовой город и динамичный, чтобы каждый человек мог здесь ощутить вкус жизни, чтобы он мог везде успеть и все сделать так, чтобы ему было удобно. Вот этой динамики, этой возможности все успеть нам, москвичам, очень и очень недостает по сравнению с другими. Ведь люди в других городах, даже столичных, у них хватает времени побыть с детьми, сходить на работу, погулять, отдохнуть. Москвич в подавляющей своей массе этого лишен, если даже не сказать, почти сто процентов москвичей этого лишены. Власть, думаю, сегодня руководствуется какими-то другими соображениями, работает над чем-то другим. Поэтому наша задача сделать так, чтобы мы, живя в этом великом городе, не прожигали жизнь, а проживали ее.

«СП»: — Что для этого необходимо изменить в управлении городом?

В.К.: — Менять надо многое, потому что многое изменилось за последние 5 лет руководства городом нынешней администрацией. Например, полностью сведена к нулю роль Московской городской Думы. Это уставной орган, прописан в Уставе Москвы, существует много сотен лет, он со своими традициями. И даже если мы по-разному говорим о времени нахождения у власти Юрия Михайловича Лужкова, но никогда не шла речь об умалении, унижении достоинства уставного органа. Такого не было. Будучи депутатом Мосгордумы, я имел возможность не на словах, а на деле, не то что записаться, де факто открыть двери к любому чиновнику администрации. И это поощрялось со стороны мэра. И отношение мэра транслировалось на отношение к депутатам. Депутат — это представитель народа, за каждым депутатом в Москве минимум 150−200 тысяч избирателей сейчас, а тогда было 500 тысяч избирателей, нас всего было 35 человек. И в этом смысле, имея за плечами такое количество людей, за тебя проголосовавших, ты должен иметь возможность защитить этих людей, если они к тебе обратились для решения проблемы. А теперь мои бывшие коллеги в приватных разговорах говорят, что сейчас близко нет таких возможностей.

Второе. Можно найти немало позитивного, наверное, в деятельности мэра и его администрации. Но у нас основными отраслями управляют чиновники, которые на них сделали огромные состояния. Например, всем известно, что вице-мэр Москвы Леонид Печатников — он большой мастер и богатый человек в медицине. Он управляет медициной в Москве. Мы знаем, что Максим Ликсутов — великолепный бизнесмен в транспортной сфере. Он управляет транспортом. Ну, где такое возможно? Тут больше вопросов, чем ответов, согласитесь.

Поэтому ничего придумывать не надо. Есть многовековая история у Москвы, есть десятилетиями, столетиями установленные правила, которые нужно просто потрудиться соблюдать. А новые — должны сначала, наверное, обсуждаться с широким населением, нужно людей спросить, можно так делать или нет.

И третье. Людей то перестали спрашивать, нет же референдумов. То есть люди у себя в районе не могут ни за что проголосовать. Ими управляют префектуры, которые сами по себе придуманный орган. У нас властью предусмотрены администрация и муниципалитет. Что такое префектура, до конца непонятно. Если это представительство администрации, то тогда у них не должно быть государственных полномочий. Объем полномочий префектуры — это большой вопрос, в том числе этой кампании по выборам мэра, чтобы на предстоящие 5 лет понимать, что мы делаем. Не надо много придумывать, хочу повторить, надо просто следовать тому, что здесь утверждено жизнью за много-много лет до нас.

От редакции: За ходом праймериз «МосСовет-2018» организованный КПРФ и лево-патриотическими силами следите в специальной теме «Свободной Прессы» — Выборы мэра Москвы

Смотрите все передачи с участниками праймериз «МосСовет-2018»:

1. Выборы мэра Москвы: Власти превратили Москву в город для богатых

2. Выборы мэра Москвы: Ежегодное перекладывание уличных плиток становится «наркотической зависимостью»

3. Выборы мэра Москвы: «Левые силы бросают вызов власти»

4. Выборы мэра Москвы: «Откровенная забота власти о богатых отзовется социальным бунтом бедных»

5. Соперники Собянина готовятся к выборам

---

Участвуйте и следите за ходом праймериз «МосСовет-2018» на сайте moscow2018.org

Задавайте вопросы претендентам в кандидаты на пост московского градоначальника

О проведении праймериз, законе о выборах и всех кандидатах на пост мэра Москвы читайте в материале — Выборы мэра Москвы-2018