Запад хотел знать, почему Путин упорно молчит о протестах в Москве

19 августа президент РФ Владимир Путин начал трехдневный визит во Францию, заявленная цель которого со стороны Парижа — «потепление отношений с Россией». Складывается впечатление, что такой запрос в Европе назрел. Во всяком случае, в опросе французской газеты Le Figaro, в котором поучаствовали уже более ста тысяч человек, 86% посчитали, что их президент прав, принимая российского лидера в форте Брегансон. И лишь 14% высказались против.

Однако возможно ли реальное потепление в сложившихся условиях — большой вопрос. Характерно, что несмотря на обилие обсуждавшихся в первый день проблем, а это и ситуация на Украине, и сирийский кризис, и Иран, главное внимание прессы было привлечено к совсем другому моменту — протестам в Москве.

Журналисты так осаждали российского лидера, что ему пришлось впервые прокомментировать эту тему. Примечательно, что, как и прежде, Путин впервые сделал это именно на европейской площадке, дома предпочитая вообще игнорировать протесты. Как пишет журналист LeFigaro Эммануэль Гриншпан, Владимир Путин хранил молчание по этому поводу, предоставив силовым структурам и мэру Москвы с тем или иным успехом разрешить эту сложную политическую задачу. В дни протестов Владимир Путин всегда оказывался очень далеко от Москвы, появляясь то в Балтийском море, то в Крыму или Сибири. В надежде, что к его возвращению протестное движение уже будет подавлено.

Подавить не удалось, а Путина все же заставили прервать молчание:

«Не скажу ничего нового: граждане имеют право на мирные законные протесты, а власти должны обеспечить реализацию этих прав. Но никто — ни власти, ни какие-то группы граждан, — не имеют права нарушать действующий закон и доводить ситуацию до абсурда, либо до столкновения с властями. Это нарушение закона, и все, кто виновен в этих нарушениях, должны быть привлечены к ответственности», — заявил Путин.

Российский президент к месту упомянул и «желтые жилеты», не в первый раз заявив, что не хочет, чтобы подобное происходило в Москве. Правда, не уточнил, что в отличие от Франции, в столице задерживали и тех, кто не совершал никаких правонарушений и не вступал в конфронтацию с полицией. С другой стороны, по российскому законодательству выход на несогласованный митинг сам по себе является правонарушением. Незарегистрированным кандидатам Путин посоветовал обращаться в суд, а не выходить на улицы.

В целом же первый день переговоров произвел немного странное впечатление — стороны вроде бы и говорили об улучшении отношений, но на все конкретные вопросы о том, как это сделать, не решив, например, украинскую проблему, просто уходили от ответа. Как будто в Европе сами до конца не решили, хотят ли они выстраивать отношения с нынешней российской властью или же будут ждать условного преемника.

Старший преподаватель Парижского института политических исследований, член научного совета Босфорского института Лоранс Дазиано считает, что улучшать отношения можно здесь и сейчас, не дожидаясь смены власти. Несмотря на то, что Запад привык смотреть на Владимира Путина «разочарованными глазами».

«После почти 20 лет в Кремле Владимир Путин стал синонимом своей страны, так что западным экспертам и дипломатам становится не под силу провести ясный и детальный анализ перемен в России. Потому что Россия на самом деле меняется», — пишет он в Le Figaro.

Перечислив некоторые успехи России за последние 20 лет, политолог приходит к выводу, что то, что позволило их достичь, теперь стало главной слабостью режима. Без преемственности, по его мнению, вся политическая конструкция в стране не сохранится.

«Приближение смены может стать тем моментом, когда в связи с близостью интересов Европа восстановит отношения с Россией с помощью серии инициатив в духе Конференции по миру и безопасности в Европе, которая прошла в Хельсинки в 1975 году, в период холодной войны. Продвигаемая Францией европейская дипломатическая инициатива могла бы предложить Москве перспективы, которые приняли бы во внимание интересы Европы и России», — пишет он.

Интересно, что среди этих инициатив такие не самые приемлемые для Запада предложения, как нейтральный статус Украины и признание прав русскоязычного населения, разоружение всех воюющих групп и даже «уступка Крыма России», правда, с «гарантией нейтралитета на полуострове за исключением порта Севастополя».

Обсуждаются ли это вопросы всерьез в политических кругах, а не на страницах газет, неизвестно. Говоря об итогах встречи в Брегансоне, президент Франции Эммануэль Макрон все же заявил, что верит в европейское будущее России.

«Я убежден, что будущее России полностью связано с Европой. Мы верим в Европу, которая простирается от Лиссабона до Владивостока», — написал он в своем «Твиттере» после встречи.

Однако как эта вера может воплотиться в конкретные инициативы не совсем понятно. Заместитель директора Центра политических технологий Алексей Макаркин считает, что сложный комплекс причин вряд ли позволит добиться новой разрядки с Западом в ближайшем будущем.

— Если удастся договориться по Украине, можно добиться результата, вопрос в том, какого. Трамп тоже подталкивает к этому, говоря о том, что Зеленский может заключить сделку с Россией. Этого хочет и ряд европейских деятелей. У нас часто цитируют слова Ангелы Меркель о том, что санкции с России могут быть сняты. Но реже обращают внимание на вторую часть высказываний — сняты, если будет решен украинский вопрос.

А решение украинского вопроса в понимании Запада — это восстановление контроля Украины над Донецкой и Луганской областями в том или ином формате. Условия могут быть разными, и понятно, что европейцы не ждут, что уже завтра украинцы смогут поднять свой флаг над Донецком и Луганском. Но они ждут этого послезавтра.

«СП»: — А что насчет Крыма?

— Тему Крыма западные страны готовы вынести за скобки, когда речь идет о серьезных санкциях. Если вы вспомните, так называемые крымские санкции были достаточно мягкими, они касались отдельных персон и не были нацелены на экономику в целом. Самые серьезные ограничения связаны с ситуацией на Востоке Украины.

Поэтому Запад ждет, что Россия демонтирует ДНР и ЛНР. Но тут возникает большое количество вопросов. Во-первых, сделать это крайне затруднительно, потому что не видно механизма, который позволил бы обеспечить интересы тех людей, которые очень хотели бы, чтобы эти территории стали частью России. Более того, в этом году Москва объявила о предоставлении этим людям гражданства, так что в какой-то мере процесс уже запущен.

Второй момент в том, что в самой России много людей были вовлечены в украинские события в 2014—2015 годах, в том числе среди силовых структур. Для них отступление Москвы стало бы знаком поражения.

В конце 2013-начале 2014 речь шла о том, что Украина может войти в Евразийский экономический союз и станет частью схемы влияния России на постсоветском пространстве. Но события развивались противоположным образом, и в этой ситуации часть российского истеблишмента воспринимает создание ДНР и ЛНР и присоединение Крыма, как компенсацию за потерю Украины. При демонтаже непризнанных республик от этой компенсации придется отказаться.

В-третьих, есть проблема взаимного недоверия России и Запада. С 2014 года ситуация мало изменилась. Да, она изменилась в военном контексте — стреляют на Украине теперь меньше. Но вопрос недоверия никуда не ушел.

Есть и еще одно важное обстоятельство. Даже если оставить в стороне украинский вопрос, ситуация между Россией и Западом в целом идет в противоположном направлении.

«СП»: — В каком смысле?

— Если мы вспомним начало 70-х годов, начало разрядки, то для диалога использовались темы стратегической стабильности, по которым обе стороны сумели договориться. Сейчас эти темы, наоборот, являются одними из наиболее конфликтных. ДРСМД уже прекратил свое действие, и перспективы заключения новой сделки практически отсутствуют. Вместо темы, по которой можно договориться, стратегическая стабильность стала еще одним камнем преткновения.

Поэтому я бы очень осторожно отнесся к перспективе того, что можно договариваться с Западом. Конечно, есть мнение деловых кругов Европы, которые хотели бы вести бизнес, как раньше. Но не стоит впадать в вульгарный марксизм и считать, что капиталисты смогут указать политикам, что им делать.

Часть политиков также хотела бы договориться, но уступки России будут значить для них потерю лица. Получится, что санкции оказались неэффективными, и тогда возникнет вопрос: а зачем их принимали и зачем они действуют уже пять лет?

Когда Россия возвращалась в ПАСЕ, там смогли после долгих переговоров найти объяснение. Аргументировали это тем, что Россия возвращается в Парламентскую ассамблею исходя из того, что в противном случае она разорвет все отношения с этими структурами, и россияне не смогут обращаться в Европейский суд по правам человека. Была найдена правозащитная мотивировка. Но найти аналогичную мотивировку, чтобы объяснить отмену пятилетних санкций, невозможно.

В то же время, Россия продолжает исходить из того, что она и так слишком долго отступала и дальнейшее отступление невозможно.

Есть и еще один важный момент. Я уже сказал, что на Западе есть люди, которые хотели бы договориться. Но есть и те, кто считает, что это нецелесообразно. Они исходят из того, что российская экономика слабеет, и нужно еще немного подождать, чтобы Россия стала более уступчивой.

«СП»: — Усиление протестного движения в России укрепляет их в этом мнении?

 — Думаю, это дополнительный аргумент в пользу того, что нужно подождать. Другое дело, что у нас есть мнение, что протестное движение инспирировано Западом. Но в таком случае можно пойти очень далеко и сказать, что Западом у нас инспирировано много всего.

Если брать тему недовольства россиян, оно внутреннее. На самом деле, общество еще очень терпеливо, потому что в стране пять лет стагнации. Сначала был сильнейший спад в 2014—2015 годах, потом слабый восстановительный рост. И это не Запад придумал. Равно как не Запад придумал ограниченность вертикальной мобильности, проблему социальных лифтов и так далее.

Протесты носят внутренний характер. Но для наблюдателей на Западе это может быть одним из симптомов проблем России. Причем не самым главным. Главный симптом здесь — экономика. Если посмотреть на прогнозы, они не очень утешительные. Протесты на Западе воспринимают как производную социально-экономической обстановки в стране. Но желание посмотреть, что будет дальше и как изменится позиция России со временем, появилось там задолго до начала активных протестов.

Новости России: Геннадий Зюганов: «ЕР» протащила людоедскую пенсионную реформу и отдала все доходы олигархам