«Триумф» Кремля как «мина замедленного действия»

«На деле каждый политик принимает решения в конкретных исторических обстоятельствах», — так лидер КПРФ Геннадий Зюганов ответил на слова президента России Владимира Путина о праве выхода республик из СССР в советской Конституции, которое он назвал «миной замедленного действия».

Действительно, если бы не это право, Владимиру Ильичу, возможно, и не удалось бы объединить расколовшуюся империю в одно целое: «Сделать это, не учитывая национальных интересов и требований — той же Украины, республик Закавказья — было тогда невозможно. И Ленин понимал: надо пойти им навстречу, дать право, если что-то не понравится, выйти из Союза», — пояснил Геннадий Андреевич, указывая на то, что именно исторический контекст является ключевым фактором для оценки верности любого решения. И новелла с поправками в Конституцию — ярчайшее тому подтверждение, правда, с точностью до наоборот.

Казалось бы, почти 78% за при явке в 68% — это не просто победа, но победа безоговорочная. Триумфальная, как назвали ее в Кремле. И если смотреть по факту, то даже не покривили душой: АП отработала больше, чем на сто процентов. Значительно больше. Этим, по сути, установив не только под Владимиром Путиным (а голосование по поправкам и было прежде всего народным вотумом доверия президенту), но и под всей политической системой РФ эту злополучную «мину замедленного действия».

Итак, в чем же заключается проблема? Верно: в легитимности. Тут можно много о чем говорить. Во-первых, нет у нас в Конституции такой формы, как плебисцит, следовательно, законной силы голосование не имеет. Во-вторых, по конституционным нормам за каждую поправку следует голосовать отдельно, а не за две сотни «пакетом». В-третьих, сама процедура голосования вызывает немалое количество вопросов (отсутствие международных наблюдателей, внедрение практики голосования на «пеньках и в багажниках» и так далее). В-четвертых, «Конституция Путина», де-факто уже вступила в силу до самого квазиреферендума (Андрей Белоусов был назначен и.о. премьера, согласно президентскому указу, что соответствует уже новому Основному закону; в пояснительной записке к своему законопроекту, который, кстати, был принят Госдумой, Владимир Путин сослался на одну из статей еще не принятой Конституции). В-пятых, настораживает «слепая поправка» о Госсовете, поскольку на поверку выходит, что россияне голосовали за то, о чем не имеют ни малейшего понятия: полномочия сего органа будут определены лишь в дальнейшем. О «поправке Терешковой» — ну что тут скажешь?

В общем, набор получается увесистый. Однако ой как далеко не в вышеперечисленном. Главное: это насколько «триумфальные» результаты соотносятся с реальностью. И вот в этом тот камень преткновения, который не выкорчевать никак.

«Подтасовки были явными, демонстративными. Как с голосованием в Коми, когда более 60 процентов против превратили в 60 процентов за одним щелчком кнопки. По стране дорисовали, как я понимаю, порядка 15−20 процентов бюллетеней. Обычно досыпание радикально не меняет итога: можно схимичить 2−3 процента, а даже 10 процентов уже почти невозможно. А в Питере дорисовали 20 процентов. Видимо, просто ночью привезли в мешках перевязанные веревочками бюллетени и загрузили, но работали в спешке, неровно, и Выборгский район, обычно лояльный, оказался районом „Нет“, как, вероятно, было бы и по всему городу без вмешательства властей», — приводит несколько ярких примеров политолог Глеб Павловский.

Эксперт по электоральной статистике Сергей Шпилькин говорит о более чем 22 млн голосов за, которые определяет как «аномальные», что свидетельствует либо о вбросах, либо о голосовании по принуждению.

«Если бы манипуляций не было, то явка была бы 42%, высказались за поправки 65%, против — 35%. Проголосовавших за все равно было бы больше, потому как мест, где голосов за было меньше, весьма ограниченное число и они не сделали бы погоды в масштабах страны. Но разница между результатами 65:35 и 78:22 очень существенная, в том числе с политической точки зрения», — отмечает он.

Отсюда первый вывод: результаты плебисцита — это не столько действительное, сколько желаемое Кремлем. Воображаемая реальность.

Но и это еще не все. Если предположить, что вбросы были, а те, кто не пришел выполнить свой гражданский долг, скорее всего, поставил бы галочку в графу «против», то выходит, что в действительности за поправки проголосовала где-то одна треть населения.

Отсюда второй важный вывод: так называемое «путинское большинство» трансформировалось в «меньшинство». А вот это уже очень серьезный сигнал, прежде всего — для элит, которые «кучковались» вокруг фигуры президента, выступающего «гарантом» их жизнедеятельности (во всех смыслах) за счет народной поддержки.

«Народ реформу поддержал, но скрипя зубами. Голосует, но держит фигу в кармане. Путинское большинство превратилось в активное консервативное меньшинство (гниющие опоры) при корпоративно подневольном болоте и пока подавленных недовольных. Общий тренд плохой — рейтинг Путина снижается, будущее непонятно, а папа в космосе. Прочность через принуждение (так и до нас дойдет очередь?). Справка о легитимности действительная, но легитимность поддельная. Страшно», — описала в своем телеграм-канале положение дел по итогу плебисцита политолог Татьяна Становая.

О чем это говорит?

Да о том, что элиты теперь будут искать другую фигуру либо конструкцию, которая будет им гарантировать дальнейшее существование (не только в плане экономическом, но и буквальной свободы).

И это — единственное, что всегда сдерживало протест: позиция элит.

Вспомним Болотную. Почему тогда протест принял такой размах?

По одной простой причине: это был не только народный запрос, но и попытка элит трансформировать систему. Не секрет, что было немало тех, кому Дмитрий Анатольевич казался в президентском кресле куда органичнее, чем Владимир Владимирович. И сейчас ситуация возникает похожая. Нет, даже — если брать Кремль и его окружение — хуже, поскольку народ стал беднее и злее, а для элит конъюнктура существенно изменилась: теперь это вопрос выживания. Фигура президента перестает играть прежнюю роль. Чтобы выступать в роли консенсусной — ей необходима легитимность, выраженная в народном доверии, большинстве за, которого не оказалось.

Поэтому Павловский совершенно прав, когда говорит, что «он (Путин — прим. авт.) должен готовить систему к своему уходу. Должен упрощать ее, а то, что насоздавали под него, должно уходить. Должен расчистить место для следующих — это большая работа. Вместо такого Владимир Владимирович пошел на авантюру с вторжением в Конституцию, на плебисцит по доверию, который он по меньшей мере не выиграл. Теперь трансфер ускорится, все люди, которые имеют планы на будущее, в том числе в его окружении, станут быстрее действовать, искать выходы, решения». Что неизменно приведет к политической турбулентности. И причем все это будет уже серьезно, это будут не «летние протесты» с задохликами-навальнистами, выступающими для бравых росгвардейцев в качестве тренировочных манекенов.

К тому же одним плебисцитом дело не ограничивается: не будем забывать и про пандемию коронавируса, которую страна довольно успешно преодолевает. И это, по мнению Павловского, произошло лишь потому, что «Путин провел эксперимент по дистанцированию от своей собственной системы», делегировав ряд полномочий губернаторам и самоустранившись. По сути, систему спасло отсутствие президента, которое всегда ранее являлось нерушимой гарантией ее существования: «Едва объявив себя вечным, президент неожиданно становится лишним», — резюмирует политолог.

Можно сказать, что «ковид» послужил фундаментом плебисцита по поправкам, показавшим с очевидной ясностью, что расклад сил в стране, в головах людей существенно изменился. И вот это — новая реальность, в которой «триумф» и станет «миной замедленного действия».