Нобелевская лицемерка Алексиевич

Если верить анекдоту, рекорд наглости — выйти на лестничную площадку, сходить перед дверью напротив по большей нужде, а потом позвонить и попросить туалетную бумагу.

Член Координационного совета белорусской оппозиции, лауреат Нобелевской премии по литературе — писатель Светлана Алексиевич рекорд побила. На фоне её последнего воззвания, пакостник, жаждущий соседского пипифакса — эталон скромности.

«Ещё я хочу обратиться к русской интеллигенции, назовем это так по-старому обычаю. Почему вы молчите? Мы слышим только редкие голоса в поддержку. Почему вы молчите, когда видите, как растаптывают маленький, гордый народ? Мы всё ещё ваши братья».

Двумя неделями раньше, Алексиевич звала на помощь Владимира Путина. Она желает, чтобы он заставил белорусского президента договариваться со своими врагами.

Оцените: к русским за помощью обращается лгунья, которая только что врала о зверствах на улицах Минска российского ОМОНа, которого там и в помине не было. О братстве рассуждает лицемерка, недовольная изучением в Белоруссии русского языка и призывавшая ликвидировать русские школы на Украине. Защиты у Путина от Лукашенко требует ханжа, только воспевавшая Лукашенко за стойкое сопротивление Путину.

Стоит ли удивляться подобному поведению? Ни в коем случае! «Железный Феликс» и «рыцарь революции»… Столь, казалось бы, разные понятия. Первое — олицетворение стойкости, непримиримости, твердости духа, — «ни разу не отступил от большевизма», во втором слышна поэтичность: был чист и свят душой, как ребёнок. — Захлёбываясь, строчила будущая обличительница красного тоталитаризма. — Когда у меня вырастет сын, мы обязательно приедем на эту землю вместе, чтобы поклониться неумирающему духу того, чьё имя — Феликс Дзержинский — «меч и пламя» пролетарской революции".

Верила в коммунизм, а потом разочаровалась? Это вряд ли. Искренне восхищающийся Дзержинским человек вряд ли обчистит его вдову. Зато Алексиевич именно так и поступила. Историк Игорь Петров доказал, что часть вышедшего в 1977 году очерка «Меч и пламя революции» списана с книги Софьи Дзержинской «В годы великих боёв», изданной двумя годами раньше. Благо Софья Сигизмундовна скончалась до публикации мемуаров и плагиаторшу уличить не могла.

Налицо голый и циничный расчёт. При советской власти гонорары с орденами давали за коммунистическую пропаганду, и молоденькая Света с умилением цитировала письма «многочисленной ленинской гвардии». Потом подули ветры с другой стороны, и маститая Светлана Александровна коллекционирует премии за книгу «Время сэконд хэнд», где уже в первом абзаце сообщается: «У коммунизма был безумный план — переделать „старого“ человека, ветхого Адама». И далее свирепые цитаты «ленинской гвардии» со слезливыми комментариями.

И постоянное враньё, иногда в интересах литературного бизнеса, иногда просто по привычке. «Когда я оказалась в Афганистане, я поняла, что человек, взявший в руки автомат, становится другим, не тем, кого мама водила в хореографический кружок. — Вдохновенно вещает Алексиевич журналу „Знамя“. — Но я никогда не стреляла. И автомат в руки не взяла, как мне ни предлагали. Ни разу». Но зловредные блогеры заглянули на сайт писательницы и обнаружили там дамочку гордо позирующую с «Калашниковым».

Иногда прохиндейку ловят с поличным не только блогеры, но и правосудие. Рассмотрев иски участника войны в Афганистане Тараса Кецмура и матери погибшего там офицера Инны Галовнёвой, суд Центрального районный суд Минска признал, что, взяв у них интервью, Алексиевич исказила материал и дополнила его собственными выдумками от лица истцов. Происки большевистской диктатуры или тирана Лукашенко? Нет, решение вынесено в самые либеральные времена — 8 декабря 1993 года, когда коммунисты уже ушли, а Лукашенко ещё не стал президентом.

Даже тогда было очевидно: цена словам литераторши ломаный грош в базарный день. И нынешним мольбам о братстве тоже. Если кого-то из поверивших стенаниям милейшей бабушки убьют её нынешние соратники, как украинские нацисты — писателя Олеся Бузину, она точно также плюнет на его могилу. Разъяснив, что убийц можно понять.