Экономист Ордов: Банки вместо государства пытаются удержать экономику. Не удержат

Из-за коронавирусного кризиса доходы россиян в течение нескольких месяцев серьезно просели. У многих людей накопились просроченные долги. И не все уверены, что смогут погасить эти кредиты. В то же время, кредитная политика остается достаточно мягкой, а кредиты дешевыми. К чему это может привести, когда и при каких условиях лопнет пузырь потребительского кредитования, а кредиты подорожают «Свободная Пресса» поговорила с заведующим кафедрой финансового менеджмента РЭУ им. Г. В. Плеханова Константином Ордовым.

«СП»: — В 2020 году у россиян падали доходы и в итоге росли долги — что это значит для макроэкономики?

— В 2019 году мы говорили, что только рекордное потребительское кредитование обеспечило хоть какой-то рост экономики. Примерно такая же логика и сейчас. Если бы после самоизоляции не активизировалась потребительское кредитование (а оно снова побило рекорды), то экономика бы просела на все семь и больше процентов. Смягчение денежно-кредитной политики привело, снижение процентной ставки по кредитам сделало их более доступными, и граждане смогли воспользоваться этим.

Формально — это улучшение. Но это происходит на фоне падения реальных доходов населения. Для тех, кто не потерял работу, доходы, снижение процентной ставки кредитов — это, конечно, хорошо. Они поддержали экономику, реализовав отложенный спрос на каике-то товары длительного пользования.

В том числе льготная ипотека помогла рынку строительства. Он был на грани коллапса, а благодаря таким мерам удалось обеспечить какую-то активность. А как мы понимаем, в ином случае кризис строительной отрасли отразился бы на многих смежных отраслях.

Потребительское кредитование во второй половине 2020 года в условии активных мер финансовой поддержки со стороны государства, по сути, является главным драйвером хоть какой-то стабилизации экономики и поддержания приемлемого и привычного уровня жизни для большинства граждан России.

«СП»: — Сколько еще будут достаточно дешевые кредиты, пока не накатит волна плохих кредитов?

— Скорее всего, недорогие кредиты должны сохраниться в течение относительно продолжительного времени.

Центробанк загнал себя в социальную ловушку. Чтобы ни происходило с инфляцией, с экономикой, Центробанк теперь не может снизить ставку, так как это не будет иметь существенного эффекта, так как процентные и депозитные ставки будут ориентироваться на инфляцию, а не на политику ЦБ. В то же время ЦБ не может повысить ставку, проводить ужесточение денежно-кредитной политики, потому что в эпоху кризиса, в эпоху падения доходов населения и компаний повышение ключевой ставки сделало бы кредитование неподъемным для все большей доли клиентов.

Существует патовая ситуация, как она разрешится — никто предсказать не может. Как и то, насколько долго государство может еще себе позволить активно не вмешиваться в экономку — я имею ввиду прямые меры господдержки.

На самом деле, из пандемии и экономического кризиса Россия выходит с меньшей долговой нагрузкой, чем развитые страны. По сравнению с ЕС и США, у нас закредитованность меньше в том числе потому, что там очень дешевые кредиты, и их очень легко получить. Но ориентироваться на них нам может оказаться очень рискованным, так как у нас нет возможности неограниченного печатания денег. У нас не настолько диверсифицированная экономика, и есть множество других причин, которые связывают руки. Мы не можем себе позволить и наращивание бюджетного дефицита, к чему европейцы и американцы относятся достаточно легко.

Пока банки выдают кредиты, статистически просроченная задолженность не вырастает. Но с другой стороны, сейчас мы находимся в условиях падения реальных доходов населения. Снижение процентных ставок привело положительный эффект, но у всего есть точка невозврата. И в условиях падения мы можем не заметить, как эту точку пройдем.

Всем кажется, что кредиты стали доступнее, но мало кто задумывается о том, что он будет делать, если потеряет доходы или работу. На сегодня мы видим, что только за время пандемии 5 млн россиян остались без работы, 30% работающих опасаются за рабочее место либо за сохранение доходов.

В таких непростых условиях любое торможение при выдаче кредитов может привести к лавинообразному нарастанию просрочки со всеми кризисными проявлениями в банковском секторе, что вызывает цепную реакцию в экономике. А это и ограничения на выдачу наличных в банках, и девальвация, и все остальное. Все это может стать неизбежным.

Но объективно на сегодня банки — одна из немногих областей, на которых кризис и самоизоляции не сказались отрицательно. Они обеспечили снижение падения ВВП. Они от кризиса ничего не потеряли.

Если они могут позволить себе выдать кредиты, то у них этот резерв еще существует. А для экономики это жизненно важно чтобы сохранился потребительский спрос. До конца года, до начала следующего мы можем быть спокойны — но готовясь и понимая, что риски будут нарастать.

В любом случае, ввиду отсутствия других драйверов для экономики лучше ужасный конец потом, чем ужас сейчас, который в случае падения экономики может задержаться надолго.

«СП»: — Известия со ссылкой на ВЦИОМ пишут о том, что у каждого пятого россиянина какие-нибудь просроченные долги, и чаще всего на сумму от 50 до 500 тыс. рублей. Насколько это плохо?

— Мы видим, что это действительно так. Мы это видим по задолженности и кредитному портфелю микрофинансовых организаций, где средний кредит вырос (например, в Москве на 22,2% - до 11,8 тыс. рублей). Количество обращений в микрофинансовые организации тоже выросло, а это те люди, которым не хватает от зарплаты до зарплаты на текущие нужды. И хорошо, когда это один кредит, а иногда берут новый кредит для погашения предыдущего, то это только углубляют долговую яму.

Мы это уже видели в 2019 году. Тогда ЦБ высказывал опасения о перегреве рынка потребкредитования и ужесточил требования к банкам по выдаче необеспеченных кредитов. Появился показатель максимальной долговой нагрузки. Рынок необеспеченного кредитования пытались ограничить.

Но после этого начался кризис, пандемия, падение доходов населения, рост числа безработных, частично занятых, и все это в совокупности поставило наши экономические власти перед дилеммой: смириться с глубоким падением экономики сейчас и пытаться что-то сделать потом, либо поддерживать экономику на приемлемом уровне всеми способами. И одним из самых простых способов было смягчение денежно-кредитной политики. Но это, во-первых, не панацея. А во-вторых, после смягчения денежная ставка перестала быть инструментом стимулирования экономики. Этот инструмент разменяли на поддержку экономической активности банковского сектора.

«СП»: — Насколько этот инструмент действенный?

— В условиях отсутствия других активных действий со стороны правительства, мне кажется, не слишком. Но если эти меры поддержать, в том числе прямыми выплатами остро нуждающемуся населению, целевой адресной программой, то это смогло бы сработать эффективнее, сохранив для большинства дядей привычный уровень жизни.

Сегодня мы видим, что уровень жизни начинает падать, а глядя на игрища с прожиточным минимумом, и когда правительство говорит, что 26,3 тыс. рублей — медианный уровень подушевого дохода населения. То есть, у нас большинство граждан имеет душевой доход 26 тыс. рублей. Это для нас признак того, что дальше падать, наверно, некуда.

Для большинства россиян 12−15 тыс. в месяц могут быть вполне сопоставимы с их месячной заработной платой, а для государства это не такая уж расточительная мера, особенно с точки зрения создания потребительского спроса. Но мы пока четкой политики государства в этом плане не видим.

В итоге мы слышим от бизнеса: если мер поддержки больше не будет, мы увольняем всех. Потому что не видим перспектив развития. А уволенные люди — это все равно биржи труда и все спосутстующие государственные выплаты.

Пока мы живем в таком мире, где банки пытаются кредитами заместить активную терапию со стороны государства, удержать экономику от падения. Но эти меры точно не удержат. Пересидеть не удастся. Этот резерв конечен.

Пока явных кризисных проявлений нет. Сколько бы мы не удивлялись бурному росту кредитования, в последние годы просрочка только сокращалась в процентом выражении. Если брать статистику, риски для банков в последнее время сокращались, потому что население с его микрокредитами и всем остальным занимает только 1−3% от всего кредитного портфеля банков. Для них невыплаты со стороны населения — это не системный риск совсем. А для конкретных домохозяйств, это огромный риск. Это отсутствие денег, это невозможность купить ни еды, ничего.