Выборы в Молдавии: Еще одна потеря Москвы на постсоветском пространстве?

Считающийся ориентированным на Россию действующий президент Молдавии Игорь Додон уступил в первом туре выборов главы государства ориентированной на евроинтеграцию Майе Санду. При этом география результатов и расклад голосов среди других кандидатов говорит о том, что Додон имеет небольшие шансы переизбраться. И это заставляет задуматься об эффективности внешней политики Москвы относительно попыток сохранить влияние на постсоветском пространстве.

После обработки 99% бюллетеней Додон набрал 33,16% голосов, его главный оппонент Санду — 35,42%. На третьем месте с 16,90% оказался выдвиженец «Нашей партии» Ренато Усатый, на четвертом — кандидат партии «Шор» Виолетта Иванова, которая получила 6,75% голосов. В течение суток центризбирком Молдавии обещает подсчитать все бюллетени, прежде всего с избирательных участков за рубежом. Однако общий расклад точно сильно не поменяется.

Обращает на себя внимание, что Додон получил поддержку в небольших населенных пунктах, тогда как в Кишиневе большинство набрала его соперница. Правда, Додон занял первое место на территории непризнанного Приднестровья, однако поддержку этого региона можно во многом считать условной. Дело в том, что там только треть имеют паспорта Республики Молдовы (остальные стали гражданами России и Украины), да и их участие во втором туре выборов под вопросом. Просто потому, что в Приднестровье давно своя жизнь, со своей политикой, проблемами и в целом мироощущением. Так что вырисовывается пока ясная картина: столица — за евроинтеграторов, сельская местность — надеется на помощь России.

Додон потенциально может рассчитывать на голоса Ренато Усатого. Тот живет в России, сотрудничал с партией ЛДПР. В общем, не такой уж и западник. Однако в РФ он оказался потому, что именно сторонниками Додона в Молдове на него заведено уголовное дело. Отношения с Додоном у него очень непростые, и это мягко говоря.

Именно так. Особенностью противостояния различных партий внутри Молдавии можно считать жесткую поляризацию на сторонников выстраивания партнерских отношений с РФ и жестким уходом государства на Запад. Собственно это в свое время и привело к территориальному расколу страны на непризнанную Приднестровскую Молдавскую Республику, которая объявила о суверенитете еще в 1990 году (да-да, даже еще формально существовал СССР) и остальную Молдову.

Три десятилетия назад практически всё политическое поле в Кишиневе захватили сторонники концепции, что никакой независимой Молдавии на самом деле быть не должно, а страна должна присоединиться к Румынии. Это даже привело к войне между левым и правым берегами Днестра в 1992 году.

Однако неспособность прозападного правительства уже после развала Советского Союза обеспечить жителей Молдовы даже светом и водой в самой столице заметно изменили настроения и людей на правом берегу. В 2001 году в Молдове победили коммунисты, которые смогли продержаться у власти до 2009-го, уступив потом широкому Альянсу за европейскую интеграцию.

Победа на президентских выборах в 2016-м Игоря Додона (кстати, бывшего члена компартии и основателя Партии социалистов) создала ощущение, что пророссийские и социально-ориентированные силы опять вернулись к власти. «Молдова наша!» — радовались в Кремле. Но оказалось, что всё не так просто. И во многом это вина именно Москвы.

Все последние годы Кремль упускал из виду, что для привлечения союзников, с ними надо говорить на понятном языке и давать четкие смыслы. Что предлагают США, Евросоюз или Китай, вполне объяснимо. Но что предлагает Россия, кроме слов об общей исторической памяти и обещаний быть готовыми умереть мучениками в ядерной войне? Да, иногда льготный газ и открытие своих рынков. Однако целостного образа будущего нет, да и у всех перед глазами российская политическая действительность. Как ни крути, а в современной Молдавии свободные выборы, реальная конкуренция партий, живая дискуссия, о чем внутри РФ давно забыли.

Поэтому стоит ли удивляться, что все четыре года президентства Додон, который до победы клялся в верности Москве, пытался вести довольно хитрую игру. Его партия входила в парламенте в коалицию со сторонниками той же Майей Санду. Сам он активно договаривался о сотрудничестве с Западом, говорил о многовекторной политике. В общем, ничего нового, как и многие другие на пространстве бывшего СССР.

Только приводит такая «многовекторность» обычно к одному итогу: уходу страны на Запад.

Важно понимать, что нынешние выборы в Молдавии — это событие из одного ряда происшествий, который формирует совершенно новую реальность. Реальность, которая образовалась всего за три последних месяца!

Как заметил в своем блоге сейчас политолог Алексей Макаркин, еще в июле всё было по-другому. Но вот мы увидели массовые протесты в Минске и жесткое подавление протестов. Да, Лукашенко пока остается у власти. Но его власть очень ненадежна, да и сам Лукашенко при первой возможности будет искать каналы договориться с Западом.

«В Киргизии президент Жээнбеков, который на радостях от того, что ему разрешили арестовать предшественника, создал евразийскую партию (зная, что в Москве любят слово „евразийство“), сейчас изгнан со своего поста. Результаты выборов отменены, „евразийцы“ в полном загоне, а во главе оказался недавний зэк Жапаров, который для начала кинул Москву — обещал не выгонять Жээнбекова, а выгнал. Сейчас, конечно, признает реальность и демонстрирует лояльность, но менее убедительно, чем предшественник», — констатирует Алексей Макаркин.

Совсем недавно президент Турции Эрдоган казался надежным союзником Москвы, а теперь он ключевой игрок на Южном Кавказе, фактически вытесняя оттуда Россию. А тут еще и победа «Грузинской мечты» с ярко выраженной антироссийской риторикой, тогда как способная потенциально договариваться партия Нино Буржанадзе не набрала и 1%, замечает политолог.

И разве можно говорить, что всё это чистая случайность, или исключительно происки агентов Госдепа?

Важно помнить, что главная движущая сила исторического процесса — широкие народные массы. Происходящее в постсоветских республиках носит вполне закономерный и объяснимый характер. Поймут ли это в Кремле?