G20: Каждый теперь будет сам за себя

Состоявшийся 21−22 ноября под председательством Саудовской Аравии онлайн-саммит лидеров G20 показал, что в мире практически не осталось механизмов для координации усилий по решению общих проблем. Единственный конкретный план глобального развития представил Китай. Однако в условиях обострения конкуренции между государствами вероятность его реализации мала.

«Большая двадцатка» объединяет 19 крупнейших стран планеты и имеет одного коллективного члена в лице Евросоюза. В сумме участники представляют 90% мировой экономики, 80% мировой торговли и две трети населения Земли. По идее, координация усилий в рамках G20 может быть решающим фактором по выходу из нынешнего кризиса, обостренного пандемией коронавируса.

Перед участниками саммита стояло сейчас несколько основных задач. Первая — борьба с распространением COVID-19. И тут все страны ожидаемо выразили готовность приложить усилия для разработки, производства и распространения доступных вакцин. Также все сказали о своей приверженности идеи бороться за экологию и минимизировать последствия изменения климата.

Однако что касается планов восстановления мировой экономики, единства не было. Формально лидеры государств призвали эффективно использовать имеющиеся международные институты.

При этом хорошо заметно, что в период тяжелого глобального испытания, в мире возросла роль не международных структур, а национальных государств. Многие интернациональные институты, наоборот, показали свою неэффективность. Еще до пандемии «торговые войны», инициированные США, фактически подорвали ВТО. В условиях быстрого роста экономик Азии снизили влияние МВФ и Всемирного банка. Сегодня, когда многие границы оказались перекрыты, разговоры о свободной торговле и вовсе звучат как далекие от жизни пожелания.

Однако нельзя не отметить, что на нынешнем саммите идеи о свободном движении товаров и капиталов буквально были стержнем всей линии поведения китайской стороны. По словам председателя КНР Си Цзиньпина, потенциал ВТО и других международных структур не исчерпан. Наоборот, сегодня есть все возможности для расширения процессов глобализации.

В этой связи важно отметить, что в последнее время Китай начал собирать вокруг себя большой блок партнеров. Недавно было подписано соглашение о зоне свободной торговли с населением в 2,2 миллиарда человек, куда помимо КНР вошли страны АСЕАН, Япония, Австралия, Южная Корея и Новая Зеландия.

Пока КНР собирает сторонников, остальные мировые державы явно пребывают в растерянности. Ощущение, что они не просто отказались от масштабных планов на международной арене, но и погрязли во внутренних проблемах.

Директор Центра экономико-политических исследований Института нового общества Василий Колташов полагает, что эпоха глобального международного сотрудничества закончилась, и теперь каждая страна будет решать свои проблемы самостоятельно:

— Международных институтов для координации действий фактически нет. Что касается китайского проекта, то поддерживали его протекционистскую политику, которая и привела китайскую экономику к успеху. Но протекционизм работал только в условиях огромного запаса дешевой и дисциплинированной рабочей силы, что обеспечило приток иностранных инвестиций.

Сегодня Китаю выгодно поддерживать свободную торговлю. Однако для Соединенных Штатов сейчас свободная торговля сродни самоубийству. Точно так же для Индии, России.

«СП»: — Каким может быть российский план восстановления экономики?

— Российский проект может строиться во многом на копировании китайского опыта.

«СП»: — Кроме Китая пока никто внятной стратегии в рамках G20 не сформулировал.

— «Большая двадцатка» была эффективна в прежние времена, когда координировала свободную торговлю. Сейчас выросли противоречия внутри капитализма, появились противоречия между старыми и новыми центрами силы. Россия относится к новым центрам капитализма.

Но старые центры уже против свободной торговли. Выразилось это в победе Трампа в 2016 году. Никакого сотрудничества больше нет, только острая конкуренция между главными игроками.

России в этих условиях необходимо наращивать собственное производство. А это значит протекционизм. Свободная торговля может быть только с отдельными странами.

Мы должны сотрудничать с другими странами, но защищать свой рынок. Иначе ничего выиграть не сможем.

«СП»: — Сможет ли мир найти новые формы развития?

— Мы будем видеть обострение противоречий между мировыми центрами. С другой стороны, это может придать импульс экономическому развитию. Без накала страстей нет движения. Государство без кризиса ведет себя обычно вяло, не предпринимает усилий, не ищет новых стратегий.

Конечно, политики пока будут отделываться декларативными заявлениями в стиле «за всё хорошее». Ближайшие пять-десять лет все мировые лидеры будут прибегать к этому приему.

«СП»: — Но крупные мировые игроки уже никто не координирует.

— Растут противоречия между игроками. Мы видим усиление трений между США и Евросоюзом, между ЕС и Великобританией, внутри ЕС между Францией и Германией. Причина этого в том, что стало сложнее перераспределять между собой рынки периферии и полупериферии. То есть старые центры капитализма не получают больше необходимой подпитки извне.

Скажем, в 1990-е Западная Европа смогла подчинить себе Румынию, Болгарию, разгромили Югославию. Сейчас бы хотели прибрать к рукам Белоруссию, Украину, но сделать это оказалось намного труднее, чем раньше.

Не находя выхода во внешнем мире, кризисные явления проявляются внутри западных государств.

«СП»: — И в этих условиях крупные державы не смогут выработать общую стратегию развития.

— Ранее был ложный консенсус. Он строился на том, что весь мир принимал концепцию развития Запада. Проще говоря, мы и все остальные подчинялись воле Вашингтона. Только страны Западной Европы от этого выигрывала, а в России только часть правящей верхушки и имеющие офшоры.

Но больше этих правил нет. Причем США сами эти правила отменили.

Теперь мы увидим выстраивание региональных блоков. Свой блок строит Китай, свой блок может построить Россия. Отпихивая или подчиняя другие государства. У нас непростая ситуация в отношениях, например, с Турцией, которая стала сложным соседом. У нас сложная ситуация с Евросоюзом, сложнейшее положение с Белоруссией.

Началась жесткая конкуренция, и договариваться мировым державам в этих условиях будет сложно.