Британская игра на раздевание России и Украины

Восточно-Карибский верховный суд Британских Виргинских островов арестовал зарубежное имущество Украины по просьбе ВЭБ.РФ. Речь идет об акциях украинской судоходной компании Fishing Company S.A., находящейся в ведении Государственного рыболовного агентства страны, в ее собственности находятся несколько судов, ведущих рыбный промысел в Тихом и Атлантическом океанах

Суд признал решение Стокгольмского арбитража в пользу российского истца. Тогда Украину обязали возместить ВЭБу расходы, связанные с арбитражным разбирательством вокруг экспроприации украинской «дочки» ВЭБа — «Проминвестбанка».

В 2017 году Украина ввела санкции против кредитных учреждений с российским участием и распорядилась арестовать акции дочернего предприятия ВЭБа. На конец августа 2019 года был назначен аукцион по продаже бумаг, однако Стокгольмский арбитражный суд запретил проведение аукциона и постановил назначить чрезвычайного арбитра.

Киев отказался исполнить решение арбитража, и в марте 2020 года продал акции «Проминвестбанка». Свою позицию он мотивировал исполнением решения Арбитражного суда Гааги, который ранее присудил компенсацию компаниям Игоря Коломойского за потерю имущества в Крыму.

Сразу после этого представители ВЭБ заявили о намерении компенсировать потери от продажи «Проминвестбанка» за счет активов страны на территории иностранных юрисдикций.

Теперь в ВЭБе заявляют о намерении взыскать с Киева всю сумму долга и отмечают, что Украина может потерять весь свой рыболовный флот в Юго-Восточной Азии и Западной Африке, который пустят с молотка для погашения долга перед российской корпорацией.

Можно ли считать это решение прецедентом? Будут ли другие суды занимать позицию Москвы в данном споре и в других, которых с Украиной после 2014-го года накопилось множество?

— История экономических войн России и Украины началась задолго до госпереворота 21 февраля 2014 года, буквально с самого начала существования «незалежной», — уточняет директор центра общественного и информационного сотрудничества «Европа» Эдуард Попов.

— Но именно в «революционном» 2014-м эти войны приобрели невиданный ранее размах. В этой войне было много пострадавших, но также много в ней и непонятного и недосказанного. С одной стороны, пострадал «Приватбанк» Коломойского.

С другой стороны, остались неприкосновенными активы некоторых других украинских олигархов, включая президента Петра Порошенко. Поэтому логику российского руководства проследить подчас затруднительно. Насколько она определялась общими принципами или индивидуальным подходом — сказать сложно. Нельзя исключить, что тот же Коломойский потерял «все нажитое непосильным трудом» по просьбе тогдашнего президента Порошенко. Порошенко на камеру представал в образе последовательного и бескомпромиссного борца с «империей», то есть, с Россией. А на деле — вел с «оккупантом» закулисные дела. В том числе, топя своих конкурентов руками «недорогих россиян». Порошенко — далеко не единственный представитель украинского олигархата на территории России.

Решение Арбитражного суда Гааги 2018 года — безусловно, политическое. Оно исходит из пресловутых двойных стандартов. В самом деле, если признавать незаконной отъем крымских отделений «Приватбанка» вследствие вхождения полуострова в состав России, то как объяснить — и оправдать — замораживание пенсий и вкладов крымских и донбасских клиентов банка? На каком основании Украина отказалась выплачивать 3-миллиардный долг, полученный от России в конце 2013 года? Можно продолжить список претензий, которые Крым и Россия могут и должны предъявить Украине.

Почему за дело взялся ВЭБ? Выскажу предположение: на эту крупную госкорпорацию возложены некоторые стратегические задачи, стоящие перед государством. Модель сотрудничества крупного бизнеса, банков и госкорпораций в общенациональных интересах хорошо отработана так называемыми развитыми странами, например, США и Японией. В России же до недавнего времени эта модель буксовала — вспомним, например, провальные результаты деятельности топ-менеджмента и адвокатов «Газпрома» (поражения в судах с Украиной, Польшей, неясные перспективы «Турецкого потока» и др.).

«СП»: — Что теперь будет? Это решение может быть оспорено? Как себя поведут другие суды?

— Нужно дождаться последствий решения суда. Дождемся последствий этого решения. Которое, надеюсь, не будет пересмотрено другой судебной инстанцией.

«СП»: — По словам главного юриста ВЭБа Игоря Краснова, Киев таким образом может потерять весь свой рыбопромысловый флот в Юго-Восточной Азии и Западной Африке, который продадут в счет погашения долга. Для Украины это будет удар? А России нужны эти акции?

— Допустим, что так произойдет. Но многое ли Россия выиграет? Рыбопромысловый флот Украины — нечто, звучащее очень солидно на бумаге, но совсем не солидное на деле. От былого советского рыбопромыслового флота, доставшегося Украине в наследство, остались только жалкие крохи. Даже при удачном исходе судебных разбирательств продажа за долги украинских судов не принесет слишком крупных дивидендов. Для Украины это станет, безусловно, ударом. Но крупным приобретением для России, как я полагаю, не станет.

«СП»: — Чем теперь ответит Украина?

— В ответ Украина активизирует работу по «наказанию» России. А если учесть, что за спиной украинцев стоит Запад, исход тяжб будет не в нашу пользу. Впрочем, Украина и раньше действовала агрессивно-наступательно и уже применяла процедуру ареста российского имущества в других странах. Вспомним хотя бы многострадальное скифское золото из крымских музеев, фактически захваченное по иску Украины в Нидерландах.

Несмотря на некоторые очевидные негативные последствия тем не менее считаю, что нами создан важный юридический прецедент: не только нас наказывают, но и мы наказываем. Вот бы применять его во всех остальных сферах, невзирая на лица! Но в целом я настроен достаточно пессимистично в отношении перспектив судебных исков против Украины. Суд на Западе отнюдь не независим, совершенно, напротив. Хорошо, что юристы ВЭБа добились успешного для России судебного решения. Но преувеличивать его значимости все же не стоит. Украину можно и нужно наказывать другим способом.

— Восточно-карибский Верховный суд Британских Виргинских островов — это, безусловно, серьезная инстанция, поскольку он — элемент британской системы правосудия, носящей глобальный характер, — уверен директор Института ЕАЭС Владимир Лепехин.

— Глобальность британской Фемиды объясняется не ее особым правовым статусом, а прежде всего силой сформировавшейся глобальной юридической мафии, которая посредством судебных исков и решений контролирует финансовые споры по всему миру в своих корпоративных интересах. И этой мафии все равно, кого раздевать посредством судебных решений — Россию или Украину. Главное, чтобы клиенты за это платили.

В конечном счете, ее представители принимают вердикты, исходя их корпоративной выгоды. Так, если они по искам к России со стороны Украины могут раздеть РФ, то эта мафия как бы идет навстречу Киеву, а если по встречным искам появляется возможность нагнуть украинские компании, они нагнут и украинские как бы в интересах Москвы, а на самом деле — в интересах своих гонораров и комиссионных.

«СП»: — В России заявили, что организация продолжит усилия по поиску и аресту имущества Украины. И каковы, по-вашему, шансы у этой кампании?

— Шансы у этой кампании, безусловно, есть. Вот только российский бюджет на этом мало что заработает: большую часть потенциальной прибыли от судебных решений составят гонорары в пользу той юридической мафии, которая занимается судебными разбирательствами, а также их посредников в лице конкретных российских чиновников. Бюджет России не только не получит практически ничего, но, напротив, возможно понесет дополнительные расходы, связанные с судебными, транспортными и иными издержками.

«СП»: — В ВЭБе говорят, что теперь Украина может потерять весь свой рыбопромысловый флот в Юго-Восточной Азии и Западной Африке. Так ли это?

— У Украины нет никакого флота в Юго-Восточной Азии и Западной Африке. Этот так называемый флот — давно частный. В случае же попытки ареста этих судов они до их ареста уйдут по дешевке местным владельцам в различных африканских и азиатских странах, не доставшись России. А если же какие-то суда достанутся России, у РФ нет возможности задействовать их в конкретном коммерческом режиме — нет соответствующей инфраструктуры. Россия может только попытаться перепродать эти суда кому-то, но организация продаж требует серьезных издержек. В-общем, затея с судебными исками против Украины по поводу флота — весьма сомнительна.