Украина отправляет в Донбасс троянского коня

Верховный суд ЛНР приговорил к 17 годам тюрьмы участника обмена пленными с Украиной по обвинению в шпионаже и подготовке терактов, сообщает «Луганский информационный центр».

Как заявила пресс-служба МГБ ЛНР, уроженец Киевской области Тарас Олексиенко был агентом СБУ, с которой начал сотрудничать, находясь в киевском СИЗО, где он содержался с 2015 года и был передан ЛНР под видом политзаключенного.

Олексиенко по заданию СБУ проник в ряды Народной милиции ЛНР, где он собирал и передавал Киеву информацию о личном составе и перемещении техники, кроме того, он готовил теракт в Луганске.

«Замыслом иностранных спецслужб являлось достижение наибольшего количества жертв среди мирного населения и дискредитация военнослужащих силовых структур Луганской Народной Республики», — заявили в пресс-службе МГБ.

— Человек осужден, кроме всего прочего, за попытку организации теракта — это серьезное преступление, которое могло повлечь значительные жертвы, — подчеркивает председатель Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины Лариса Шеслер.

— Мне не кажется, что где-то в других странах подобные преступления оценивают снисходительнее. Пока не слышно возмущенных правозащитников ни в России, ни в Европе. Мотивация таких преступлений обычно незамысловата — деньги и одурманенность русофобией.

Какой бы порочной ни была практика спецслужб Украины, все же Украина — не гитлеровская Германия, чтобы можно было представить заброшенного диверсанта как человека, спасающегося от пыток в концлагере.

Нужно понимать, что ДНР и ЛНР не имеют инструмента и данных для полной проверки всех лиц, предлагаемых на обмен Украиной. На Украине есть реестры и информация по всем жителям Украины, включая территорию Донецкой и Луганской областей. Есть архивы спецслужб и МВД. В Донецке и Луганске этого нет по понятным причинам. Списки на обмен формируются по предложениям обеих сторон, причем Украина часто сама предлагает на обмен кого-то, якобы обвиненного за поддержку непризнанных республик на территории Украины.

Отказ от таких людей выглядит предательством своих сторонников, поэтому такие люди попадают в списки вместе с теми, о ком сообщают родственники и друзья. А ввести в украинские открытые реестры уголовных дел данные о фальшивом преследовании — дело очень простое для украинских спецслужб.

«СП»: — По-вашему, это единичный случай или этот Тарас не один такой? Это новая тактика СБУ?

— Я уверена, что подобный случай не единичен. Обмен военнопленными и политзаключенными — реальный способ засылки в республики агентов и диверсантов. И уж точно такую тактику не назовешь новой — вспомним, как вербовались диверсанты в лагерях военнопленных во времена Великой Отечественной.

Попытка расшатать там гражданское общество с помощью терактов — тоже не новая тактика. Вспомним попытки диверсий в Крыму. СБУ продолжает активно работать, устраивая попытки похищений бывших ополченцев на территории РФ, чему удивляться в случае таких действий на Донбассе?

«СП»: — И что делать спецслужбам Донбасса? Тщательнее проверять всех, кого обменивают?

— Я думаю, это так и происходит. Каждый человек, оказавшийся на Донбассе в результате обмена, проходит проверку донецкими службами безопасности. Вопрос только в том, что у этих служб не хватает информации, что реально из себя представляют эти люди, учитывая отсутствие архивов и данных.

«СП»: — По-вашему, опасность могут представлять те, кто называет себя политзаключенным? Или пленные ополченцы тоже могут быть завербованы?

— Есть политзаключенные, активно участвующие в противодействии госперевороту — общественные деятели, журналисты, политики. О таких знаем и мы, знают СМИ и правозащитники. Таких людей характеризует их прошлая деятельность. Суды над такими политзаключенными, как например, Мехти Логунов, становятся судами над бандеровской Украиной.

А есть политзаключенные — простые неизвестные люди, не принявшие бандеровскую идеологию и пытающиеся противодействовать ей в соцсетях или с помощью листовок. В лапы СБУ попадают и те, кто пытается помочь непризнанным республикам гуманитарной или информационной поддержкой. Таких уголовных дел на Украине десятки и сотни. И вот в числе преследуемых по этим делам могут оказаться и агенты СБУ.

И точно так же среди военнопленных ополченцев есть те, кого знают товарищи и соратники, и кто есть в списках вооруженных сил ЛДНР, а есть те, кого арестовали после 2014 года за участие в охране какого-нибудь населенного пункта, и о них нет данных в МГБ. Поэтому проверке в ЛДНР подлежат все.

«СП»: — Стоит ли республикам отвечать симметрично?

— Думаю, подавляющее большинство жителей Донбасса, как и я — категорические противники диверсий на Украине. В этих диверсиях могут пострадать совершенно невинные люди, и борьба должна вестись политическими методами, а не с помощью терактов.

Я думаю, что перед ДНР и ЛНР стоят задачи более важные и насущные, чем устраивать игру в шпионов и диверсантов.

---

— Нормы международного гуманитарного права предусматривают достаточно строгую процедуру обмена удерживаемыми лицами, — отмечает историк, публицист и постоянный эксперт Изборского клуба Александр Дмитриевский.

— Согласно им, единственным основанием для обмена является внесение данного человека в списки удерживаемых лиц, при этом на его участие в обмене абсолютно не могут влиять никакие другие факторы, в том числе — и биография. Единственный, кто может отказаться от обмена — это сам удерживаемый.

«СП»: — Как такое могло случиться? Это единичная акция СБУ или долгосрочная стратегия?

— Украина достаточно часто комплектует «обменный фонд» удерживаемых лиц либо из случайных людей — попросту взятых в заложники по надуманным поводам, либо из уголовников с серьёзными статьями. Последним предлагается выбор: либо ты идёшь на полную катушку по своей статье, либо записываешься как политический, подаёшь на обмен, и пусть у «сепаров» от тебя голова болит. Иногда бывает, что таких уголовников берёт в оборот СБУ со вполне понятными перспективами использования в будущем.

«СП»: — Насколько реально этот человек мог быть опасен? Мог ли он реально устроить теракт в одиночку? Или он мог найти сообщников?

— Думаю, что эти вопросы следует адресовать Министерству госбезопасности ЛНР: там лучше знают, какую опасность представлял осуждённый. Но один факт того, что его приговорили к семнадцати годам лишения свободы, говорит об очень многом.

«СП»: — Следует ли на будущее ужесточить правила обмена? Принимать только тех, в ком спецслужбы уверены? Или хотя бы не брать в армию тех, кто побывал на той стороне?

— Правила обмена мы не ужесточим никак: они регулируются нормами гуманитарного права, а сам процесс происходит под контролем международных организаций. Не брать на военную службу — так не то время на дворе: это в 1940-х годах в анкете имелся пункт о том, был ли человек в плену или под оккупацией, но сейчас это правило давно отменено. То есть если человек прошёл всю необходимую проверку, то никакого недоверия к нему быть не может, ибо действует презумпция невиновности. А проверка далеко не всегда может установить факт сотрудничества со спецслужбами, да и сами спецслужбы постараются подготовить завербованного к тому, чтобы его не смогли расколоть на другой стороне.

«СП»: — Чего Киев этим хочет добиться, засылая таких диверсантов-одиночек?

— Главная причина такого поведения Киева заключается в том, что в республиках Донбасса ему не удалось создать организованное подполье. Точнее, оно было создано, но ввиду полного отсутствия поддержки со стороны местного населения его пришлось свернуть. Сейчас разведывательно-диверсионная работа против ДНР и ЛНР полностью возложена СБУ на засылаемых с украинской стороны лиц, однако количество таких каналов ограничено. Вот и цепляются за любую оказию.

«СП»: — Кто, по-вашему, представляет большую ценность для СБУ: политзаключенные с Украины или пленные ополченцы? Кого проще завербовать и какими способами?

— Начнём с того, что собственно военнопленных во власти Киева не так уж и много: боевые действия с изменением линии фронта давно не ведутся, но именно они являются основным источником массового попадания в плен. Действия ДРГ нужного количества пленных дать попросту не могут. Поэтому в данном случае единственный доступный материал для СБУ — это лица, подвергающиеся политическим преследованиям. Впрочем, ни от тех, ни от других в случае вербовки нельзя ждать искреннего согласия: во-первых, для Украины они — враги (враг, как известно, правды не скажет!), а во-вторых, обещания, данные под нажимом, очень быстро забываются, как только давление прекращается.

Насчёт того, кого же проще всего завербовать украинским спецслужбам — так это тех, кто регулярно пересекает линию разграничения, и, кстати, среди раскрытых контрразведкой республик Донбасса именно данная категория составляет наибольший процент. Чтобы склонить такого человека к сотрудничеству, не надо прибегать к столь радикальным мерам, как лишение свободы, физическое или моральное насилие. Сделать предложение, от которого нельзя отказаться, можно и куда более мягкими методами.