Выборы-2021: Русская ромашка — обманут, не обманут, к сердцу прижмут, потом пошлют

В России разворачиваются предвыборные баталии. От их результатов во многом будут зависеть, как в оставшиеся месяцы проявят себя исполнительная власть и законодательная власти, а также партии.

Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) исследовал взгляды россиян на цели и задачи государства в текущей ситуации, при этом учитывалось мнение сторонников разных партий.

Главная обязанность государства — всегда заботиться обо всех и оказывать социальную поддержку, считают 96% опрошенных.

На втором месте (83%) утверждение о сохранении и укреплении традиций и традиционных ценностей. Причем наибольшую поддержку этот тезис получил у электората «Единой России» и «Справедливой России».

Еще меньшую поддержку (64%) получил тезис о том, что «благополучие человека в большей мере зависит от него самого, чем от устройства общества и государственной политики».

«Роль государства в жизни общества должна вырасти, полагают 65% опрошенных, и только 26% высказываются за минимизацию госвмешательства», — сообщает ВЦИОМ.

Как отметил в ходе круглого стола директор по политическому анализу Института социального маркетинга Виктор Потуремский, партийная система по-прежнему воспринимается населением вторичной по отношению к исполнительной власти. А в условиях пандемийного кризиса избиратели проявляют больший интерес к парламентским партиям, имеющим ресурсы.

«Избиратели начинают меньше верить обещаниями и больше доверяют реальным проявлениям заботы и пользы, которые может проявить политическая система», — считает он.

Эксперт также подчеркнул, что несистемные политические движения по-прежнему не являются реальной силой и не могут сформировать повестку.

Очень важным для политических партий в грядущей избирательной кампании станет фактор патриотизма и заботы о гражданах.

Руководитель Центра развития региональной политики политолог Илья Гращенков также видит в России кризис партий.

— Люди не доверяют, как правило, все программы во многом схожи, поэтому ключевую роль играют личности. Голосуют за конкретных людей — Зюганова, Жириновского и т. д. И с их деятельностью ассоциируют программы, которые считают для себя приоритетными.

Если люди считают, что самое главное для государства это забота о гражданах и их эта забота устраивает — размеры пенсий, зарплаты и другое, значит, они лояльны и голосуют за «Единую Россию» или вообще не голосуют. Если не устраивает, то голосуют за оппозиционные партии. И здесь все зависит от местного ландшафта: где-то голосуют за КПРФ, а где-то за ЛДПР.

У КПРФ есть свои регионы, свои узнаваемые депутаты Госдумы. Где-то сложилась монополия ЛДПР — Дальний Восток и некоторые другие регионы. В этом плане «Справедливая Россия» всегда была партий второго выбора: когда не выбрать из трех основных, голосуют за четвертую. Это наиболее обезличенная партия, ключевую роль играет фактор умеренности. Такова политтехнологическая картина происходящего.

Когда люди говорят о запросах, значит, они считают проблему не решенной. И если главная роль государства — это социальная поддержка, то она реализована не до конца. Иначе бы люди были удовлетворены, и ключевым для них было бы что-то другое — гражданские свободы и прочее. Пока же для людей главное, чтобы государство не прекратило свою социальную функцию.

Поскольку «Единая Россия» — это партия власти, то у нее больше всех возможностей донести свою программу, потому что она реально реализуема, деятельность правительства — это фактически программа ЕР. А уж как оппозиции с ней соревноваться?

Каналы коммуникации у нас — это в основном телевидение. Люди смотрят телешоу, видят и слушают ключевых игроков и, исходя из этого, пытаются понять концепцию партии. Это, конечно, несколько искаженный формат доведения информации.

«СП»: — Насколько бурной может стать эта избирательная кампания? Какие сюрпризы может преподнести?

— Она могла бы стать бурной, учитывая рост недовольства социальной политикой, о которой говорят, в том числе соцопросы. Но и власть не бездействует. Предпринимаются усилия вытеснить перед выборами наиболее радикальных кандидатов, сплотить вокруг себя оппозиционные силы, как это произошло со «Справедливой Россией», которая объединилась с небольшими патриотическими партиями. КПРФ дистанцируется от радикалов в своей среде.

Если перед выборами поле будет окончательно зачищено, то ситуация может сложиться так, что сама кампания будет достаточно тихая, так как не будет представителей рассерженных граждан. Их представители будут на улице или еще где-то, и все недовольство может канализироваться в протестную уличную и прочую активность.

Не думаю, что выборы в Госдуму станут площадкой для выпуска пара. А смогут ли недовольные организоваться, чтобы продемонстрировать свое недовольство другим путем, зависит от сторонних факторов. Пока недовольство инициируется так называемым либеральным протестом — Навальным и прочими. Оно пока не находит поддержки среди той части граждан, которые недовольны социальной ситуацией, как было в Хабаровске, Иркутской области. Не исключено, что всё начнет закипать из региональных протестов. Такие точечные акции в выборный год возможны по всей России.

Директор Института современного государственного развития Дмитрий Солонников обращает внимание, что партии не должны делать что-то для всех избирателей.

— У каждой партии должен быть свой избиратель. Невозможно быть одновременно за все хорошее и против всего плохого. Это основная проблема российской политической системы. У нас все партии и за экологию, и за поддержку пенсионеров, и за развитие предпринимательства, и за выплаты детям, и за частный капитал. Партия, которая хочет, чтобы все жили хорошо — это Кот Леопольд, который говорил: «Ребята, давайте жить дружно». Хороший мультик, но к жизни он отношения не имеет.

Классические партии должны представлять интересы какой-то социальной группы или идеи. Есть партии, которые могут выступать с точки зрения социальной защищенности населения: они за повышение налогов, за то, чтобы больше брать с бизнеса, больше вкладывать в социальные программы, поддерживать стариков, детей, малоимущих. Партии предпринимателей имеют другой интерес, предприниматели не обязаны заботиться обо всех, кто не работает в их компаниях. Какие-то партии могут говорить о росте национальном факторе, самосознания. И так далее.

Попытка свести все к единому однообразному блоку бессмысленна. Не могут все партии выступать за что-то, это не царь-батюшка, который одинаков и для дворян, и для крестьян, и все должны его любить, потому что он богоизбранный помазанник. Должна быть конкуренция, разные стратегии, видение будущего, сценарии развития государства. Население будет выбирать.

Жители Москвы будут голосовать за одно, малых городов — за другое, а деревень — за третье, потому что у них разная жизнь, разное самосознание, разный образ будущего. Не может партия побеждать везде одинаково, это нонсенс.

«СП»: — Но что-то общее может быть?

— В эпоху кризиса могут быть две общие тенденции. На первом этапе кризиса, когда ситуация только начинает ухудшаться, люди больше вступают за консервативные ценности, за сохранение всего и возвращение к потерянному недавно благополучию. Когда кризис расцветает и жизнь становится невыносимой, люди выступают с другой точки зрения — любые изменения, только бы не так как сейчас. Эти революционные настроения — признак следующего этапа кризиса.

«СП»: — Фактор патриотизма, который, правда, каждый понимает по-своему, может сыграть какую-то роль?

— Вы правильно сказали: и красные были патриотами, и белые. Убивали друг друга, за свой патриотизм готовы были умереть. Когда мы вспоминаем царя-батюшку — это один патриотизм, когда Коммунистическую партию и Советский Союз — другой, когда 90-е годы — третий. Их приверженцы на митинге друг другу могут глотку перегрызть. И все они патриоты.

Просто патриотизм — это не о чем, патриотизм должен быть привязан к чему-то.