Эрдоган готовит для мира «Кипрский гамбит»

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган анонсировал свой визит в самопровозглашенную Турецкую республику Северного Кипра, который состоится 20 июля. Эрдоган пообещал не просто посетить ТРСК, но и сделать важное заявление в ходе визита.

«Я надеюсь, что совершу визит в ТРСК 20 июля и выступлю там с необходимым посланием по Северному Кипру. Оно касается не только острова, но и всего мира», — сказал турецкий лидер на встрече с молодежью в Анкаре 20 мая.

Неформальные переговоры по Кипру в формате «5+ООН» (Греция, Турция, Великобритания, а также греко-кипрская и турецко-кипрская стороны) прошли в апреле 2021 года, но участники не нашли оснований для возобновления прямых переговоров по урегулированию конфликта. Новый лидер турок-киприотов Эрсин Татар выступает за конфедеративное устройство Кипра, в то время как греки-киприоты предлагают двухзональное двухобщинное федеративное государство.

Напомним, что остров Кипр разделен на две части с 1974 года в результате военного переворота и вторжения Турции. В 1983 году турецкая община в одностороннем порядке объявила о создании независимой республики. На сегодняшний день ее признает только Турция. Кстати, она же стала добывать газ на шельфе острова, хотя греческие власти считают его своей исключительной экономической зоной.

Визит Эрдогана на Северный Кипр станет уже вторым чуть более чем за полгода. В прошлый раз он посетил остров в ноябре 2020-го, причем визит был приурочен к 37-й годовщине провозглашения ТРСК. Тогда политик заявил о необходимости создания двух государств.

«На Кипре есть два разных народа и два отдельных государства. Решение о двух государствах должно обсуждаться на основе суверенного равенства», — заявил он.

Власти Республики Кипр, Греции, стран Евросоюза и ООН осудили Эрдогана за ноябрьский визит, а Палата представителей конгресса США даже потребовала от тогдашнего госсекретаря США Майка Помпео привлечь Турцию к ответственности, так как в противном случае «президент Эрдоган будет и дальше вести себя так, словно он может оставаться безнаказанным». Но решительных действий против союзника США по НАТО тогда не последовало.

Несмотря на свою позицию по Кипру, Турция не признает вхождение Крыма в состав Российской Федерации, хотя оно имело под собой больше правовых оснований, чем провозглашение независимости ТРСК. 10 апреля на встрече с украинским коллегой Владимиром Зеленским в Стамбуле Эрдоган подтвердил принципиальное решение Турции не признавать «аннексию Крыма».

Как пояснил «СП» политолог, эксперт по проблемам стран Ближнего Востока и Кавказа, к.и.н Станислав Тарасов, «судьбоносное» выступление Эрдогана на Кипре связано с тем, что Турция теряет свои позиции в ближневосточном регионе и отчаянно стремится привлечь к себе внимание. Что касается позиции по Крыму, она вряд ли претерпит изменения, хотя если Анкара отойдет от многовекторности и сделает ставку на Россию, ничего нельзя исключать.

— Турция оказалась в тупике в своей ближневосточной политике. Накануне нынешнего обострения в регионе они пытались нормализовать отношения с Израилем. Но так как Анкара ранее позиционировала себя как главного защитника интересов Палестинской автономии, теперь ей пришлось выступить с осуждающими Израиль заявлениями.

Сейчас очевидно, что благодаря усилиям США дело «[в Израиле] идет к перемирию и прекращению огня, после чего начнется политико-дипломатическое урегулирование. Проблема для Эрдогана в том, что в тех формулах, которые предлагаются (а это воссоздание известного квартета сторон плюс представители арабских стран, добавленные туда по предложению России), Турция не фигурирует.

В связи с этим у них появляется некий комплекс ущербности. Анкара всегда считала себя одним из главных геополитических игроков на палестинском направлении, а теперь их фактически выбрасывают из этого тренда. Тем более, если ХАМАС выведут из-под влияния Анкары, она окажется ни с чем в зоне конфликта. Они чувствуют, что ситуация выходит из-под контроля и отчаянно пытаются громкими заявлениями привлечь к себе внимание мирового сообщества и дипломатии.

Эрдоган не случайно избрал Кипр в качестве своей трибуны. Во-первых, это непризнанное государство. Во-вторых, сейчас постепенно обостряются проблемы Восточного Средиземноморья из-за добычи углеводородов на шельфе острова. Поэтому для громких заявлений это подходящая площадка. Но слова есть слова, турки вообще много говорят, а вот что они конкретно предпримут в сложившихся обстоятельствах, сказать сложно.

«СП»: — Может ли Анкара пойти на некий размен с Россией — признание Крыма за признание Северного Кипра?

— Не стоит путать ежа с ужом. Турция действует на пределах своих внешнеполитических возможностей. Только наше и отчасти украинское экспертное сообщество привязывает ее к Крыму. Нужно понимать, что Анкара даже при желании не может пойти на открытое признание Крыма в составе России. На Турцию давят, и она в любом случае остается членом западного сообщества.

Тем не менее Турция не ввела эмбарго на сотрудничество с Крымом. Между тем же Трабзоном и Крымом существует паромная связь. Крымский вопрос в наших отношениях вынесен за скобки, поэтому Россия никогда не придавала особого значения этой позиции Турции.

Что касается ее позиций по другим вопросам, будь то Ближний Восток, Ирак или Сирия, Анкара пытается сейчас найти свое место в этом оркестре, где до недавнего времени они чувствовала себя довольно уверенно.

Турция оказалась в очень сложной ситуации. Многовекторность, в которой турки набили себе руку, в конечном счете оказалась ущербной. Возможно, она была хороша тогда, когда Эрдоган имел устойчивые позиции с Трампом, с которым у него были секретные договоренности. Это позволяло уверенно маневрировать в отношениях с Россией и Китаем.

Но сейчас ситуация изменилась — мы можем предполагать, что Владимир Путин и Джо Байден смогут договориться по ключевым позициям, что подтверждает идущая встреча Лаврова и Блинкена в Рейкьявике. Эрдоган оказался на распутье и не понимает, на кого делать ставку. С одной стороны, Байден отказался от активной поддержки Израиля, но с другой, это не значит, что он будет поддерживать Турцию, как это негласно делал Трамп. Эрдоган не знает, с кем сотрудничать и кто поможет Турции оставаться одним из ведущих игроков на Ближнем Востоке. Теперь ему предстоит сделать непростой выбор, возможно, его кипрское послание прояснит, в чью пользу он будет сделан.

Старший научный сотрудник ИМЭМО РАН, доцент Дипломатической академии МИД России Владимир Аватков отмечает, что позиция Анкары по Северному Кипру в последнее время изменилось, и выступление турецкого президента может это подтвердить.

— Сложно предсказать, какое именно заявление сделает Эрдоган. Но если рассматривать ситуацию в контексте, важно понимать, что Турция в последнее время резко активизировала свою внешнеполитическую деятельность, что связано с рядом факторов.

Внутри страны достаточно сложная политическая и экономическая обстановка. На фоне событий, связанных с локдауном и спадом туризма, турецкая экономика страдает. Турция как никогда нуждается в переключении внутреннего недовольства на внешний фактор. В том числе с этим связана позиция Турции по ключевым вопросам международной повестки, в том числе по палестино-израильскому конфликту. Еще одна причина в том, что внутри страны доминирует консервативная и националистическая идеология.

Что касается Кипра, позиция Турции по этому вопросу в последнее время меняется. Раньше Анкара активно выступала за слияние острова и создание конфедерации, пыталась убедить северную часть Кипра проголосовать за план Кофи Аннана (инициатива ООН, заключающаяся в создании нового государства Объединённая Кипрская Республика, разделённого на две автономии — греческую с 69,5% территории и турецкую с 28,5%, — Ред.). Но сегодня, после того, как Южный Кипр был провозглашен Республикой Кипр и вошел в состав ЕС, возникает ощущение, что Анкара вряд ли согласится на объединение острова.

Эта мысль подтверждается и тем, что на шельфе Кипра были найдены столь необходимые для Турции энергоносители, поэтому она будет проводить и уже проводит более активную политику в отношении Восточного Средиземноморья и других соседствующих с ней региональных систем.