Пол Крэг Робертс: Саммит «Путин-Байден» — пропагандистская западня Вашингтона для Кремля

16 июня в Женеве планируется встреча президента России Владимира Путина и его американского коллеги Джо Байдена. Главы двух сверхдержав обсудят ключевые мировые проблемы и перспективы двусторонних отношений. По заявлению пресс-секретаря Джен Псаки, саммит не противоречит национальным интересам Соединенных Штатов. Но как при этом будут сбалансированы интересы России? Ждать ли «перезагрузки», какой должна быть позиция Владимира Путина?

Об этом и других аспектах события, которое многие СМИ называют прорывным, беседуют бывший замминистра финансов в администрации Рональда Рейгана, экономист Пол Крэг Робертс и редактор отдела международной политики «Свободной Прессы» Сергей Духанов.

«СП»: — Как вы оцениваете состояние отношений между нашими странами, и каковы ваши ожидания от будущей встречи?

— Поскольку переговорную стратегию Кремля я буду разбирать критически, то бы хотел сначала дать ясно понять, что президент Путин и министр иностранных дел Лавров заслуживают похвалы за их настойчивость в попытках договориться о нормальных дипломатических отношениях с Вашингтоном. Вопрос в том, когда их усилия становятся контрпродуктивными?

---

Подписывайтесь на YouTube-канал «Свободной Прессы». Мнения, аналитика, репортажи!

Прямая ссылка передачи на YouTube

---

Ситуация обескураживающая, потому что Вашингтон больше заинтересован в плохих отношениях с Россией, чем в отношениях с Россией хороших. Вашингтону нужна Россия как враг, чтобы оправдать огромный бюджет и власть американского военно-охранно-разведывательного комплекса. Мы говорим о годовом бюджете в одну тысячу миллиардов долларов и всей власти, которая с этим связана.

Таким образом, Россия имеет важное значение для поддержания этого положения. Фактом является так же то, что без российской угрозы у Соединенных Штатов нет аргумента для навязывания своей воли России, чтобы сохранить ситуацию однополярности. Вашингтон рассматривает Россию как ограничение американской гегемонии, которая включает в себя контроль Вашингтона над Европой. Итак, есть две фундаментальные причины, по которым Вашингтон совершенно не заинтересован в нормальных дипломатических отношениях.

Другими словами, высокий уровень напряженности между двумя странами работает к выгоде Вашингтона. То есть, Кремль должен иметь в виду, что президента Трампа удалили с должности именно потому, что он хотел нормализовать отношения с Россией. Был сфальсифицирован скандал «Рашагейт», цель которого заключалась в том, чтобы не дать Трампу улучшить эти отношения. Поэтому, когда эти надежды не оправдались, они прибегли к импичменту, основанному на ложных основаниях. А когда и это не удалось, то у Трампа украли выборы, лишь бы отстранить его от должности, чтобы исключить любую перспективу улучшения отношений с Россией.

Итак, как может Кремль ожидать успеха от так называемой «встречи на высшем уровне» с Байденом? Ведь очевидно, что Байден не собирается вести переговоры с целью отказаться от российской угрозы. Если американский истеблишмент отстраняет одного президента от должности просто за то, что он всего лишь хотел нормальных отношений с Россией, то почему он позволил бы Байдену добиться того, чего не позволил достичь Трампу?

Кремль действительно должен осознавать, что встреча Путина и Байдена может стать для Путина пропагандистской ловушкой. Существует опасность того, что Байден скажет: «Переговоры не увенчались успехом, потому что Путин повел себя неразумно, что Путин не согласился прекратить травить людей, он не согласился прекратить вторжения в другие страны, он не согласился прекратить осуществлять кибератаки на Соединенные Штаты».

Другими словами, Вашингтон заинтересован в переговорах, вероятно, только для того, чтобы произвести пропагандистскую победу из переговорного провала, который будет снова использован для того, чтобы подчеркнуть, что Россия является нарушителем спокойствия.

Из недавней встречи мы видим, что Лавров и госсекретарь США как бы пытаются подготовить почву для саммита. И, согласно новостным сообщениям, — о чем они говорили? Они говорили о заключении Навального, они говорили о том, что «Россия должна вернуть Крым Украине», они говорили о российских кибератаках на Запад. Другими словами, те же обвинения в адрес России, что и всегда.

Итак, какой у вас может быть саммит, если на нем Путин сидит и выслушивает обвинения Байдена? Если Путин не скажет: «О да, я отпущу Навального. О, да, мы вернем Крым Украине. О, да, мы не будем проводить никаких кибератак.» — если он не займет такую позицию, тогда его изобразят как неправого! Ну, как он может занять эти позиции? Да никак он не может этого сделать и по-прежнему представлять Россию! Так что, по сути, мне кажется, что это будет ни чем иным как пропагандистской ловушкой для Кремля, что они попадают в ловушку, а новостные сообщения станут говорить об «еще одной неудачной попытке» по причине агрессивности и неразумности Путина.

Что можно было бы сделать?

На самом деле только две вещи могут снять высокий уровень напряженности. Вашингтон мог бы принять многополярный мир и перестать настаивать на своей гегемонии. Ситуацию разрядило бы, если бы Вашингтон просто сказал: «Эй, мы отказываемся от наших претензий быть арбитрами во внешней политике любой другой страны, и мы понимаем, что у них есть свои интересы, и мы постараемся приспособить наши интересы, чтобы учесть их интересы».

Что ж, это был бы большой успех. Но собирается ли Вашингтон это сделать? Никаких признаков этого нет. Нет никаких признаков того, что Вашингтон готов отказаться от своей гегемонии или от своих попыток установить гегемонию. Единственный другой способ для России — отказаться от суверенитета и принять лидерство Вашингтона — так же, как Германия, Франция и Англия.

Как может Путин отказаться от суверенитета России и принять лидерство США? Он не может сделать это — и остаться на своем посту! Или — он может, и у России сохранится какая-то независимость или влияние? Так на каком основании можем мы рассмотреть хоть какой-то успех от этого саммита? Требования, которые американцы будут предъявлять к России, не могут быть приняты Россией!

Как я уже подчеркивал, ценность России для Вашингтона состоит в том, чтобы быть врагом, потому что это оправдывает текущую внешнюю политику, оправдывает огромный бюджет военно-охранно-разведывательного комплекса. И вы должны понимать политическую мощь и влияние военно-охранного комплекса. Он намного могущественнее президента. О чём же этот саммит?

«СП»: — Вы сказали, что Вашингтон хочет, чтобы Россия была врагом. Тогда до какой степени? Ядерная война исключается? Или речь только о региональных конфликтах — типа Сирии и Украины или что-то еще? Но Украина гораздо ближе к границам России, чем Сирия…

— Это очень хороший вопрос. Конечно, в этом заключается опасность высокого уровня напряженности. Опасностью является ядерная война. Опасность так же в том, что Кремль всегда будет демонстрировать готовность к переговорам. Например, Путин заявил, что тот факт, что Байден назвал его убийцей, человеком без души, не означает, что он не будет вести переговоры с Байденом.

Что ж, если вы продолжите в том же режиме, то в какой-то момент это станет контрпродуктивным, потому что Вашингтон скажет: «Мы можем делать все, что хотим, и Путин это принимает. Мы можем назвать его убийцей без души, и он все равно придет поговорить с нами. Итак, что еще мы можем сделать? Мы можем свергнуть власть в Беларуси. Или — как проголосовал Европарламент на этой неделе — поддержать смену режима в России».

После всех дипломатических усилий Путина и Лаврова в отношениях с Европой и их встреч с Меркель и Макроном, что мы имеем? Европейский парламент только что проголосовал за смену режима в России. Это показывает такое отношение, которое просто не приемлет хороших отношений с Россией. Если у вас такое отношение к этому, и с российской стороны не следует реального наказания, то Запад может стать более агрессивным. В какой-то момент это может зайти так далеко, что Кремлю придется ответить. И я не думаю, что американцы хотят ядерной войны.

Вашингтон не хочет ядерной войны. Но если у вас сложится ситуация, когда будет необходим ответ, то война будет ядерной. Потому что у Соединенных Штатов нет обычных возможностей для ведения военных действий против российских вооруженных сил неядерными средствами. Они не в состоянии вести военные действия против Китая без применения ядерных средств. Соединенные Штаты будут вынуждены применить ядерное оружие. Таким образом, любой конфликт между Соединенными Штатами и Россией стал бы ядерным, стал бы концом света.

Поэтому я и говорю, что Путин и Лавров заслуживают уважения за попытки нормализовать отношения. И единственным остается вопрос: «Когда их усилия станут контрпродуктивными?» Если они будут проявлять такое же терпение к оскорблениям и провокациям, стоит ожидать, что эти оскорбления и провокации станут только хуже. А когда они станут хуже, то в какой-то момент пересекается определенная черта, и должен быть дан ответ. Так что я не думаю, что Соединенные Штаты на самом деле хотят конфликта.

Они не хотят войны, они не хотят региональной войны, но им нужен набор врагов, потому что это оправдывает бюджет, который притекает в военно-охранно-разведывательный комплекс. Эти деньги, их часть, возвращается в виде политических «пожертвований» на цели избрания членов палаты представителей, членов сената и президента. Другими словами, если американский налогоплательщик ежегодно направляет одну тысячу миллиардов долларов в оборонный сектор, то эти фирмы используют часть этих денег для поддержки политических кампаний членов палаты представителей, членов сената и кандидатов в президенты.

Так что, по сути, военно-охранно-разведывательный комплекс владеет государственной властью. И, в основном, он просто хочет сохранить этот денежный поток, чтобы прибыль росла. На самом деле он не хочет войны. Но он хочет врага, потому что это поддерживает приток денег, сохраняет влияние военно-охранно-разведывательного комплекса. Война может быть из-за того, что американцы зайдут слишком далеко или из-за ложных срабатываний системы раннего предупреждения.

Видите ли, в этом, возможно, кроется настоящая опасность. Вы знаете, во время холодной войны в ХХ веке были многочисленные отказы систем предупреждения, как с советской, так и с американской стороны. Были сообщения о приближающихся межконтинентальных баллистических ракетах противника. Но этим сообщениям не верили.

Почему? Потому что Генеральный секретарь Коммунистической партии и президент Соединенных Штатов вместе работали над снижением напряженности. И все это знали, поэтому люди говорили: «Ну, у нас всё получается, посмотрите на все соглашения по контролю над вооружениями, мы разговариваем друг с другом вежливо, мы не обзываем друг друга нехорошими словами — это, должно быть, какая-то ошибка системы предупреждения». Отсутствие, вернее, снижение напряженности во время холодной войны в двадцатом веке означало, что люди говорили: «Ну, это должно быть ошибкой», вместо того, чтобы послать сообщение «О, на нас напали!», чтобы кто-нибудь нажал на кнопку".

Но теперь, когда напряженность настолько высока, то обе стороны могут поверить в ложную тревогу. И в этом опасность. Доверия нет. А когда доверия нет, то ложная тревога — гораздо более серьезная вещь. Когда доверие есть, то люди работают над разрядкой ситуации. Вы знаете, Карибский ракетный кризис разбудил президента Кеннеди, он разбудил Хрущева, и они увидели — ууу! — мы подошли очень близко к взаимному уничтожению, и мы должны что-то с этим поделать. Начиная с этого, каждый американский президент, все советские правительства работали над тем, чтобы понизить напряженность.

У нас был Договор ОСВ-1 при Никсоне, Договор ОСВ-2, у нас был Договор по противоракетной обороне и так далее, и так далее, и так далее. И, наконец, у нас были Рейган и Горбачев, положившие конец холодной войне. Таким образом, в 21 веке этот успех был опрокинут из-за краха советского коммунизма. Это привело к власти Ельцина, который, по сути, стал американской марионеткой. И это возродило американскую веру в свою исключительную природу, в право применять гегемонию в отношении других стран.

У нас был период 1990-х годов, когда Соединенные Штаты были единственной державой, а Россия — подчиненной страной. И только после восстановления независимости России при Путине мы снова увидели независимую Россию. Что ж, это очень раздражает американское внешнеполитическое сообщество. Таким образом, существует врожденная враждебность к России, потому что она ограничивает американскую гегемонию. И это действительно огромный барьер для нормальных отношений.

«СП»: — Из того, что вы сказали, было бы правильным предположить, что нам нужна, может быть, двух- или трехкомпонентная стратегия или своего рода балансирующий акт. Скажем, во-первых, российская сторона неизбежно должна проявить некоторую твердость. Во-вторых, мы должны помнить старые времена, когда две страны и руководство двух стран имели привычку «соглашаться с тем, чтобы не соглашаться». И затем мы должны как-то повысить уровень доверия — по крайней мере, между вооруженными силами двух стран.

— Да, это то, что нужно сделать. Возможно, лучший способ для Кремля действовать — это просто игнорировать Запад. Не отвечайте на обвинения. Вы знаете россиянку, которая является представителем Министерства иностранных дел, она — молодец. И она опровергает ложь и так далее, но…

«СП»: — Захарова.

— Да. Она очень хороша. Но зачем опровергать ложь, зачем ее признавать? Следует просто игнорировать обвинения. Следует сосредоточиться на стабилизации бывших советских и бывших российских провинций, которые теперь независимы, чтобы защитить их от свержения в них власти американцами — как на Украине. Власть на Украине была свергнута американцами, в Грузии… Итак, русские должны сосредоточиться на дипломатии по стабилизации бывших частей Советской и Российской империи, чтобы придать им иммунитет к американскому вмешательству. Это должно быть главным фокусом (основным направлением) внешней политики.

И это — наряду с наилучшими отношениями с Китаем. Потому что если бы между Россией и Китаем было какое-то единство, какой-то договор, какой-то договор о взаимной обороне, то это остановило бы провокации. Потому что нет никакой перспективы того, что США или НАТО вступят в конфликт с Россией и Китаем. Фактически, такие отношения можно было бы распространить на Иран, на Сирию. Это очень быстро сняло бы все проблемы, потому что Запад столкнется с подавляющей силой, если он будет проводить такую политику следования за Вашингтоном.

То есть, Кремль мог бы поступить таким образом, чтобы просто сказать: «Слушайте, вот мы, если вы хотите вести с нами дела, то это нормально. Если вам нужны наши энергоносители — хорошо. Мы их от вас утаивать не будем. Если вы хотите вести с нами бизнес — добро пожаловать. Но вы нам не нужны. И нам особо не нужны посольства в ваших странах, потому что между нами нет нормальных отношений, так зачем нам притворяться и держать там своих послов, когда все, что мы получаем, это оскорбления. Просто вернитесь к делу и сосредоточьтесь на Азии.

Сосредоточьтесь на Восточной Европе. Вы знаете, многим странам Восточной Европы — не многим, но некоторым — ЕС уже надоел. Они понимают, что Евросоюз, к которому они по глупости присоединились, противоречит их национальному суверенитету и хочет заполнить их захватчиками-иммигрантами из третьего мира.

Знаете ли, русским надо просто забыть о Западе, просто не отвечать ни на что. И таким образом пропаганда не достигнет своих целей, она просто умирает, она исчезает. Но когда у вас есть представители по связи со СМИ, и они отвечают на ложь, это поддерживает жизнь этой лжи. Это как если бы вы обвиняли кого-то в избиении своей жены, а он говорит: «Ну, я не бил свою жену!» Тогда он уже попал в ловушку!

Так что, отвечая на обвинения, Россия во многом попадает в ловушку. Нужно просто понять, что это позиция Запада. Она не изменится, какими бы ни были факты. Неважно, какие факты приводит министр иностранных дел России. Вашингтону на факты плевать! В какой-то момент Кремль должен понять, что для Вашингтона факты значения не имеют, и поэтому должен перестать опровергать обвинения!

«СП»: — Большое спасибо за ваши проницательные замечания. Желаем вам доброго дня.

— Спасибо большое за это интервью. И я надеюсь, что отношения между нашими двумя странами станут как-то менее опасными и что российская власть в какой-то момент придет к выводу, что её усилия могут оказаться контрпродуктивными.