Михаил Делягин: ФСБ, СВР и финансовая разведка должны под одной «крышей» быть, как и масса других кабинетов

Выживание России и сохранение государственности возможно только в случае кардинальной смены модели развития. Созданная в 1992 году модель и по сей день ориентирована на финансовые спекуляции, ведущиеся за счет разграбления советского наследства (по модели «выпил — украл — вывел за границу»). Необходимо переориентировать всю государственную машину с разграбления народа и страны на их созидательное преображение.

Понятно, что это требует изменения в том числе структуры исполнительной власти.

Нынешняя — жертва административных решений 2004 года, когда единый процесс управления был искусственно разодран на не зависимые друг от друга и здравого смысла «определяющие политику» министерства, осуществляющие контроль службы и «оказывающие госуслуги» агентства.

Исполнительная власть была нарублена, как капуста, и весь 2004 год пребывала в параличе (что, среди прочего, позволило либералам осуществить людоедскую «монетизацию льгот»: провести такое через работающий госаппарат тогда еще было невозможно). Сегодняшнее ее состояние — результат медленного, хаотичного и в целом мало осмысленного срастания разорванных частей единого организма.

Понятно, что рационализация структуры должна быть как подчинена принципиально новой задаче — комплексной модернизации, так и использовать новые возможности, предоставленные информационными технологиями.

Но прежде всего исполнительная власть должна быть качественно разгружена возвратом от режима «ручного управления», в котором каждое управленческое решение принимается заново, «с чистого листа», без учета накопленного опыта и установленных норм, к управлению по единым правилам, в рамках которого однажды принятое решение обязательно для всех однородных случаев (после Советской власти так управляло только правительство Примакова).

Перевод госуправления (и всей регулярно взаимодействующей с ним части общества) на единую электронную систему принятия решений не только резко ускорит его работу и ограничит коррупцию (сквозным и полным контролем, вдобавок невидимым для проверяемого), но и принципиально повысит его возможности при сокращении нужного числа чиновников (и росте требований к ним).

Прежде всего это проявится в трансформации Минэкономразвития, которое должно управлять межотраслевым балансом страны. До цифровизации это было непосильно даже Госплану (он планировал порядка 10 тыс. товаров и услуг, а еще 50 тыс. находились в ведении Госснаба), но современные возможности позволяют осуществлять стратегическое прогнозирование (кроме того, оно требует неизмеримо меньше управленческих ресурсов, чем директивное планирование) в масштабах всего народного хозяйства.

Еще в начале нулевых концентрация Грефом в тогдашнем МЭРТе (Министерстве экономического развития и торговли) функций, для обозначения которых (ибо о реальном управлении речи не было) потребовалось 52 департамента, сделала министерство полностью неуправляемой притчей во языцех.

Но сегодня цифровизация в сочетании с управлением по единым правилам и отказом от прямого диктата в отношении хозяйствующих субъектов позволит привести Минэкономразвития в соответствие с его названием, объединив в нем все отраслевые и региональные ведомства, занимающиеся экономическим развитием.

Это Минпромторг, Минвостокразвития, Минприроды (кроме экологии), Минсельхоз, Минстрой, Минтранс, Минцифры (кроме массовых коммуникаций), Минэнерго, Росреестр, Росрезерв, Ростуризм. Из ведения Минфина в состав Минэкономразвития логично передать Росимущество, так как активы государства должны управляться не ради получения доходов, а для обеспечения прогресса.

Соответственно, Минприроды должно быть разделено между Минэкономразвития (куда следует передать все, связанное с освоением ресурсов) и Роснадзором. Последний должен объединить все виды контроля за соблюдением норм, включая потребительский и экологический.

Исключительная значимость ограничения произвола монополий должна быть выражена в возврате антимонопольной службе статуса министерства.

Ограничение финансовых спекуляций лишь повышает значимость контроля за финансовыми рынками и их развитие, что требует воссоздать Федеральную службу финансовых рынков, передав от Банка России соответствующие функции, а также контроль за пенсионным и страховым рынками.

Вечное перетягивание высшего образования между управлением школой и наукой должно быть решено признанием единства этих сфер воссоединением Минобрнауки и Минпроса в одно министерство.

Министерство культуры должно стать ключевым ведомством (наряду с Минобрнауки, конечно), формирующим мировоззрение. Поэтому в него следует включить Росмолодежи (призванное управлять будущим), Росархив (призванный управлять прошлым), Минспорта (с учетом его значимости для самоощущения граждан) и Минцифры (в части массовых коммуникаций).

Стремление наших конкурентов взорвать Россию обострением этнокультурной напряженности, и объективная необходимость прекратить системное ущемление прав русских требуют воссоздания Министерства по делам национальностей на базе РАДН (Российского агентства по делам национальностей).

В силу масштабов конфликтов, в которые вовлекается Россия, следует (по примеру США) создать отдельное Министерство по делам ветеранов.

Кроме того, объективное единство функций разведки и контрразведки (так, одной из задач разведки является выявление на стадии подготовки разведывательных и диверсионных операций противника для пресечения их силами контрразведки) диктует воссоединение СВР и ФСБ в Министерство безопасности с включением в него Росфинмониторинга.

По тем же причинам разумно по американской модели включить в Минюст Генпрокуратуру и Следственный комитет. МЧС и Росгвардию вернуть в состав МВД, включить фельдъегерскую службу в ФСО (по аналогии с ФАПСИ), а ФМБА — в Минздрав.

Стоит отметить, что одним из важнейших пороков нынешнего госуправления является передача его функций вовне, сторонним организациям, которые в результате выполняют работу снявших с себя реальные управленческие функции чиновников.

В рамках исправления этого порока, в частности, следует отказаться от страховой модели государственных пенсий, медицины и соцпомощи, вернувшись к неизмеримо более дешевой, надежной и понятной модели прямых выплат из бюджета (страховая система хороша лишь в условиях длительного и гарантированного роста фондовых рынков, что точно не актуально для ближайших 15 лет).

Соответственно, Пенсионный фонд и Фонд социального страхования должны быть интегрированы обратно в Минтрудсоцразвития, а Фонд обязательного медицинского страхования — в Минздрав.

Таким образом, число министерств разумно сократить с 21 до 15 (в том числе 4 новых), число служб и агентств — с 19 до 4 (в том числе 1 новой службы), а внебюджетных фондов — с трех до ноля.

Из нынешних 10 вице-премьеров должно остаться пять: первый вице-премьер, осуществляющий текущее управление, а также вице-премьеры по борьбе с санкциями, по развитию человеческого капитала, по новым технологиям и по реинтеграции освобожденных территорий России.

Что касается регионов, то титулы правительств и министерств должны быть устранены в их управлении так же, как титул президента. Руководители департаментов региональных администраций должны находиться в двойном подчинении (главе региона и заместителю по региональным вопросам профильного федерального министра), а региональные структуры федеральных ведомств, на которых приходится основная часть федеральных чиновников, должны быть устранены за считанными исключениями.

Регионы, обеспечивающие свои расходы менее, чем на 50%, должны находиться под внешним финансовым управлением Минфина.

Безусловно, предлагаемая структура исполнительной власти носит эскизный характер, вызовет много возражений и в целом далека от совершенства. Однако она значительно ближе к объективным потребностям современной России, чем хаотично сложившаяся к настоящему времени, — а все остальное должно стать предметом профессионального обсуждения.