К сведению нарушителей конвенции: Авианосец США в Черном море — плавучий гроб

Англосаксы попытаются изменить положения конвенции Монтрё, мешающей из-за позиции Турции расширению их зоны влияния в Черном море, считает доктор политических наук, советник главы заксобрания Севастополя Александр Ирхин.

«Конвенция Монтрё — международный договор, который сейчас очень мешает англосаксам, чтобы открыть против России черноморский фронт, — рассказал политолог в эфире радио „Спутник в Крыму“. — Каждые пять лет ее можно денонсировать, а каждые два года — вносить правки». Когда встанет вопрос о более масштабной экспансии, англосаксы попытаются «исправить» конвенцию, полагает ученый.

По его словам, позиция Турции — члена НАТО — противостоит желанию американцев и прочих членов альянса по вопросу открытости Черного моря. «Регион по сути контролируется двумя державами — Россией и Турцией. Для нас сейчас конвенция Монтрё — огромный плюс, связанный с тем, что есть ограничения по времени и тоннажу, и возможности Турции полностью перекрывать проливы в военное время… Здесь есть определенные ограничители и для нас —то есть мы сейчас не можем завести корабли с Балтики. Но все остальное играет в нашу пользу», — подчеркнул Ирхин.

Как в Вашингтоне и Лондоне планируют изменить конвенцию Монтрё, если Анкара против? И что — имеющихся в регионе сил НАТО (Болгария, Румыния и та же Турция) мало?

— Англосаксы пытались изменить конвенцию Монтрё ещё на стадии её принятия в 1936 году, — напоминает военно-политический эксперт Владимир Сапунов.

— Тогда Британия предлагала уравнять в правах черноморские и нечерноморские державы. Не вышло, а идея осталась. И периодически они к ней возвращаются, если возникает актуальность.

Например, она появилась во время войны России и Грузии 2008 года, когда в абхазские воды вошли корабли Черноморского флота РФ и приняли участие в конфликте. Усилилась она, разумеется, после воссоединения Крыма с Россией и тем более после начала СВО.

Но актуальность этим не ограничивается. После прихода к власти Эрдогана Турция начала проводить более самостоятельную внешнюю политику, что, разумеется, США и Британии не нравится.

Что касается Болгарии и Румынии, то их ВМС, конечно же, не способны быть серьёзным игроком в Чёрном море. По крайней мере, пока. Болгария два года назад заявила о намерении возродить свой подводный флот. Румыния потратила за 10 лет на оборону больше, чем все страны бывшей СФРЮ вместе взятые. Это всё, конечно же, стремление руководства НАТО усилить свой внутренний флот в Чёрном море.

«СП»: А можно ли вообще менять конвенцию? Как минимум, для этого нужно прогнуть турок, а их текущие условия, кажется, более, чем устраивают…

— Конвенция продлевается каждые 20 лет. Возможность денонсации в мирное время предусмотрена, но односторонний выход из договора со стороны Соединённых Штатов или Британии будет выглядеть весьма глупо, поскольку на отколовшихся Турция вполне может начать распространять условия прохода через проливы ещё до начала Первой мировой войны. А тогда Османская империя держала Босфор и Дарданеллы под полным своим контролем.

Не надо забывать, что Турция и так постоянно свой контроль над проливами желает консолидировать.

В 1994 году Анкара в одностороннем порядке видоизменила положения конвенции Монтрё и ужесточила досмотр торговых судов, разрешила проход судов длиной более 200 метров только в светлое время и в сопровождении турецкого лоцмана. А также расширила список причин для недопуска кораблей в Чёрное море, добавив к ним бурение, экологию, полицейские операции и т. п.

Кроме того, турки пестуют идею введения для пролива Дарданеллы статуса аналогичного порту Хайдарпаша в Стамбуле. То есть ужесточить проход и в Мраморное море между проливами.

«СП»: Кстати, турки в свое время пытались прорыть параллельный канал. И чем все закончилось? Почему не прорыли? Насколько это изменило бы положение дел вокруг конвенции Монтрё и баланс сил в регионе?

— Мэрия Стамбула воспрепятствовала рытью канала. По экологическим причинам. Но это сейчас, когда администрацию крупнейшего города Турции уже много лет возглавляют оппозиционные Эрдогану политики. Если что-то изменится, к идее могут вернуться.

Впрочем, рытью Стамбульского канала есть и другие препятствия. Во-первых, очень дорого. Во-вторых, Турции ещё надо будет доказать, что второй канал может как-то изменить статус Чёрного моря как таковой.

«СП»: А нам есть, чего опасаться? Даже если бы не было этой конвенции, что они туда такого страшного пригнать могут? Авианосец? АПЛ?

— Да, ни АПЛ, ни авианосцы США по конвенции Монтрё заходить в Чёрное море не могут. Правда, авианосец там однозначно превратится в плавучий гроб.

Тут, скорее, речь о том, что в военное время в Чёрное море не могут заходить ни эсминцы, ни фрегаты. То же самое касается и обычных подводных лодок.

В период обострений 2008 и 2014 года американцы нарушали конвенцию Монтрё — и по тоннажу, и по времени пребывания. Турция особо не возмущалась, нам это больше не нравилось. Хотя нарушения были некритичными.

«СП»: Если у натовцев получится нарастить там присутствие, насколько это критично для нас, и как мы будем отвечать?

— Вряд ли Турция сейчас готова идти на уступки США в каких-то привилегиях в Чёрном море.

А если и пойдёт, США надо будет перебрасывать в Чёрное море весь свой Пятый и Шестой флоты вместе взятые, чтобы иметь хоть какие-то шансы в морских боях с нашими кораблями и наземными установками. Поэтому эта возможность больше гипотетическая, и англосаксы, скорее, предпочтут гадить поставкам оружия и работой своих самолётов-разведчиков над акваторией Чёрного моря.

— В принципе, это довольно логичный шаг, который действительно сильно осложнил бы положение России на Черном море. Так что в том, что такие сценарии прорабатываются, можно не сомневаться, — уверен советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований Всеволод Шимов.

«СП»: Имеющихся в регионе сил НАТО мало?

— Альянс действительно контролирует половину побережья и акватории Черного моря, а, если учесть, что Украина — натовский сателлит, и того больше. Но все же ограничения доктрины Монтре не позволяют обеспечить абсолютный перевес, да и позиция Турции благодаря этой доктрине оказывается излишне гибкой и не всегда следующей в русле ЕС и США.

«СП»: А можно изменить конвенцию? И что для этого нужно? Согласие всех черноморских государств? Тогда Россия и Турция заблокируют любые изменения…

— Да, механизмы изменения есть, в крайнем случае любую конвенцию можно попросту нарушить, если на то будет политическая воля. Другой вопрос, что самой Турции это соглашение выгодно, и на его денонсацию она пока не готова.

«СП»: А могут англосаксы уговорить Анкару? В обмен на что? Или, например, устранить Эрдогана? С другим президентом легче будет решить вопрос?

— Это должны быть очень серьезные уступки. Например, принятие Турции в ЕС и согласие с ее притязаниями на газоносный шельф Средиземного моря. Но на это в Европе не пойдут, а за меньшее Эрдогану нет смысла рисковать и отказываться от проверенного временем соглашения. Устранение же Эрдогана — тоже не факт, что поможет. Турция — сильное государство с давней традицией самостоятельной независимой политики. Привести там к власти совсем уж управляемых марионеток не так просто.

«СП»: Но турки сами хотели прорыть альтернативный канал. Могут опять вернуться к этой теме? При каких обстоятельствах?

— Да, этот план давно обсуждается. Новый канал не подпадал бы под действие доктрины Монтре. Но это большие финансовые затраты. Пока ни Анкара, ни Запад в это дело вложиться не готовы. Турции рыть новый канал при исправно функционирующем Босфоре особых резонов нет, а конвенция Монтрё и так обеспечивает ей положение хозяйки проливов и даёт инструменты влияния как на Россию, так и на Запад. Поэтому дальше разговоров дело не идёт.

«СП»: Как Россия реагирует на эти недружественные потуги? Что вообще мы можем сделать? Или остаётся только готовиться к обороне?

— К сожалению, Россия в этом вопросе полностью зависит от Турции, в руках которой ключи от проливов. Так что остаётся единственное — поддерживать максимально конструктивные отношения с Анкарой и эффективно играть на противоречиях Турции с Западом. А их, кстати, не так уж мало.