Россия — США: ядерная разрядка требует предварительной ревизии

12 февраля директор национальной разведки США Дэннис Блэр представил в американский Сенат доклад, в котором проанализировал препятствия, мешающие предстоящим переговорам между Россией и США по сокращению ядерных вооружений. «Российские лидеры в последнее время положительно говорят о возможности перемен в динамике американо-российских отношений, но такие проблемы, как расширение НАТО, конфликт вокруг сепаратистских регионов Грузии, а также противоракетная оборона будут продолжать создавать сложности в отношениях и подчеркивать трудность поиска пути для взаимодействия с Россией», — говорится в 46-страничном докладе Блэра.

Можно полностью подписаться под таким анализом, правда, с российской стороны следовало бы добавить еще несколько очень важных нюансов.

Возьмем американское пока еще полуофициальное предложение о сокращении 80% ядерных арсеналов России и США. На первый взгляд, действительно заманчивое предложение. Есть, однако, одна неувязка. Чье количество боеголовок берется за основу подсчетов: наше или американское, иначе говоря, какой стороне придется сокращать больше, а какой — меньше?

Не все ясно и в вопросе о тактическом ядерном оружии, например, о ядерных боеголовках крылатых ракет с дальностью полета в несколько тысяч километров. Согласно Договору о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП), подписанному В. Путиным и Дж. Бушем, к 2012 г. США и Россия должны иметь по 1700—2200 боезарядов межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и стратегических бомбардировщиков. У американцев эти боезаряды, вероятнее всего, будут размещены на 500 МБР «Минитмен», 14 атомных ПЛ («Трайдент-2»), а также на 97 стратегических бомбардировщиках (В-52 и В-2). По имеющимся данным американцы сегодня имеют порядка 8000 боеголовок, подпадающих под СНП. США решают задачи сокращения путем снижения числа носителей, числа боеголовок на них и вывода из боевого состава четырех ПЛАРБ (подводная лодка атомная с баллистическими ракетами) типа «Огайо» для (обратим внимание) переоборудования их под крылатые ракеты морского базирования (КРМБ) «Томахоук». Часть боезарядов (неизвестно, сколько именно), снимаемых с носителей, американцы просто складируют, часть отправляют на модернизацию (перезарядку) и часть утилизируют. То есть создают так называемый возвратный потенциал, когда боеголовки со склада можно вернуть на тот же «Минитмен» или «Трайдент».

Но не только это обстоятельство вызывает серьезную озабоченность. Идущие названным типам ракет на смену крылатые ракеты «Томахоук» способны нести ядерный боевой заряд и обладают высокой точностью, благодаря использованию космической радионавигационной системы, а также могут перенацеливаться в ходе полета. В ближайшие два-три года США начнут производство крылатой ракеты воздушного и морского базирования, обладающей фантастическими боевыми качествами: скорость — 5 Махов (Мах равен скорости звука), дальность — свыше 5 тыс. км. Замечу особо, что КРМБ не ограничены никакими соглашениями и внешне ядерные ракеты неотличимы от неядерных.

А теперь представим себе ситуацию: подводные лодки типа «Огайо», несущие по несколько десятков крылатых ракет, выходят на боевое дежурство в Баренцево, Охотское и Японское моря и сразу берут под прицел все позиционные районы российских РВСН, пункты базирования морских ядерных сил и стратегической авиации. Им не обязательно наносить крылатыми ракетами ядерные удары по «Тополям» грунтового базирования, аэродромам, командным пунктам стратегических ядерных сил (СЯС) и другим слабо защищенным объектам инфраструктуры СЯС. По шахтным пусковым установкам вполне возможны удары с применением глубоко проникающих боеголовок, оснащенных малогабаритным ядерным зарядом. Таковые в США созданы и усовершенствуются.

У нас остаются ракетные подводные крейсера стратегического назначения (РПКСН), находящиеся на момент конфликта на боевом дежурстве в Мировом океане. Но насколько они неуязвимы? В ноябре 2008 г. американские агентства со ссылкой на Пентагон известили о том, что ВВС США успешно испытали лазерную установку, смонтированную на борту «Боинга-747». Такая лазерная пушка способна уничтожить стартующие баллистические ракеты. Выходящие из-под водяной толщи БРПЛ для них — очень удобная цель. К слову, в начале лихих 90-х годов наши научные организации по распоряжению Б. Ельцина передали американцам советские технологии производства непрерывного химического лазера. Он теперь и используется против нас.

В любом случае правомерно сделать вывод о том, что США придают серьезное значение поддержанию и развитию своего стратегического ядерного потенциала. Кроме того, американцы мощно развивают многоэшелонированную систему ПРО до уровня ее способности уничтожить до 600 носителей ядерного оружия и до 300 прорвавшихся боевых блоков. То есть, они заведомо получают переговорное преимущество. А ведь роль СНВ (МБР, БРПЛ, стратегическая авиация) довольно специфична. Начиная с 70-х годов, они перестали быть оружием боевого применения, потому что ни одна из сторон не могла его применить без опасности получить ответный удар по собственной территории. Подоплека договоров СНВ-1 и СНВ-2 — гарантированное взаимное уничтожение, но меньшим числом ударных средств. В 70−80-е годы ХХ столетия в определенных структурах подсчитывали, сколько раз та или иная сторона могла уничтожить сторону противную. Американский фельетонист Арт Бухвальд тогда писал об этом, как о сумасшествии, когда генералы хвастались, что они могут уничтожить СССР семь раз, а советские ракеты Америку — только четыре раза. «Я не хочу умирать в ядерном котле ни разу», — восклицал он.

Но именно возможность взаимного уничтожения сдерживала применение тактического ядерного оружия (ТЯО) и обычных военных средств и вообще предотвращало вооруженный конфликт между СССР (Россией) и США.

Возвращаясь к названной американцами цифре в 1 тыс. боеголовок, не могу не заметить, что она чисто условна. Здесь более важно другое число: сколько боезарядов при любом развитии ситуации российская сторона может гарантированно донести в качестве ответного «подарка» до американской территории. И сможет ли вообще ответить? Даже если из этой тысячи в ходе ответно-встречного удара до территории США долетит сотня боеголовок, думаю, этого будет достаточно, чтобы сдержать — нет, не ядерный удар, до этого безумия дело не дойдет — крупномасштабную военную агрессию против России. Но здесь измерение другое: ответно-встречный удар, это когда США запускают МБР в нашу сторону, а мы свои им навстречу. А если МБР не полетят в нашу сторону?

Еще 18 января 2003 г. Дж. Буш подписал директиву о разработке концепции «Быстрого глобального удара» и подготовке вооруженных сил к ее осуществлению. Суть: вооруженные силы США наносят по административным, военным, экономическим центрам государства-противника мощный кратковременный (в течение 4−6 часов) удар обычными средствами и принуждают его руководство к капитуляции. Основное ударное средство — десятки тысяч крылатых ракет. Так вот Россия с подобной угрозой может столкнуться в случае, если ее стратегический ядерный потенциал будет девальвирован американской ПРО в сочетании с превентивным ударом обычных средств по объектам СЯС.

Зададимся теперь вопросом, пойдет ли высшее руководство России на применение СЯС по противнику, нанесшему удар обычными средствами, в условиях, когда нет уверенности, что ядерные боеголовки твоих ракет достигнут его территории. И когда в ответ можешь получить ту самую тысячу оговоренных боезарядов плюс пару тысяч ядерных крылатых ракет при том, что у нас нет не только ПРО, но и системной ПВО.

Так что для нас не столь важно, договоримся ли мы о тысяче или полутора тысячах боеголовок, а то, каковы будут условия отношений с Соединенными Штатами во всей палитре военно-стратегических потенциалов. Это — и военная экспансия в космосе, и ПРО, и класс крылатых ракет, и расширение НАТО, и система международной безопасности. И, конечно, вовлечение других ядерных держав, КНР и Великобритании, в первую очередь, в процесс глобальной системы стратегической стабильности.

Как представляется, Россия, не дожидаясь официального американского предложения об ограничении числа ядерных боеголовок, могло бы сформировать свою более широкую повестку переговоров по всему комплексу военно-стратегических проблем и вместе с США вовлечь в этот процесс все державы ядерного клуба.

При всей миролюбивой риторике нынешнего американского президента очевидна политическая стратегия США на установление глобального военного диктата, в том числе (если не в первую очередь) и в отношении России. Об этом устремлении Вашингтона говорят очевидные факты. Тот же колоссальный военный бюджет США (при том, что мы свой, лилипутский, еще и сокращаем на 15 процентов). Никогда в истории человечества не было периода, когда военные расходы и приготовления одной страны превосходили бы совокупные военные расходы всех остальных стран мира. США практически на целое поколение оторвались от всех других государств в военных технологиях. Они же первыми перестали соблюдать международно-правовые принципы военной безопасности. И это угрожает всему человечеству. Об этом тоже следовало бы вести речь на переговорах, если они состоятся.