Выборы в Абхазии: Москва следит с тревогой, Турция — с надеждой, Грузия — со злобой

Одной из наиболее топовых тем последних дней в российском медиапространстве является тема досрочных выборов президента Абхазии. Они были назначены на 15 февраля 2025 года вскоре после того, как после серии оппозиционных протестов предыдущий абхазский лидер, Аслан Бжания, вынужден был подать в отставку в ноябре 2024 года.

Напомним, первая волна общественного недовольства прокатилась по «Стране души» еще в конце 2023 года, после опубликования проекта соглашения между Москвой и Сухумом о льготных российских инвестициях в сельское хозяйство, производство, туризм и инфраструктуру Абхазии, который, по мнению части местных политических сил, не отвечал экономическим интересам страны.

В конце октября 2024 года такое соглашение все же было подписано, однако это сразу же спровоцировало вторую волну резкой критики документа со стороны абхазской оппозиции, которая утверждала, что что оно угрожает суверенитету республики, наносит удар абхазскому бизнесу и ущерб интересам местных жителей.

Примечательно, что накануне этой второй волны, по итогам которой и ушел в отставку Аслан Бжания, Россия приостановила социальные выплаты Абхазии, мотивируя этот факт невыполнением ряда добровольно взятых на себя правительством республики обязательств перед Москвой.

Развернувшаяся сейчас в полную силу борьба двух основных претендентов на пост президента — бывшим вице-президентом республики Бадрой Гунбой и лидером оппозиционного «Абхазского народного движения» Адгуром Ардзинбой — также не лишена напряженности.

Сериями публикаций в ряде государственных СМИ российская власть дает понять, что Бадра Гунба — наиболее предпочтительная для нее фигура в кресле президента Абхазии.

«Он никогда ни словом, ни делом не выступал против России, — заявил, в частности, член Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека журналист Александр Малькевич. — Он всегда был ориентирован на сближение и укрепление отношений с нашей страной, это видим не только мы, но и обычные люди, которые связывают свои планы с Абхазией в этом году и следующем, следят за публикациями и сюжетами. Они надеются, что всё будет стабильно и комфортно, что во главе Абхазии будет разумный ответственный политик, который работает с нашей страной и выстраивает долгосрочные взаимовыгодные отношения с Россией».

Сторонники же Адгура Ардзинбы в предвыборной борьбе отличаются радикальной риторикой.

Например, член абхазского Совета старейшин Аполлон Шинкуба призывал применять оружие к политическим оппонентам. А педагог из Гудауты Роза Барцыц открыто допустила вероятность того, что в случае проигрыша Адгура Ардзинбы абхазцы «будут воевать друг с другом».

Все это дает основание предположить, что после выборов 15 февраля спокойствие в Абхазии может так и не наступить. В таком случае возникает вопрос — возможно, Москве следует что-то подкорректировать в тактике своих взаимоотношений с Сухумом?

Ведь практически весь абхазский политический класс, отмечает руководитель Центра геополитических исследований Дмитрий Родионов, настроен на то, чтобы получать от России все, но не давать ничего взамен, не идти с Москвой ни на какие компромиссы.

— Я часто беседовал с абхазскими чиновниками из разных администраций на протяжении многих лет. И они все (не прямым текстом, конечно, но, по сути) говорили, что Россия должна им давать деньги. Русский турист должен приезжать, отдыхать и уезжать — на этом все. Задача состоит в том, чтобы ломать это сознание, но ломать аккуратно, чтобы не вызвать там противоречий, которые могут привести к дальнейшей нестабильности, — подчеркнул он.

А чтобы это сделать, необходимо не только тем или иным образом взаимодействовать с абхазскими властями, но и работать с населением республики, подчеркивает директор Института политических исследований, политолог Сергей Марков.

— Сейчас этому нюансу уделяется очень мало внимания. Например, там происходит очень хороший процесс, когда лучшим выпускникам старших классов абхазских школ предоставляют гранты на обучение в российских университетах.

После этого они возвращаются на родину не только с качественными профессиональными навыками, но и с благодарностью к России в своей душе, они становятся нашими патриотами. Однако нужно более активно работать с местным населением. Проводить конференции, круглые столы, молодежные лагеря.

«СП»: Это весь секрет? Просто напирать на «мягкую силу», и будет все хорошо и безоблачно?

— Жесткие административные окрики и меры, конечно, время от времени необходимы, но «мягкую силу» тоже нельзя недооценивать. И при этом надо одновременно понимать, что нам не стоит отдавать какие-либо территории в управление по феодальному принципу каким-то там группам. Да, подобные решения лежат на поверхности, и с тактической точки зрения они легко претворимы в жизнь. Но со стратегической точки зрения они проигрышны.

Ведь против чего по сути протестовало местное абхазское население в последнее время? Не против как такого инвестиционного соглашения с Россией, нет.

Они протестовали из большого опасения, что Абхазию могут подмять под себя условно «сочинские застройщики», многие из которых имеют определенно выраженную этническую принадлежность.

Абхазия, я вас уверяю, практически хочет быть частью России, но при этом, в отличие от Южной Осетии, которая стремится влиться в состав РФ, хочет сохранить свою независимость, свою идентичность, свой суверенитет, пусть даже и чисто формальный. Она хочет войти в некую конфедерацию с самой Россией, а не с конкретными «сочинскими застройщиками».

«СП»: А точно с Россией? А то вдруг в один прекрасный момент возникнет вероятность того, что абхазы когда-нибудь наладят отношения с Грузией и задумаются о возвращении? Или начнут глядеть в сторону Турции? Как раз Адгур Ардзинба, как сообщает tg-канал «Рыбарь» со ссылкой на источники, встречался с сотрудником генконсульства Турции, где просил поддержку и обещал разворот республики в сторону Анкары в случае победы на выборах.

— Нет, с Грузией у Абхазии любви не будет, это крайне маловероятно. Их разделяет не только последнее военное противостояние, у них до этого десятилетиями зрела вражда. Еще во времена СССР Грузия считала абхазов «людьми второго сорта».

Да и национализм довольно распространен в Грузии. Я лично хорошо помню, как еще в конце советского времени грузинские «эксперты» доказывали, что нет никакого абхазского языка, а есть сильно искореженный грузинский, тогда как абхазы и грузины, вообще-то принадлежат к разным языковым группам.

А вот вероятность того, что Абхазия захочет стать неким протекторатом Турции, существенно выше. В XIX веке случилось разделение абхазского народа в результате Кавказской войны 1817−1864 годов.

И та его часть, которая была связана с исламом, в значительной степени эмигрировала в Турцию. То есть добрая треть населения Абхазии в то время утратила свою идентичность, впитав в себя турецкую культуру.

И хотя нынешнее абхазское население в Абхазии в основном христианское и языческое, очень слабо связно с мусульманским миром, родственные-то связи никуда не делись.

«СП»: Звучит, если честно, так, как будто ни жесткими административными мерами, ни «мягкой силой» Абхазию в своей орбите влияния России так и так не удержать.

— Абхазия сейчас в целом абсолютно лояльна к России. Просто абхазы по своей традиционной постоянной готовности к протестам время от времени восстают против «феодальной распродажи» своих территорий. Вот и сейчас они бунтуют не против Москвы конкретно, а против того, что под соусом «интересов России в Абхазии» некие клановые и этнические группировки лоббируют интересы уже свои собственные.

Образно выражаясь, Абхазия не против «российского генерала-губернатора», она против, когда под таким прикрытием приходят, предположим, армяне, или дагестанцы, или грузины, или еще кто-то, и заставляют абхазов чувствовать себя второсортными людьми.

Вот против этого абхазы готовы — и будут — протестовать всегда, вне зависимости от того, кто победит на выборах 15 февраля.