Мова кончилась: На Украине признали провал украинизации

На Украине пока не будет языковых патрулей из соображений экономического характера и рисков дестабилизации общества, заявила «языковой омбудсмен» Елена Ивановская.

«Государство сегодня вынуждено сосредоточить основные ресурсы на финансировании оборонного сектора, поэтому не имеет достаточных возможностей для полноценного обеспечения языковых программ. В таких условиях введение механизмов контроля, в частности языковых патрулей, может восприниматься как давление и даже вызвать дестабилизацию», — цитирует ее «Страна».

Ивановская напомнила, что некоторые действительно считают необходимым прибегать к «крупным штрафам и патрулированию» для решения языковых проблем. В прошлом году мэр Ивано-Франковска Руслан Марцинкив сообщил, что в городе появятся «языковые патрули», потому что жители стали больше использовать русский. «Пятый канал» в ноябре 2024-го сообщил, что патрули начали работу: активисты интересовались у жителей, каково их отношение к русскому языку, раздавали брошюры и предлагали пройти курсы.

А теперь всё — «грошiв нема» на искусственное насаждение мовы. Так что ж это за родной язык такой, который только на патрулях держится?

— У киевского режима обычно всегда находились деньги на вредные инициативы по терроризированию собственного населения, — отмечает политический аналитик Кирилл Озимко.

— Тем более, если это что-то русофобское. Потому призыв притормозить деятельность фашиствующих языковых патрулей связан в первую очередь не с деньгами, а с опасением, что русофобствующие молодчики подтолкнут людей к консолидации и отстаиванию своих прав. И консолидация эта будет вокруг русского языка, что для Киева особенно страшно.

Да и в целом, языковые патрули как нельзя лучше показывают сущность киевского режима. Думаю, немалое число украинцев, столкнувшись с ними, приходят к мысли, что Россия права, когда заявляет о необходимости защиты прав местного населения от нацистов.

«СП»: Какова сейчас на Украине ситуация с навязывание обществу мовы?

— Мову тотально и насильно навязывают населению. Доходит вплоть до наказания школьников за общение на русском языке.

При этом русский язык все равно остается в обиходе самым распространенным, потому что людям неудобно полностью перейти на другой язык за несколько лет. В быту, среди своих, основная масса по-прежнему говорит по-русски, но в общественных местах часто переходят на украинский, боясь быть обвиненными в «зраде» разного рода мовными фанатиками.

Реально украиноязычные там только несколько регионов на самом западе Украины — их в расчет брать не нужно, там языковая ситуация никак не изменилась, потому что русский язык там и раньше использовался гораздо реже, чем украинский.

«СП»: Многие воюющие в ВСУ из патриотических чувств и даже откровенные нацисты остаются русскоязычными. Почему? Лень учить ридну мову?

— Воюющие попали в экстремальную ситуацию, им не до изучения нового и по сути чужого для себя языка. Чтобы перейти на другой язык — это надо и время, и определенное настроение, надо привыкнуть думать на другом языке. Есть часть тех, кто считает, что можно оставаться «патриотом Украины» и при этом русскоязычным — это те, кто не понимает, что Украина давно их лишила этого права и записала во второй сорт.

«СП»: Выходит, что украинский язык только искусственно можно поддерживать? Ладно, русский язык выкорчевывать — но если для родного языка нужны «финансовые ресурсы для укрепления использования», то кому он, спрашивается, родной…

— Конечно. Если там дать двум языкам равные условия, русский будет доминировать с огромным перевесом. Потому что это не локальный язык маленькой Галиции, а язык мирового масштаба, дающий доступ к огромному массиву информации, всемирно известной культуре. Для молодежи особенно важен язык соцсетей, блогосферы — и очевидно, что русскоязычного контента в сотни раз больше. Все это стимулирует учить и использовать русский язык. Поэтому нашим врагам ничего не остается, кроме как использовать крайне радикальные нацистские меры в борьбе с русским языком.

«СП»: Если пофантазировать, что и мир наступит, и Украина сохранится — что дальше будет с языком? Сумеют они в итоге украинизировать тех, кого не смогли за все эти годы?

— Конечно. В руках киевского режима огромный репрессивный ресурс. Запугиванием, обвинениями в «зраде», посадками, исключениями из вузов, увольнениями с работы — они будут добиваться тотальной украинизации населения. Пропаганда будет промывать мозги детям с детских садов, что русский язык — «вражеский». Русский язык будет оставаться лишь на кухнях, в андеграунде, но будет изгнан из публичного пространства.

И они таким образом вполне могут добиться языкового этноцида населения в виде насильственной украинизации. Когда говорить по-русски будет «себе дороже». И все институты, которые способны этому противостоять, ликвидированы и закрыты. Защищать русских внутри страны будет некому.

Поэтому сейчас одним из требований России и выступает возвращение официального статуса русского языка. Чтобы у наших границ не было многомиллионного абсолютно враждебного государства, тем более, когда-то бывшего нашей частью.

 — Главная проблема украинского языка в том, что это язык искусственный по крайней мере в его литературном варианте, — убежден публицист, постоянный эксперт Изборского клуба Александр Дмитриевский.

— А народный язык — он свой практически в каждом регионе Украины, и более того, речь жителей Закарпатья, Галиции и Слобожанщины — это совершенно разные языки, а не диалекты.

Для сравнения: в России литературный и народный варианты русского языка не сильно отличаются друг от друга, русский язык един от Калининграда до Владивостока, а диалектизмы в какой-либо местности насчитывают от силы четыре сотни слов.

Немаловажно и то, что украинский язык не способен обслуживать целый ряд жизненно важных отраслей человеческой деятельности.

По сути это язык изящной словесности и хуторского хозяйства: его лексикона достаточно чтобы крутить коровам хвосты и петь по вечерам песни. А вот авиацию, атомную промышленность и военное дело он обслуживать не в состоянии: даже самые лютые бандеровцы в разгар боя переходят на русский язык со всеми его накатами и переборами.

После «оранжевого майдана» 2004 года стало понятно, что украинский язык не настолько популярен в обществе стать инструментом раскачивания ситуации. Поэтому в преддверии смуты 2014 года возник даже такой феномен как русскоязычный украинский национализмом.

От адепта этой идеологии требовались всего лишь осознанная принадлежность к украинской политической нации и к украинскому государству, а язык — дело второстепенное, и что вообще процесс украинизации можно растянуть на несколько поколений.

Уход Донбасса и Таврии из-под власти Киева наглядно показал, что украинский язык в этих регионах существовал за счёт административного ресурса. И, кстати, в Крыму по этой самой причине существует до сих пор.

А вот в Донбассе даже админресурс не помог ему сохраниться: в 2014 году ДНР и ЛНР провозгласили украинский язык государственным наряду с русским, но народу он оказался не нужен, быстро вымер и спустя пять лет законодателям оставалось разве что зафиксировать факт смерти пациента.

В свете этого заявление украинского языкового омбудсмена показывает, что возможности для насильственной украинизации исчерпаны: кнут уже не действует, а пряников нет. И чем дальше, тем больше неприятия будет вызывать насаждение мовы.