А. Макаркин: Премьеру кажется, что его опять окружают

Традиционно, в понедельник, Владимир Путин опубликовал свою очередную — седьмую и последнюю по счету — программную статью. До выборов 4 марта осталась неделя, и главный кандидат в президенты РФ, видимо, выложил козырной туз: поделился с электоратом мыслями по вопросам внешней политики (как известно, за действия во внешней политике Путина почти не критикуют, в отличие от политики внутренней).

Путин прямо называет, кто подрывает стабильность в мире — НАТО. Блок, по мнению господина Путина, виновен в следующих прегрешениях:

— расширение НАТО, включающее размещение новых объектов военной инфраструктуры;

— планы альянса (с американским авторством) по созданию системы ПРО в Европе («хотя контуры наших „новых“ взаимоотношений с НАТО еще окончательно не прорисовались, альянс уже создает „факты на земле“, которые отнюдь не способствуют формированию доверия», — поясняет Путин).

Впрочем, нового инструментария для сдерживания аппетитов США («американцы одержимы идеей обеспечить себе абсолютную неуязвимость, что, замечу, утопично и нереализуемо как в технологическом, так и в геополитическом плане») Путин не предлагает. Как и во времена СССР, мы говорим лишь о необходимости усилить роль ООН. «Никто не вправе присваивать себе прерогативы и полномочия ООН, особенно в том, что касается применения силы в отношении суверенных государств», — увы, повторяет прописные истины господин Путин.

Владимир Владимирович указывает на передергивание фактов, когда речь заходит о разжигании вооруженного конфликта, якобы оправданного гуманитарными целями. «Когда при использовании этого положения (права человека первичны по отношению к государственному суверенитету) легко нарушается государственный суверенитет… — речь идет об элементарной демагогии», — замечает кандидат в президенты.

В качестве примера Путин приводит последствия «арабской весны». «Дошло до того, что ряд государств под прикрытием гуманитарных лозунгов с помощью авиации разделались с ливийским режимом. И как апофеоз — отвратительная сцена даже не средневековой, а какой-то первобытной расправы с М. Каддафи», — пишет Путин. Следом — вполне предсказуемо — он делает вывод о недопустимости подобного сценария в Сирии. «Наученные горьким опытом, мы против принятия таких резолюций СБ ООН, которые трактовались бы как сигнал к военному вмешательству во внутрисирийские процессы», — напоминает кандидат в президенты суть российско-китайской резолюцию по Сирии.

В итоге получается вполне советская картина: несмотря на происки врагов, Россия, не щадя живота, защищает мир во всем мире.

По мнению господина Путина, истинные причины арабских революцией лежат в сфере экономических интересов Запада. «Получается так, что в странах, непосредственно прошедших через „арабскую весну“, как ранее в Ираке, российские компании теряют наработанные десятилетиями позиции на местных рынках, лишаются довольно крупных коммерческих контрактов. А освободившиеся ниши заполняются экономическими операторами тех самых государств, которые приложили руку к смене правящих режимов», — пишет Путин.

Высказался кандидат в президенты и по поводу новых технологий, благодаря которым готовилась «арабская весна», и обещал подумать, как нейтрализовать их в России.

«Можно сказать, что интернет, социальные сети, мобильные телефоны и т. п. превратились — наряду с телевидением — в эффективный инструмент как внутренней, так и международной политики. Это новый фактор, требующий осмысления, в частности для того, чтобы, продвигая и дальше уникальную свободу общения в интернете, уменьшить риск его использования террористами и преступниками… К сожалению, нередко эти методы используются для взращивания и провоцирования экстремизма, сепаратизма, национализма, манипулирования общественным сознанием, прямого вмешательства во внутреннюю политику суверенных государств», — послал недвусмысленный сигнал Болотной господин Путин.

Кроме того, он перечисляет международные вызовы и угрозы:

— Иран. Россию тревожит нарастающая угроза военного удара по этой стране;

— КНДР. Пхеньян, нарушая режим нераспространения, открыто заявляет о своих претензиях на право обладания «военным атомом». Ядерный статус КНДР для России неприемлем, но действовать надо исключительно политико-дипломатическими средствами, призываем к скорейшему возобновлению шестисторонних переговоров. «Напомню, что у КНДР и России — общая граница, а соседей, как известно, не выбирают», — пишет Путин;

— Афганистан. Международный военный контингент под эгидой НАТО не решил поставленных задач. Террористическая и наркоугроза, исходящая из Афганистана, не снижается. Объявив об уходе из этой страны в 2014 году, американцы занимаются созданием там и в соседних государствах военных баз без внятного мандата, целей и сроков их функционирования. Россию это не устраивает.

Отдельно Путин остановился на перспективах сотрудничества с Китаем и Индией. В росте экономической мощи Китая Владимир Владимирович угрозы не усматривает. «Убежден, что рост китайской экономики — отнюдь не угроза, а вызов, несущий в себе колоссальный потенциал делового сотрудничества, шанс поймать „китайский ветер“ в „паруса“ нашей экономики. Мы должны активнее выстраивать новые кооперационные связи, сопрягая технологические и производственные возможности наших стран, задействуя — разумеется, с умом — китайский потенциал в целях хозяйственного подъема Сибири и Дальнего Востока», — пишет кандидат в президенты. С Индией Путин предлагает выстраивать стратегическое партнерство: «От его укрепления выиграют не только наши страны, но и вся формирующаяся система полицентричности в мире».

Впрочем, Владимир Владимирович не дает повода упрекнуть его в попытке переориентировать вектор внешней политики на Восток. Тут же он напоминает, что Россия — «неотъемлемая, органичная часть Большой Европы, широкой европейской цивилизации». Господин Путин с сожалением отмечает, что «сегодняшний уровень взаимодействия России и Евросоюза все-таки не соответствует глобальным вызовам, прежде всего в плане повышения конкурентоспособности нашего общего континента». И предлагает европейским партнерам «задуматься и о более глубокой кооперации в сфере энергетики — вплоть до создания единого энергокомплекса Европы», и о скорейшем введении с Россией безвизового режима.

Особым блоком Владимир Владимирович характеризует «российско-американские дела».

По сути, он признает, что «перезагрузка» провалилась. «Решить вопрос о фундаментальном изменении матрицы отношений пока не удалось, они по-прежнему подвержены приливам и отливам. Такая неустойчивость партнерства с Америкой — отчасти следствие живучести известных стереотипов и фобий», — считает господин Путин. В этом, понято, виноваты сами американцы, настойчиво разворачивающие в Европе элементы своего комплекса ПРО. Тут Путин, подобно Понтию Пилату, умывает руки: «не хотелось бы ставить крест на возможности поисков компромиссных вариантов решения проблемы ПРО. Не хотелось бы доводить дело до размещения американской системы в таких масштабах, чтобы это потребовало реализации наших объявленных контрмер». То есть, с Америкой мы еще повоюем.

Два слова кандидат в президенты говорит и об экономической стороне международной политики. Увы, России он отводит место, прежде всего, перспективной сырьевой базы. «РФ — самое крупное государство с богатейшей ресурсной базой, которой нет равных в мире. Имею в виду не только нефть и газ, но также леса, сельскохозяйственные земли, запасы чистой пресной воды… Раньше огромные пространства служили для нашей страны преимущественно как буфер от внешней агрессии. Сейчас, при правильной экономической стратегии, они могут стать важнейшей основой для повышения ее конкурентоспособности», — пишет Путин. Другими словами, кандидат в президенты считает, что в будущем мы сможем успешно торговать на мировом рынке не только нефтепродуктами, но и пресной водой. Как говорил Жванецкий, «нормально, Григорий».

Заканчивает Путин традиционным русским вопросом: Запад, ты меня уважаешь? «Россия намерена и далее обеспечивать свою безопасность и национальные интересы путем самого активного и конструктивного участия в мировой политике… Мы стремимся понять и учитывать интересы наших партнеров — но просим уважать наши».

Что стоит за международными декларациями Путина, рассуждает вице-президент центра политических технологий Алексей Макаркин.

«СП»: — Алексей Владимирович, в чем главный посыл статьи Путина?

— Думаю, у нашей власти снова сложилось ощущение осажденной крепости. Внешняя политика проделала определенную эволюцию в последние годы, причем эволюцию, связанную с внешними угрозами, — и вернулась в начальное свое состояние.

Точкой отсчета может служить оранжевая революция на Украине 2004 года — и, соответственно, антиоранжевая кампания внутри России. На эту кампанию выделяются огромные средства, издается закон, ухудшающий положение некоммерческих организаций (НКО) в России. Затем оранжевая угроза оказалось не такой реальной, как утверждалось, однако возникла опасность, что Украину и Грузию примут в НАТО. Потом случилась война на Кавказе в 2008-м, и замаячила угроза, что НАТО сделает из Грузии собственный укрепрайон.

В результате, возникло стойкое ощущение, что нас окружают извне, подрывают наш суверенитет.

Затем наступает эра перезагрузки Обамы и Медведева. Тема ПРО отходит на второй план, становится очевидным, что Грузию и Украину в ближайшее время не примут в Североатлантический альянс. Угроза оранжевой революции также отступает, российская оппозиция деполитизирована. В результате, власть почувствовала себя уверенно.

«СП»: — А сейчас?

— Сейчас — новый этап: ощущение, что нас снова окружают. Проблема американской ПРО в Европе зашла в тупик, с развитием наших экономических отношений с Европой ничего не получается. Попытка стать владельцами «Опеля» не удалась, равно как и попытка «Сургутнефтегаза» выйти на рынок Венгрии. «Арабская весна» лишила нас рынков оружия. Мы полностью потеряли ливийский рынок. Что качается Сирии, это не только рынок оружия, это наш ключевой партнер в регионе — а мы можем потерять и его.

Плюс к тому, у нас — сложные отношения с Украиной, поскольку она не собирается вступать Евразийский и Таможенный союзы. А Европа в геополитической сфере пытается ограничить влияние России на рынке энергоносителей. Плюс, у нас диаметрально разные с Западом подходы к проблеме Ирана, и несколько менее разные — к проблеме Северной Кореи.

Все это наслаивается на внутренние российские проблемы — в частности, движение «За честные выборы».

«СП»: — Словом, куда ни кинь — всюду клин?

— Как обычно, у нас для объяснения внутренней ситуации ищут внешнюю причину. Для власти это комфортно: можно не признавать собственные ошибки (например, архаизм выбранной политической модели), а во всем винить внешний фактор.

«СП»: — Что в этой ситуации делать Путину?

— Мягко сближаться с Востоком. Угрозы такого сближения Путин понимает, но они кажутся ему не столь близкими, как угрозы, связанные с Западом. Другой путь — ограничить деятельность НКО, получающих помощь от Запада.

Про НКО стоит сказать особо. На деле, средства, которые российские НКО получают от западных фондов, не идут в сравнение с деньгами, которые российские власти выделяли на борьбу с оранжевой революцией. Кроме того, программы НКО, по которым готовили активистов, прошли многие молодежные функционеры из числа вполне лояльных власти.

НКО, кстати, были бы готовы отказаться от западной поддержки — никто не хочет, чтобы его обвиняли в финансировании Западом. Однако после дела Ходорковского российский бизнес полностью прекратил вкладываться в проекты, в которых есть хотя бы минимальная политическая составляющая. Получается, для НКО западное финансирование — единственный способ сохранить независимость от власти.

«СП»: — Тема «арабской весны» в сочетании с российской темой ярко проявилась в тексте Путина, когда он негативно говорит об интернете и социальных сетях. Почему?

— Путин воспринимает интернет и сети не как полезный инструмент, а как нечто, содержащее угрозы и риски для власти. Что делать с интернетом, ему пока неясно — меры по введению цензуры очень непопулярны в сетевом сообществе.

Но с риском власть тоже мириться не желает. Одно дело контролировать ТВ и определять, кого туда приглашать (телевидение все равно работает в жанре монолога), и совсем другое дело — на равных конкурировать в интернете. В интернете идет живое общение, там человек, ангажированный в пользу власти, быстро обнаруживает ангажированность, и быстро оказывается в меньшинстве.

В этом обещании — подумать, как быть с интернетом, — возможно, заключен наиболее важный посыл статьи Путина.

«СП»: — В чем его важность?

— У нас часто внешняя политика воспринимается, как что-то далекое для населения, которое волнует, прежде всего, проблемы внутриполитические. Но нынешняя статья Путина — как раз случай, когда внешнеполитические сюжеты связаны с внутренней политикой очень тесно. Путин подает сигнал интернет-сообществу: если власть сочтет угрозу со стороны новых коммуникационных технологий значимой, она будет на нее реагировать. Это очень серьезный сигнал…