Что вымолил Путин в Вифлееме?

Президент России Владимир Путин завершил двухдневный рабочий визит на Ближний Восток. Он посетил Израиль, Палестину и Иорданию. Больше всего это турне запомнится, пожалуй, культурной программой: открытием мемориала советским солдатам в израильской Нетании, а также Российского центра науки и культуры в Вифлееме, посещением Храма Рождества Христова в Вифлееме, Храма Гроба Господня в Иерусалиме, подъемом на Голгофу и т. д. Это, конечно, полезно, но в чем политическая суть визита российского лидера на кипящий предвоенными страстями Ближний Восток? О чем договаривались у самых границ уже приговоренной, кажется, к разгрому Сирии?

На официальном уровне по этому поводу сплошной дипломатический туман. Заявлено лишь, что встречи с арабскими и израильскими лидерами носили важный и конструктивный характер, во многом были посвящены обсуждению ситуаций вокруг Сирии и Ирана. Словом, ничего конкретного.

Однако были ли при участии Путина приняты какие-либо важные решения, способные повлиять на расклад политических и военных сил в неспокойном регионе? С этим вопросом «СП» обратилась к главному редактору издания «Россия в глобальной политике» Федору Лукьянову:

— Я думаю, что содержательная часть поездки Путина в значительной степени осталась за кулисами. Прежде всего, это касается переговоров с премьер-министром Израиля Беньямином Нетаньяху. Потому что для России крайне важно получить представление о том, при каких условиях Израиль готов в одностороннем порядке применить силу против Ирана. Не думаю, что Нетаньяху Путину это четко обрисовал, но какое-то представление о состоянии умов в Иерусалиме наш президент наверняка составил.

В свою очередь Израилю было крайне важно услышать из первых уст, что в Москве две недели назад члены большой «шестерки» говорили за закрытыми дверями про иранскую ядерную программу. В остальном в этой поездке действительно больше символизма. Но даже этот символизм довольно любопытен. Потому что удивительным образом впервые у России отношения с Израилем лучше, чем практически со всем арабским миром. За исключением иранского вопроса у нас с Тель-Авивом особых расхождений нет. А охлаждение с большинством арабских режимов связано с нашей поддержкой Сирии.

Одновременно Тель-Авив идет навстречу нам потому, что Израиль не может не понимать: в Америке может измениться нынешнее положение вещей, когда интересы еврейского государства на Ближнем Востоке для США первичны. Уже сейчас звучат голоса, что Америка упускает собственную выгоду, ориентируясь исключительно на Израиль.

«СП»: — Визит в Палестину носил больше демонстративный характер, чем преследовал какие-то практические цели?

— Да, палестинская часть визита была сигналом в сторону арабов, что Сирия — Сирией, но Россия не враг арабского мира. И готова содействовать по такому больному вопросу, как палестино-израильский.

«СП»: — Почему после Израиля Путин отправился в Иорданию?

— Иордания сегодня, пожалуй, единственная арабская страна, с которой можно спокойно обсуждать сирийский вопрос. Она занимает критическую, но относительно умеренную позицию в отношении Асада.

«СП»: — Как на события в Сирии смотрят из Тель-Авива?

— Для Израиля Асад — враг. Но враг, с которым можно договариваться. Что и происходило на протяжении многих лет. То есть он выглядит как «приемлемый вариант». При этом любая «демократизация» в любой арабской стране автоматически означает более антиизраильскую государственную позицию, поскольку именно эти настроения доминируют на улицах.

Мнение директора Института проблем глобализации Михаила Делягина:

— Содержательное значение эта поездка, безусловно, имела. Мы имеем стратегическое изменение ситуации на Ближнем и Среднем Востоке, потому что Израиль Америке больше не нужен. Штаты вступили в стратегический союза с «Аль-Каедой». Теперь как свой спецназ они используют именно ее. Так как потребность в Израиле сильно уменьшилась, он чувствует себя покинутым. Теперь там вспоминают, кто вообще-то создавал государство Израиль. В результате у нас расширяется пространство взаимодействия в отношениях и с ним, и с другими государствами Ближнего Востока. По крайней мере, Путин продемонстрировал, что впервые с начала перестройки роль России хоть где-то выросла. С начала 2000-х годов идет заметный процесс возврата бывших наших граждан из Израиля в Россию. Пришло время этим пользоваться.

Своей поездкой Путин также продемонстрировал заинтересованность России в судьбе Сирии. При этом никого особенно не раздражая. Я не удивлюсь, если то, что осталось от Черноморского флота, в скором времени перебазируют к берегам Сирии. Так же, как в 1986 году мы спасли Ливию, продлив ее существование на четверть века.

«СП»: — Это в интересах Израиля?

— Да, потому что каким бы плохим ни был Башар Асад, с ним можно договариваться. Он не религиозный фанатик. Если же его сменят террористы, которые засылаются туда американцами из демократического Ирака, то с ними Израилю нельзя будет вести никакие переговоры. Эта несовместимость принципиальна. Кроме того, Израилю в этой ситуации совершенно не улыбается воевать с Ираном. Думаю, эта тема во время визита Путина затрагивалась очень серьезно и глубоко.

«СП»: — С чем, на ваш взгляд, была связана поездка в Иорданию? Возможно ли, что там обсуждался вариант ухода Асада?

— Иордания исторически является главным посредником между всеми игроками на Ближнем Востоке. И неважно, есть ли договоренность об уходе Асада или ее нет. Большинство ключей от региона лежат в Иордании, и без переговоров с ее руководством не обойтись. Касательно ухода Асада, весь вопрос состоит в том, что взамен. Президент Сирии действительно себя скомпрометировал. Но в этой ситуации речь не об Асаде. Речь идет либо о сохранении межнационального, межконфессионального мира, либо о превращении Сирии в площадку гражданской войны еще более ожесточенной, чем в Ираке и даже в Ливии. Если удалось выработать какой-то сценарий, по которому Асад уходит, но вместо него не приходят исламские фундаменталисты, то это хороший вариант.

Других позиций придерживается президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский:

— Президент Российской Федерации совершил государственный визит в регион, важный для нас с точки зрения стратегического партнерства по целому ряду вопросов: по контртерроризму, по разработке нефтяных месторождений в восточном Средиземноморье, по ситуации в Сирии, Иране и т. д. Состоялся обмен мнениями по важным для обеих стран вопросам в рамках очень теплого и дружественного визита. Чего еще хотеть? Чтобы Израиль вступил в Российскую Федерацию на правах очередного субъекта? Или чтобы Россия разбомбила Иран?

«СП»: — Совпадают ли интересы России, Израиля и Иордании в отношении того, как должна развиваться ситуация в Сирии?

— Они не совпадают. Не могут совпадать и не должны этого делать. Более антиизраильских настроений в этом регионе, чем сейчас, быть уже не может. Вне зависимости от того, где там будет стабильность, а где будет нестабильность. Когда вы уже утонули, какая разница, на какой глубине лежит ваш труп? Ближневосточный мирный процесс и всякие иллюзии по поводу арабо-израильского урегулирования — это покойник. Гражданская война в Сирии не окончится со свержением Асада. Сирия не развалится на составные части. Потоки беженцев на Израиль не двинутся. И «Аль-Каеда» там вряд ли укоренится.

Что касается Иордании, то она входит в суннитский клуб арабских монархий, заправляют которым Саудовская Аравия и Катар, чьи позиции в отношении Сирии давно известны. Они противоположны российской. Поэтому ни о каком единстве интересов здесь говорить не приходится. Хотя именно Иордания будет следующей вслед за Сирией разваливающейся арабской страной. Чего королю Абдалле, конечно, не хочется. И все же его интересы лежат на стороне другой команды, во главе которой стоит саудовский король.

«СП»: — Высказывалось мнение, что уже принято решение об уходе Башара Асада, и Путин ездил в Иорданию, для обсуждения конкретных деталей этого вопроса. Что вы об этом думаете?

— Я не сторонник теории заговоров. С таким же успехом можно говорить, что Путин съездил в Иорданию, чтобы договориться о том, кто должен победить на ноябрьских выборах в Америке — Ромни или Обама. Вопрос прихода или ухода Асада не зависит ни от России, ни от Иордании. Будет или не будет уходить сирийский президент, решается исключительно в ближнем круге его семьи.

Фото: kremlin.ru