«Буржуазных лидеров нужно тыкать мордой в собственное дерьмо»

Мы продолжаем серию бесед с молодыми активистами и лидерами российского протеста, пока мало засвеченными в СМИ. Наши собеседники — представители всего политического спектра — левые, националисты, либералы и т. д.Хотя члена исполкома партии «Другая Россия» Александра Аверина сложно назвать человеком безвестным, Александр — несомненно, один из ярких представителей нового поколения российских политиков, знакомству с которыми и посвящена данная рубрика.

Аверин в политике уже 13 лет. Эти годы вместили в себя многое: акции прямого действия, аресты, продлившаяся несколько суток осада квартиры ОМОНовцами, два уголовных дела. «В тюрьме я ни разу не сидел, — как показалось, почти с сожалением констатирует Александр. — А административные аресты мы по традиции не считаем, их было слишком много у каждого.

Что неудивительно: в общей сложности активисты НБП* и «Другой России» отсидели в тюрьмах более 170 лет.

Мы встретились с Александром и поговорили об идеологии, «буржуазных вождях» и цене свободы.

Александр Аверин родился в Москве в 1981-м году, в семье советской технической интеллигенции: мать — инженер-строитель, отец — армейский офицер. Самое сильное воспоминание детства для Александра — распад СССР. «Мне тогда было десять, и я испытал страшный шок — от того, что большую страну взяли и убили». Как утверждает Аверин, именно тогда сформировались его политические взгляды. Отучившись в обычной школе, Александр поступил в МИСиС, на инженера-металлурга (одна из семейных профессий). Тогда же и увлекся политикой. «Главным образом потому, что меня дико не устраивал режим господина Ельцина», — вспоминает Аверин.

Как и многие нацболы, он пришел в политику через творчество Лимонова. Взял его книгу «Это я, Эдичка» в районной библиотеке (свою районную библиотеку Александр посещает до сих пор). Потом прочитал «Исчезновение варваров» и «Дисциплинарный санаторий». «…А однажды в переходе метро решил купить «Лимонку» — оттуда узнал, что есть такая партия, НБП. Сходил на демонстрацию в феврале 99-го, а в апреле написал заявление на прием в партию.

Аверин сразу включился и в активную партийную работу, и стал участвовать в акциях прямого действия. В 2001-м году, после ареста Лимонова, Аверин ушел с пятого курса института, чтобы целиком посвятить себя партийной работе. «Тогда это было необходимо, передо мной встал выбор — либо учеба, дальнейшее поступление в аспирантуру, либо я целиком уйду в политику. И я выбрал партию, но мне до сих пор снятся сны, будто я возвращаюсь в институт и его заканчиваю».

«Когда-нибудь приходилось жалеть о своем выборе?», — спрашиваю.

«Нет, — уверенно отвечает Александр. — Тринадцать лет спустя я могу сказать: я счастлив, что сделал правильный выбор, и за все время не сомневался в нем ни минуты… В свое время у Лаврентия Берии была аналогичная ситуация — он с третьего курса ушел, чтобы заниматься партийной работой, а потом еще 10 лет писал прошения, чтобы ему дали возможность доучиться, но партия его не отпускала. У нас многие люди идут получать высшее образование и после тридцати, но сейчас элементарно нет времени.

В 2002-м году Аверин стал пресс-секретарем партии. «Можно сказать, самоназначился», вспоминает Александр. —  Никто работой с прессой тогда не занимался, и я взял это на себя, и через 2−3 месяца стал этим процессом руководить. У нас по такому принципу тогда все работало, кто активно занимался каким-то направлением, тот его и возглавлял. Такого понятия как аппарат партии у нас не было никогда.

— Есть ли принципиальные различия между активистами, которые приходят в «Другую Россию» сейчас, и приходили в НБП 13 лет назад?

— Люди сейчас приходят те же самые, что и тогда. Разве что теперь у современной молодежи айфоны и айпады. Студенты приходят, как и тогда, в основном.

-Есть ощущение, что в 90-е приходили главным образом люди из в одночасье обнищавшей интеллигенции, а кто составляет этот «костяк» теперь?

— Костяк — это все условность. Для нас не имеет никакого значения социальная принадлежность того или иного активиста: интеллигенция, рабочие — разницы нет. У нас нет никакого имущественного, социального ценза, и мы вообще не считаем, что физический труд унижает человека, скорее, наоборот. Я и сам подрабатываю, махая лопатой на озеленительных работах.

-«Другая Россия» — это лево-правая радикальная партия. Насколько однородны в идеологическом отношении ее члены, и каковы ваши политические взгляды? Можно сказать, что идеологически вы считаете себя национал-большевиком?

-К нам приходят люди с разными взглядами, но в итоге получается примерно одно и то же. У нас большая внутренняя демократия, приходят левые и правые: нас объединяют в первую очередь степень неприятия режима.

Идеология национал-большевизма позволяет делать упор то на правую, то на левую составляющую. Путин в последнее время сам часто играет на националистическом поле, и сейчас мы более левая организация, чем в 90-е. Лично мне ближе латиноамериканские политики — Кастро, президент Боливии Моралес… пожалуй, меня можно назвать левым националистом.

-Довольно широко и уже с давних пор распространено мнение о том, что ранее НБП, а теперь «Другая Россия» — в первую очередь не политические, а культурные, даже субкультурные проекты, типа как панки, для 16−20-летних бунтарски настроенных молодых людей. То есть люди приходят туда проявить свой юношеский максимализм, а потом взрослеют и уходят заниматься серьезными вещами.

— То, что в партии в основном состоят совсем молодые люди, это совершенно нормально, посмотрите на личный состав любой революционной партии — у них нет работы, семьи, а соответственно, меньше ограничений. Но НБП была, безусловно, и культурным проектом, потому что партию вообще создавали очень творческие люди, помимо Лимонова, это и Летов, и Курехин, люди, приходившие в партию, занимались самосовершенствованием. Например, небезызвестный Матвей Крылов, он же Скиф, пришел совсем простым парнем. Приходя в партию, люди начинают расти. Да, мы не только политическая, но еще и контркультурная организация, что только на пользу ей.

-По поводу семьи. Лимонов как-то заявил, что оппозиционный политик вообще не имеет права ее заводить…

-Где он это заявил? В одной из своих книг?

-Нет, в одном из телеэфиров.

-Эдуард Вениаминович очевидно имел в виду, что семья не должна влиять, не должна быть больным местом. Чем меньше у человека больных мест, тем лучше. У нас в партии принято жениться на своих же активистках, в нашем случае это проблемой не является. Завести отношения с девушкой не из нашей среды невозможно, должно быть родство идеалов для гармоничных отношений.

-Лимонова в последнее время часто упрекают в том, что он стал слишком дружелюбно настроен к власти. Очерняет либеральную часть оппозицию, выступает в поддержку многих проводимых государством законов…

— Мы не стали более дружелюбны к власти. Наша позиция не менялась с 1999-го года, когда именно НБП провела первую антипутинскую акцию: «Путин мы тебя не звали — уходи».

Буржуазные лидеры завели протест не туда, и их как щенка, который нагадил, нужно тыкать носом в свое дерьмо, пока они не поймут, что сделали что-то не то. Чтобы окружающие поняли, что они сделали что-то не то. Лимонов в мэрию пить виски не ходил и с Медведевым не встречался — это к вопросу о том, кто ближе к Кремлю.

— За годы существования НБП и «Другой России» эти партии объединялись с очень разными силами — и с «Трудовой Россией», и с баркашовцами, и с Каспаровым и Касьяновым, с кем «Другая Россия» готова на тактические союзы сейчас?

— Тактические союзы возможны со всеми, независимо от идеологии — единственные требования, которые мы предъявляем к нашим потенциальным союзникам — они не должны сотрудничать с Кремлем, что для нас неприемлемо, и не должны нас кидать — вот такие простые качества. Поэтому сейчас сотрудничество с «болотными вождями» невозможно, по крайней мере с теми, кто участвовал в сговоре с властью — с Немцовым, с Пархоменко. С Удальцовым, с Навальным, замешанными меньше, сотрудничество в принципе допустимо.

— Всеволод Чернозуб во время нашего с ним интервью назвал идеологии вашей партии архаичной. Что вы можете сказать на этот счет, и как вы относитесь к нынешним либеральным политикам? Как вы считает, насколько велик их электоральный потенциал?

— Мы всегда очень терпимо относимся к другим мнениям (Аверин зловеще хохочет). А насчет потенциала — он крайне небольшой. Ну, какие-то проценты есть — в Думу, может быть, и прошли бы на свободных выборах. Но той популярности, что была в 91-м году, у них уже не будет. Исторический шанс они упустили. Хотя, с другой стороны, они все же являются одной из опор режима. Кудрина, который столько лет был министром финансов, либералы считают своим. К экономической политике Путина, преемнице экономической политики Гайдара, у них ведь вообще нет претензий.

— Вот еще одна довольно популярная претензия. Огромное количество нацболов получили реальные сроки тюремного заключения за мирные акции — по 3, по 4, кто-то и по 8−10 лет. Многие нацболы были убиты. И все это совсем молодые люди, которые, возможно, не до конца осознавали последствия своих действий… Оправдывают ли такие серьезные жертвы конечную цель?..

— Во-первых, не нужно недооценивать молодых людей 18−20-ти лет — это что, маленькие дети? Это полноценные граждане. Почему человек может в этом возрасте служить в армии, но не может быть политическим активистом, черт побери? Почему можно голосовать, но не быть политическим активистом? Я считаю, что гражданские права должны появляться даже раньше — не в 18, а в 16 лет — в этом возрасте человек уже полностью сформировался.

Нужно понимать: не было времен в России, чтобы свобода стоила дешево. Вспомните, что делали наши предки 100−200 лет назад… Раньше смерть в борьбе за свободу была нормой. Десятки тысяч людей умирали ради свободы… Сейчас в арабских странах в борьбе за свободу ежедневно погибают люди.

А 2−3 года — тюрьмы — это не так уж много. Я уж не говорю о «сутках».

На наших акциях не бывает тяжелых травм, никого не убивают. Времена сейчас крайне вегетарианские. Еще не было времен в России, чтобы свобода стоила настолько дешево, как сейчас. Люди разленились, развратились, ждут, пока свобода сама упадет к ним в руки. Но в истории такого не было никогда!

— Какие книги вы в последнее время читаете?

— У меня сейчас период классики — Фолкнер, Толстой.

— А из философско-политической литературы?

— По крайней мере, уж точно не Айн Рэнд.

Читайте также:

Маша и «медведи»

Фэйсбук не заменит партию

Почитать бы Маркса в застенках…

Прочтите, если хватит смелости

Анпилов такой молодой!

* Деятельность межрегиональной общественной организации «Национал-большевистская партия» запрещена (решение Московского городского суда от 19.04.2007).