Базовая проблема миграции

Похоже, Россия все-таки добилась продления пребывания нашей 201-й базы в Таджикистане до 2042 года. Президент республики Эмомали Рахмон в минувший четверг клятвенно пообещал Владимиру Путину, что соответствующее соглашение поступит в таджикский парламент на ратификацию нынешней осенью.

Возможно, эта уступчивость (президенты подписали соглашение о 201-й базе еще в октябре прошлого года, российский парламент ратифицировал его в мае, но таджикская сторона все тянула с ратификацией) объясняется угрозой раскола Средней Азии после вывода контингента ISAF из Афганистана. Такое мнение высказали аналитики из Центра стратегических исследований при президенте Таджикистана. Как считает руководитель Центра, политолог Сайфулло Сафаров, в регионе имеют место тенденции объединения таджикского и афганского Бадахшана, а также создания Ферганской республики на базе территорий Таджикистана, Узбекистана и Киргизии.

«Есть силы, которые хотят воссоздать исламский халифат. Это такие организации, как „Хизб-ут-Тахрир“, „Аль-Каида“ и ряд других группировок террористической и экстремистской направленности. А есть ещё националистические группы, которые желают взять под контроль киргизские регионы Ош, Джелалабад, Баткен, узбекские города Андижан, Наманган, Фергану, юг Казахстана и северную Согдийскую область Таджикистана. Таким образом, сразу четырём государствам Центральной Азии угрожает этот проект», — заявил Сафаров в интервью «Голосу России».

Словом, для противодействия сепаратизму и экстремизму Таджикистан готов опереться на Россию, но России за это придется заплатить.

Вот как выглядит итоговый «прайс»:

— Россия заплатит за перевооружение таджикской армии свыше ранее утвержденных $200 млн. Окончательную стоимость еще предстоит определить, так как помимо поставок новой техники часть вооружений передается на безвозмездной основе, часть будет модернизирована, а часть отремонтирована;

— российские нефтепродукты будут поступать в Таджикистан беспошлинно (с 2010-го для всех стран СНГ, не входящих в Таможенный союз, Россия ввела пошлины на экспорт нефтепродуктов, и 2012 году Таджикистан вынужден был платить за тонну ГСМ $261,7);

— российская сторона по-прежнему не будет трогать таджикских трудовых мигрантов, большинство из которых находятся в России нелегально.

Министр обороны России Сергей Шойгу объяснил «прогиб» под условия таджиков необходимостью обеспечить безопасность России на центральноазиатском направлении, с учетом рисков, которые создает вывод коалиционных войск из Афганистана в 2014 году. «Мы оцениваем риски, а не деньги», — заявил Шойгу.

Не означает ли это, что мы платим слишком много?

— Наше военное присутствие в Таджикистане больше необходимо самому Таджикистану, — уверен генерал-полковник Леонид Ивашов, бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ, ныне президент Академии геополитических проблем. — Прежде всего, для стабилизации обстановки и прикрытия границ. России военное присутствие важно с геополитической точки зрения — мы тем самым пристегиваем Таджикистан к себе и не позволяем Рахмону зарваться.

Ситуация в Таджикистане крайне сложная. Потенциально, это одна из самых богатых республик СНГ. Там есть водные ресурсы, уран, да практически вся таблица Менделеева — особенно в Горно-Бадахшанской автономной области. Но таджики пользуются своими ресурсами еще хуже, чем мы. В стране имеется группировка олигархов, которые выкачивают деньги и строят дворцы, а на собственную армию у них финансов не хватает. Россия им помогает, потому что планирует в перспективе объединить постсоветское пространство, а Таджикистан — один из кандидатов в Евразийский союз.

С военной точки зрения нам, конечно, было бы выгоднее прикрывать саму границу, чтобы через Таджикистан не шли потоки наркотиков в нашу сторону. Присутствие 201-й базы этой задачи, увы, не решает. Тем не менее, плата за базу — это плата России за будущую стабильность лояльного нам Таджикистана.

«СП»: — То есть, это правильный шаг?

— Шаг в целом правильный. Другое дело, подобные геополитические шаги должны сопровождаться шагами тактическими. Скажем, в вопросе с таджиками-гастарбайтерами нужно выставлять Рахмону соответствующие условия. Например, что мигранты должны изучать русский язык, осваивать русскую культуру — и только в этом случае они могут работать на территории России. Мы же никаких условий не выдвигаем. Мы просто открыли российско-таджикскую границу, и к нам едут все желающие.

Еще тактический шаг — ставить в рамках СНГ вопрос о миграционных потоках и принуждать руководство Таджикистана, Киргизии, Узбекистана к тому, чтобы они занимались развитием экономики своих стран. Наконец, поскольку Россия собирается осваивать Сибирь и Дальний Восток, следует продумать, чтобы это делалось, в том числе, руками трудовых мигрантов.

Во всех этих тактических шагах от России требуется активная позиция, но пока мы ее не видим…

— 201-я база не слишком стабилизирует обстановку в Таджикистане, — считает один из лидеров «Левого фронта» Гейдар Джемаль. — На базе практически нет российского контингента, кроме командного состава, в основном на ней служат местные таджики-контрактники. Между тем, проблемы в Таджикистане значительные. Прежде всего, это конфликт с соседним Узбекистаном вокруг строительства Рогунской ГЭС и нестабильность самого режима Рахмона, который вызывает неприязнь части населения. Но главная проблема — наличие проекта США по изменению политического пространства Центральной Азии, с целью получить базу для возможного противодействия Китаю. Этот проект, в частности, включает поддержку различных мусульманских движений в регионе и создание пространства, потенциально способного поддержать США.

Путь к этому лежит через государственные перевороты в Таджикистане и Узбекистане. Режим Ислама Каримова сегодня крайне непопулярен, из страны ежегодно эмигрирует 10−12 миллионов человек. Американцы считают, что при определенном раскладе сместить Каримова большого труда не составит. Ситуация в Таджикистане не намного лучше. В этих условиях, на мой взгляд, стабилизирующую роль в Таджикистане может сыграть не российская 201-я база, а лидер Партии исламского возрождения Таджикистана Мухидин Кабери. Его партия может стать альтернативой более радикальным мусульманским течениям, что идет вразрез с планами Вашингтона.

В принципе, американцы со своим планом организованного пространства могут остаться с носом. Мусульманские организации, как правило, имеют собственную повестку и не готовы плясать под дудку западных политехнологов. Думаю, создать управляемое пространство в регионе — тот самый халифат, которым пугает Сафаров — США вряд ли удастся. Но что американцы действительно могут сделать — это создать огромный, величиной с Австралию, очаг нестабильности к западу от Китая и к югу от России. Возможно, именно на это они и сделают ставку.

Если Штатам удастся устроить очередные «цветные» революции в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии, у них будут широкие возможности, чтобы эти государства вошли в клинч с Казахстаном. Это сразу спровоцирует хаос в регионе — чего Штаты и добиваются…

— Конечно, наша база в Таджикистане имеет значение, но его не следует преувеличивать, — убежден полковник запаса, бывший депутат Госдумы (третьего и четвертого созывов) Виктор Алкснис. — База находится на территории, население которой настроено к России весьма неоднозначно. Столь же неоднозначно относится к российской базе и республиканское руководство. В свое время, 20 лет назад, когда в Таджикистане шла гражданская война, именно российская армия спасла нынешний таджикский режим. Но как только наши солдаты с помощью штыков посадили на трон Эмомали Рахмона, они стали не нужны таджикскому лидеру. У нашей 201-й дивизии тут же начались проблемы: ее стали выживать с объектов, которые она занимала десятилетиями, по отношению к российским военнослужащим стала проводиться откровенно недружественная политика.

И сегодня Рахмон строит отношения с Россией, держа фигу в кармане. Он и дальше будет пытаться получить у российской стороны преференции, и сделает все, чтобы таджики, уехавшие на заработки в Россию, на родину не возвращались. Эти мужчины, вернувшись, могут взяться за топоры и вилы, устроить массовые беспорядки в Душанбе — а такой перспективы таджикский президент опасается. При этом Рахмон по-прежнему ведет себя вызывающе по отношении к России.

Нам, я считаю, пора принимать решение — нужен ли нам такой Рахмон? Возможно, пора опомниться — ввести визовый режим с Таджикистаном и пожертвовать 201-й базой. В конце концов, в случае реального военного конфликта толку от нее будет немного. Обеспечить базу боеприпасами, запчастями к боевой технике, пополнить ее личный состав будет весьма проблематично. А значит, судьба ее будет печальной…

Фото: ИТАР-ТАСС/ Олег Давыдов