Я никогда не мыслил себе судьбы эмигранта. Мне не хотелось уезжать в теплые и благополучные страны. «Где родился, там и пригодился» — с этим афоризмом мне всегда было очень комфортно жить. И когда кто-то из моих друзей, знакомых или знакомых знакомых уезжал куда-нибудь из России на ПМЖ, я всегда испытывал неприятное чувство, словно это у меня лично что-то отняли. Мне хотелось бы, чтобы мы все жили дома.
В России я был дома.
Психологически я готовился к тому, что в один прекрасный момент меня посадят. Быть активистом Левого фронта и не задумываться об этом невозможно. И я задумывался, всегда подсознательно останавливаясь на варианте «посадят» и почти не думая о варианте «уеду». Не то чтобы был к этому совершенно готов — это трудно — но готовился. Административные аресты рассматривал как тренировки.
Когда нас начали закрывать, одного за другим, у нас было время тщательно все обдумать. Я помню разговор с Удальцовым. Он тогда сказал, что если мы сейчас уедем, то обесценим все то, ради чего боролись много лет. Что мы не можем продемонстрировать малодушие перед угрозой репрессий. Я готов подписаться под этими словами.
Но месяц за месяцем власть наносила по левой оппозиции все новые удары. Были арестованы многие наши товарищи: Владимир Акименков, Сергей Удальцов, Леонид Развозжаев, Дмитрий Рукавишников, Алексей Гаскаров и другие. В регионах шла кампания запугивания активистов. Органы не останавливались перед провокациями и шантажом. В марте прокуратура запретила деятельность ЛФ. Становилось очевидным, что власти и репрессивные органы сознательно стремится к тому, чтобы парализовать нашу организацию и разгромить левый фланг демократического движения.
В этих условиях я узнал о своем скором аресте. Мне не хотелось в тюрьму, как не хотелось туда никому из моих товарищей, никому из «узников 6 мая». Но дело не только в страхе перед колючей проволокой и российским «правосудием». Мне кажется, мне бы хватило мужества для жертвы, будь она необходима. Но что бы я смог сделать из тюрьмы?
Надеюсь, что на свободе, пусть даже в эмиграции, я буду чуточку полезнее своим товарищам, как тем, кто сидит в тюрьмах режима, так и тем, кто продолжает борьбу на улицах, чем из-за колючей проволоки. И я сделаю все, чтобы дело, во имя которого они пожертвовали свободой, продолжалось!
Что тут делать?
Извне бороться за перемены в России гораздо менее эффективно, чем изнутри. Только российский народ, а вовсе не западные политики, может освободить нашу страну от власти олигархии. И, тем не менее, кое-что сделать можно.
Для сегодняшних эмигрантов открыт примерно тот же фронт задач, перед которым стояли российские левые, уезжавшие от преследований царской охранки сто лет назад. Из-за рубежа мы можем и должны организовать нормальную информационную работу, которую диктатура блокирует и парализует в России.
В нашей стране не хватает серьезной дискуссии по ключевым вопросам национального развития. В лучшем случае, все беды списываются на коррупцию, которая стала эвфемизмом мирового зла. Левые силы выступали с более глубокой критикой сложившейся в России социально-политической системы и предлагали радикальную альтернативу ей. Власти нанесли удар по Левому фронту и другим левым группам именно потому, что эта альтернатива обладала самым большим потенциалом поддержки в стране. Ключевая задача для нас сейчас — не позволить режиму заткнуть нам рот, вытеснив левое движение на маргинальную периферию общественной жизни. Пусть из эмиграции, но голос левых сил будет слышен в России.
Вторая задача российской левой политической эмиграции заключается в том, чтобы выстроить отношения взаимовыручки и солидарности со своими единомышленниками в других странах, поскольку менять мир нам придется вместе с ними. До последнего времени Россия говорила с внешним миром только языком официоза и его либеральных оппонентов. С точки зрения мировой общественности авторитарному курсу Кремля противостояли только либеральные политики. В результате левые партии Европы почти не участвовали в кампании солидарности с узниками Болотной площади, несмотря на то, что именно по российским левым пришелся главный удар репрессий. Эту ситуацию необходимо исправить. Западная общественность должна знать, что в российском обществе есть здоровые левые силы, противостоящие антидемократическому и антисоциальному курсу олигархии.
Наконец, левая эмиграция — а ее ряды, к сожалению, только растут — должна активно участвовать и в организационном строительстве на родине. Ведь сегодняшняя реакция — только короткое затишье перед новым раундом общественной борьбы. И к нему мы должны подойти более подготовленными, чем были два года назад. А значит, мы должны, опираясь на опыт участия левых сил в демократическом движении, идти к созданию сильной и массовой левой организации в России, которая смогла бы стать активным участником и организатором социальных, экономических и политических перемен в нашей стране.
Наша борьба только начинается.
Фото: ИТАР-ТАСС/ Сергей Фадеичев
