«Тема серых кардиналов раздута до невероятных пределов»

Недавние кадровые перестановки в руководстве ДНР и ЛНР и последовавшие за ними противоречивые сообщения с фронтов Новороссии спровоцировали новую волну дискуссий в российском обществе по поводу политики невмешательства Кремля во внутренний конфликт на Украине.

Многие эксперты неоднозначно восприняли сдержанность российского руководства, которое пока предпочитает оказывать косвенную поддержку нашим соотечественникам, сражающимся на передовой линии геополитического фронта между Русским Миром и Западом. В их числе Александр Дугин, известный философ-евразиец, одна из заметных фигур в интеллектуальных патриотических кругах, который усматривает в политике Кремля сдачу позиций по украинскому вопросу. Читатель может ознакомиться с его точкой зрения в материале «Пиррова победа возвращенца», опубликованном в «Свободной прессе».

Размышляя над судьбой Новороссии, политолог приходит к выводу, что аппаратные битвы в окружении российского президента — причина невнятной политики России в отношении украинского кризиса. Это чревато геополитической капитуляцией РФ перед Западом в ближайшей исторической перспективе. По мнению Александра Дугина, главный инициатор «дискредитации сторонников введения войск» в Донбасс — помощник президента РФ Владислав Сурков. Фигура бывшего вице-премьера, а ранее первого заместителя руководителя администрации президента (курировал внутреннюю политику Кремля) и автора концепции «суверенной демократии» всегда приковывала к себе внимание общественности. А некоторые представители экспертного сообщества публично называли его «серым кардиналом» Кремля.

Однако далеко не все аналитики считают, что именно позиция Суркова по Украине стала тем фактором, который стал причиной, по которой лозунг «Путин, введи войска!» не был услышан главой государства. В частности, известный публицист Михаил Леонтьев в одном из своих интервью сказал, что Сурков, конечно, был «политическим демиургом», но теперь перестал выступать в этой ипостаси, «ушел из публичной сферы, отказался от пространных интервью и комментариев и делал это последовательно». Телеведущий отметил, что Сурков «всегда себя позиционировал как солдат на службе», и был «одним из немногих людей в нашей системе управления, способных любую поставленную задачу довести до конца».

В разговоре с корреспондентом «СП» Михаил Леонтьев заявил, что не хотел бы комментировать «отношения Александра Гельевича и Владислава Юрьевича», отказавшись вступить с евразийцем в заочную полемику.

— Могу только предположить, что они имеют старый болезненный характер. Наверное, это личный вопрос, который не имеет отношения к судьбе Новороссии. К обоим я отношусь с большим уважением. Это называется недоразумение, а, значит, не имеет смысла. Что касается политики Кремля, то целесообразность ввода войск была в случае с присоединением Крыма. Однако ситуация с Новороссией — это совсем другое. Разница заключается в том, что мы не можем освобождать Украину вместо нее.

Достаточно вспомнить воззвания Игоря Ивановича Стрелкова, который ярко описывал малый энтузиазм со стороны потенциально боеспособных мужчин вставать в ряды ополчения. Люди были готовы взять оружие и защищать свой населенный пункт, жертвуя своей жизнью. Но они не были готовы подчиняться регулярной власти и не ночевать дома больше двух суток. Это типичная проблема для любого партизанского движения. Если только речь не идет о сформированных заранее диверсионных группах.

«СП»: — Несмотря на это Россия свои обязательства перед Новороссией выполняет?

— Безусловно. Ввод регулярных войск на ее территорию — это не вопрос патриотизма или антипатриотизма. Это скорее вопрос реализма, то есть анализа ситуации и связанных с ней рисков для собственной страны. Патриотизм не заключается в том, чтобы требовать от руководства принимать решения, которые представляют риск для существования и будущего собственного государства. Особенность Путина состоит в том, что он всегда очень внимательно просчитывает риски. Не для себя лично, а для страны как таковой. Благодаря этому, а также исключительному терпению и умению ждать, ему удалось собрать ее из ничего. «Вводить войска или не вводить» — это ложная дилемма.

Пусть кто-нибудь лучше обсудит вопрос соотношения возможных рисков и приобретений. Рисков военных, геоэкономических, политических, а также тех, которые непосредственно связаны с Украиной. Да, в значительной степени — это органическая часть Большой России. Но так получилось, что мы довели ситуацию до того, что они реально воюют с нами. Я сейчас говорю не про Порошенко или наемников со всего света. Помимо них воюют и украинские мужики. Это реальность. Участие в чужой гражданской войне, хотя она и затрагивает непосредственным образом Россию, это достаточно специфическая вещь.

Россия не имеет права бросать своих, но она не должна ввязываться в мероприятие, которое может оказаться трагической ловушкой. Честно скажу, у меня нет ответа на вопрос, нужно вводить войска или нет. Я хочу сказать только одно — это не тема предательства, это не «кургиняновщина». Это проблема совершенно другого рода и уровня. У меня нет никаких оснований считать, что кто-то манипулирует нашим президентом. Хотел бы я посмотреть на человека, который попробовал бы им поманипулировать в таком вопросе. Тема «серых кардиналов» раздута до невероятных пределов. Нет никаких кардиналов, а есть человек, который принимает решения, взвешивая все «за» и «против». Хуже всего, что только можно себе представить, это ввязаться в драку, на которую у нас нет сил. Это будет хуже для всех, включая ДНР и ЛНР. Ничего патриотического в том, если мы выступим «конно, людно, оружно» и обломаемся, я не вижу.

Как и Михаил Леонтьев, президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко не видит оснований для утверждений о том, что Кремль сдает Новороссию.

— Единственный тезис, который я разделяю, это то, что Москва не может сдать Новороссию, не пожертвовав Россией. Из чего следует, что этого не произойдет. Во-вторых, насколько мне известно, Россией управляет не Глазьев и не Сурков, а человек по фамилии Путин. Не стоит думать, что наш президент настолько слабый правитель, что по такому критически важному вопросу, от которого зависит будущее России и самого Путина, может идти какая-то придворная борьба между кем бы то ни было. За все время своего правления Путин показал себя жестким политиком, который контролирует ситуацию от и до. Он никому не позволяет вести самостоятельные придворные игры. Глава государства выслушивает всех, но решения принимает сам.

В общем, меня не убеждает идея о том, что власть витает в облаках, а внизу нехорошие люди ведут борьбу и сливают Новороссию. И потом я не понимаю, как можно сводить всю ситуацию к отдельно взятым фигурам, будь то Стрелков, Сурков или Глазьев. Предположить, что судьба сверхдержавы зависит от одного отставного полковника, каким бы он ни был гениальным стратегом и тактиком войны в Новороссии, с моей точки зрения, это не совсем адекватная оценка. В условиях военного времени в резерве должно находиться пять комплектов руководства Новороссии. На тот случай, если в первое попадет бомба, второе утонет, а третье потеряется в донецких степях и т. д. Остальные варианты должны быть равнозначными — это война, где происходят всякие случайности. Человека, который находится на передовой, в любой момент могут убить. Ставить судьбу сверхдержавы в зависимость от судьбы Стрелкова — это как минимум непрофессионально.

Опять же, не понимаю, при чем здесь Сурков — его (как и Глазьева) назначил Путин. Как в свое время говорил Павел Первый, «в России нет значительного человека, кроме того, с кем я говорю и пока я с ним говорю». Если действия Суркова не устраивают Путина, снять своего помощника с должности это дело одного указа, который подписывается в течение считанных минут. В критической ситуации, когда речь идет о судьбе России, центральная власть никогда не допустила бы борьбу группировок вокруг того, что происходит в Новороссии. Поэтому я абсолютно уверен, что все члены команды Путина действуют слаженно и контролируемо. При этом я, конечно, не утверждаю, что они придерживаются одинаковых взглядов. Тем более что кроме Глазьева из указанных персонажей мало кто публично заявлял о своих взглядах на происходящее в Новороссии. Но я не сомневаюсь, что эти люди будут выполнять принятые решения вне зависимости от личных предпочтений.

«СП»: — Насколько оправдано решение Кремля воздержаться от прямого военного вмешательства?

— Уверен, что Путин еще не принял окончательного решения на этот счет. Если бы в Киеве появился свой талантливый генерал (местный Бонапарт), который сумел бы задавить Новороссию, то российские войска пересекли бы границу. С геополитической точки зрения России выгодно косвенным образом поддерживать одну из сторон в гражданской войне. Не случайно, мы видим, что позиция Европейского Союза по украинскому вопросу, пусть медленно, с откатами, но меняется. Сейчас борьба идет даже не за Россию, Новороссию или Украину, а за новый мировой порядок.

Начиная с марта, наше государство регулярно проводит военные учения и держит армию в состоянии полной боевой готовности. Это означает, что наше руководство готово ее использовать, а не просто так тратит бюджетные средства, чтобы солдаты могли развлечься и пострелять из автоматов. Сейчас армия стоит за спинами дипломатов на тот случай, если у них не получится остановить кровопролитие. Проведение мобилизационных мероприятий и развертывание боевых подразделений — это недвусмысленная угроза силой. Судя по поведению США и ЕС, никто не сомневается, что в критической ситуации Россия ее использует. Кстати говоря, Вашингтон специально провоцирует нас на то, чтобы ввести войска. Также не случайно, что в ходе последнего наступления Порошенко бросил в бой все резервы. К счастью, ополчение держится, и необходимости в прямом военном вмешательстве РФ нет. Еще раз повторю, Путин не принимал решения не вводить войска. Принято решение не трогать армию, пока есть другие механизмы достижения наших целей.

По мнению председателя совета директоров Центра политического консультирования «Никколо М» Игоря Минтусова, объективный политологический анализ не предполагает комментирование эмоциональных ярлыков, которые используют в своей риторике общественные деятели и эксперты.

— Я согласен практически со всем, что говорит Дугин, но только если весь его текст перевести на политологический язык. Но у меня вызывают возражение итоговые эмоциональные оценки и ярлыки, которые навешаны на героев этой исторической драмы. Я имею в виду вопрос о роли помощника президента Владислава Суркова. За противостоянием между Киевом и Новороссией как в России, так и за ее пределами стоит много интересантов этого процесса. Причем они занимают диаметрально противоположные позиции. С точки зрения того, как им видится эта ситуация в историческом контексте.

Если выражаться фигурально, нарицательно (вне всякого оскорбительного контекста) в России есть свои политологи и социальные мыслители «дугины», а есть «не-дугины». В числе последних Владислав Сурков. Эти две категории имеют разное видение того, что такое национальная идея России, как она должна развиваться, что такое Русский мир. Входят ли в него только люди, которые говорят на русском языке или же те, которые разделяют определенную мессианскую идею «Москва — Третий Рим». Сторонники этой концепции убеждены, что Запад погряз в грехе меркантильности и парадигме успешности, не уделяя должного внимания духовности. Соответственно, Русский мир должен нести свет истины Европе и всему человечеству.

Когда аналитик слишком эмоционально вовлечен в ту или иную позицию, он перестает быть политологом и становится в каком-то смысле слова политическим деятелем. Это происходит, когда людей, не разделяющих его точку зрения, он называет «предателями», «врагами» и использует другие термины из военной стратегии. Дугин просто описывает некую эволюцию, которую претерпела политика руководства России в отношении украинского конфликта. На самом деле эти изменения имеют вынужденный характер. Другие центры силы в мире не выступают в качестве статистов, они пытаются реализовать собственные сценарии на Украине. Наши геополитические конкуренты пытаются активно воздействовать на Россию, применяя по отношению к нам санкции. Насколько они жесткие, это другой вопрос. Так или иначе, Владимир Путин, как ответственный политик, принимает взвешенные решения.

Он не может игнорировать точку зрения всего остального мира. Как известно, политика это «искусство возможного». Изменения курса Кремля связаны только с этим. Исходя из сложившихся обстоятельств, вектор, который сложился несколько месяцев назад, приходится корректировать. Естественно, что те политические деятели, которые рассматривали его как неизменный, интерпретируют изменения как «предательство».

"СП": — Стоит ли демонизировать фигуру помощника президента в данном контексте?

— У Суркова своя точка зрения на ситуацию, у Дугина — своя. Сурков лишь артикулирует ту точку зрения, которая объективно существует в обществе. Просто на фоне санкций она получила дополнительные аргументы, которые идут из внешнего мира. Как следствие, Кремль вынужден вести себя более гибко. Но у меня нет прямых доказательств, что именно Владислав Юрьевич выступает автором этой позиции или олицетворяет ее. Сейчас эта точка зрения имеет чуть больше влияния на человека, который принимает решения. Резюмируя, Дугин адекватно описывает тенденции, но как к этим тенденциям относиться, это исключительно вопрос политических пристрастий. Тех, кто разделяет мировоззрение и систему ценностей Александра Гельевича, это огорчает. А кого-то, наоборот, радует — сдержанная позиция Москвы в отношении событий на Украине сделает возможным если не достижение полного мира, то хотя бы перемирия.

Фото: Александр Миридонов/Коммерсантъ