Принято считать днем рождения американской столицы игорного бизнеса 15 мая 1905 года. Однако это бюрократическая правда, а отнюдь не жизненная.
Действительно, в этот день состоялся аукцион, на котором был приобретен абсолютно бессмысленный, казалось, кусок пустыни в штате Невада. Через шесть лет, когда в Лас-Вегасе появилась железнодорожная станция, он получил статус города. Но еще бесконечно долго Лас-Вегас влачил убогое существование.
За городом вырос пустынный квартал
Казалось бы, все должно было резко перемениться в 1931 году, когда в Неваде, единственном американском штате, были легализованы азартные игры. Произошло это историческое событие не от дурных наклонностей законодателей штата. Просто они были не в силах переломить естественный социальный процесс. Дело в том, что неподалеку от Лас-Вегаса началась «стройка века» — на сооружение плотины на реке Колорадо со всей страны съехалось около десяти тысяч строителей. То были, в основном, люди молодые и холостые, которым после изнурительной трудовой недели необходимо развлечься. Поскольку спрос рождает предложение, то в городе появились подпольные казино.
И в них крутились очень серьезные деньги. В то же время, как бюджет Невады был худосочным. И отцы штата приняли разумное решение: легализовав игорный бизнес, можно будет получить солидный приварок к бюджету.
Однако гангстеры не отреагировали на это историческое событие. Публика в Лас-Вегасе была не слишком состоятельной, ее вполне устраивали затрапезные казино, где можно делать мелкие ставки. Для американского преступного мира во времена «сухого закона» куда прибыльнее была подпольная торговля алкоголем.
Тем не менее история подлинного взлета Лас-Вегаса была предопределена в мае 1905 года, когда земля под его основание была продана на аукционе. Именно в мае 1905 года в добропорядочном еврейском семействе был зачат Бенджамин Сигал, появившийся на свет 28 февраля 1906 года. Однако добропорядочности в нем было ни на цент. С младых ногтей Сигал стал отпетым негодяем по кличке Багси, вступив в молодежную еврейскую банду Бруклина.
В отрочестве он начал «трясти» уличных торговцев из еврейской диаспоры. Вскоре познакомился с более опытным Мейером Лански. Они на пару начали воровать автомобили.
Лански был парнем совершенно безбашенным. Он довольно необычным способом срастил еврейскую подростковую банду с итальянской. Хоть на первых порах шайки изрядно враждовали.
Однажды в школьном коридоре Лански столкнулся с лидером итальянцев Лаки Лучано, который был и старше, и на голову выше. Лански — один, Лучано — в окружении компании отпетых негодяев. Лански скрутили, выгребли из карманов всю мелочь, а в это время Лучано выкрикивал антисемитские оскорбления.
Вскоре состоялся акт отмщения. Лански, встретив обидчика на улице, сбил его с ног булыжником и начал избивать ногами, выкрикивая антиитальянские оскорбления. И Лучано зауважал отчаянного парня, а вскоре и сдружился с ним. Эта дружба переросла в «деловые контакты»: еврейские и итальянские гангстеры объединились в мощный «синдикат» и во всех серьезных делах выступали единой силой. Их изрядно побаивался даже Аль-Капоне, власть которого дальше Чикаго не распространялась.
Догнать и перегнать Монте-Карло!
В 1937 году, когда Багси был уже тридцатилетним отпетым негодяем с «прекрасным» послужным списком, гангстерский синдикат Лаки Лучано, в котором он состоял, командировал его в Калифорнию для улучшения рэкетирского «обслуживания» тамошнего населения. Парнем он оказался башковитым, поэтому расширил круг своих полномочий за счет контрабанды наркотиков, шантажа и игорного бизнеса. Поскольку калифорнийские законы не поощряли азартные игры, ловкий Багси открывал казино на судах, находящихся за пределами 12-мильной зоны.
Природа совместила в Сигале качества, необходимые для преступника, с обаянием и даже с порядочностью, как ее понимают в протестантском мире. В Лос-Анджелесе у него была любимая жена, двое любимых детей, и одна постоянная любимая, то есть любовница по имени Виржиния Хилл. Будучи честолюбивым, Багси вращался в кругу голливудских кинозвезд. Конечно, порой поговаривали о его гангстерских делишках, но, во-первых, ничего определенного никто не знал. А, во-вторых (и это главное!), Сигала никогда не тревожила американская Фемида. На вопрос «Чем занимаешься?» Багси с обезоруживающей улыбкой отвечал: «Я спортсмен».
В начале 1945 года Сигалу захотелось размаха. Чтобы игроки собирались не на болтающихся в океане посудинах, провонявших соляркой, а в шикарных казино. Как в Монте-Карло, а то и шикарней, чем в допотопной Европе! И, изучая карту Невады, он ткнул наобум пальцем в Лас-Вегас.
Выбрав место для казино «Фламинго», названного так в честь любовницы Виржинии Хилл, имевшей аналогичный цвет «оперения», Багси попросил на благое гангстерское дело миллион долларов у своего патрона Лаки Лучано. Лучано «дал добро», и Лански, которого звали «бухгалтером мафии», выдал запрашиваемую сумму. И в семи километрах от центра Лас-Вегаса начали строить грандиозное помпезное здание.
Багси спешил. Им овладела маниакальная идея приурочить открытие «Фламинго» к Рождеству 1946 года. Поэтому денег не жалел. Ну, и еще потому, что они были не его личными, а выделялись из гангстерского общака.
Миллион вскоре закончился. Он выпросил еще один. А потом еще… И еще… В конечном итоге на строительство «Фламинго» было израсходовано 6 миллионов гангстерских денег, по тем временам сумма громадная. Однако ожидалось, что эта самая розовоперая птичка начнет нести для нью-йоркской братвы даже не золотые, а бриллиантовые яички.
Багси умер, но дело его живет
Ввод в эксплуатацию объекта состоялся в ночь на 26 декабря 1946 года. Из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас прилетели два самолета, «груженые» голливудскими звездами. Звезды потусовавлись пару дней, поиграли по мелочам, смели халявное угощение, попозировали фотографам и вернулись в более приспособленный для нормальной жизни Город Ангелов. Потому что отель во «Фламинго» был еще не достроен. И целый месяц в помпезных залах казино гуляли сквозняки и раздавалось гулкое эхо шагов скучающих охранников. Публики не было, поскольку небогатым жителям Лас-Вегаса нечего было ловить в заведении, рассчитанном на толстосумов.
И 1 февраля 1947 года казино закрыли. А через месяц открыли вновь, но уже с отелем на 200 мест. И вот с этого момента деньги мощным потоком потекли на счета синдиката Лаки Лучиано.
Сигал торжествовал, раздавая интервью налево и направо, отражая белоснежными зубами блики фотовспышек. Однако то был уже не удачливый Багси, а, по сути, его труп, стоящий одной ногой в могиле. Участь Бенджамина Сигала была решена еще в декабре 1946 года. Именно тогда гангстерам стало известно, что львиная доля ассигнований на строительство «Фламинго» уплывает на швейцарские счета Вирджинии Хилл. Именно тогда Лучано собрал «совет директоров» синдиката, на котором зарвавшегося Багси приговорили к расстрелу. Как ни старался Лански уговорить «директоров» смягчить приговор, но спасти своего закадычного друга ему не удалось.
И ночью 29 июня 1947 года Сигал был застрелен в собственном доме в Лос-Анджелесе. Наутро во «Фламинго» ворвались четверо гангстеров, которые сместили старого управляющего и поставили вместо него своего, кристально честного парня с незапятнанной репутацией.
Эта смерть наделала много шума в Америке. Были пышные похороны со скорбящими боссами нью-йоркской мафии. Вот, правда, проститься с безвременно ушедшим гангстером не пришел ни один из его голливудских друзей. Были первополосные репортажи практически во всех американских газетах. Трогательно дрожали голоса дикторов радио… В общем, национальная слава наконец-то пролилась на Багси, важно возлежавшего в дорогом гробу.
И она конвертировалась в доллары, во много миллионов долларов, которые ему уже не принадлежали. Богатые американцы толпами повалили в Лас-Вегас, чтобы воочию убедиться: стоит ли это чудо игорного бизнеса того, чтобы расплатиться за него собственной жизнью или же не стоит?
Так началась история знаменитой Полосы Лас-Вегаса, на которой теперь сосредоточено более семидесяти шикарных казино, бессчетное количество игровых павильонов попроще, фешенебельные отели, среди которых царит самый большой в мире MGM на 5005 номеров и самый дорогой El Wynn по миллиону долларов в сутки за номер. И множество залов для шоу, фестивалей и гала-концертов.
О масштабах этого вселенского размаха красноречиво свидетельствует то, что Город Греха, как принято называть Лас-Вегас, сжирает электроэнергии больше, чем вся промышленность Франции.
