Закат дружбы

Это была первая встреча союзников после войны с Германией и последняя, когда за столом переговоров царила доброжелательная атмосфера. Конечно, без споров не обходилось, но и компромиссы находились.

«Русские всегда умели воевать, но никогда не умели заключать мир», — говорил Иосиф Сталин. На переговорах в Потсдаме ему предстояло доказать обратное. Советский Союз, заплативший за победу страшно высокую цену, просто обязан был получить достойную компенсацию.

Перед встречей возникли дебаты о месте конференции, но, в конце концов, этот вопрос был решен. В письме премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю Сталин писал: «Я думаю, что встреча необходима и что удобнее всего было бы устроить эту встречу в окрестностях Берлина, Это было бы, пожалуй, правильно и политически».

Черчилль и президент США Гарри Трумэн согласились с предложением советского лидера, и 17 июля 1945 года в Потсдаме во дворце Цецилиенхоф открылась конференция руководителей трех держав.

Сталин приехал на специальном поезде, состоящем из нескольких бронированных вагонов. Кроме того, в поезде были вагон для охраны, штабной вагон-гараж с бронированными «Паккардами», вагон-ресторан и продуктовый вагон. Сопровождали состав 80 офицеров охраны. К поезду были прицеплены две платформы с зенитными установками.

Железную дорогу, по которой следовала советская делегация, охраняли до 17 тысяч бойцов войск НКВД и полторы тысячи человек оперативного состава. На каждом километре дежурили от 6-ти до 15-ти солдат. В «неблагонадежных» регионах Польши и Германии местное население было временно выселено из зоны прямой видимости железной дороги. В других местах оперативники следили за тем, чтобы во время следования поезда с советской делегацией ставни на окнах домов были закрыты.

Для второго и последнего — первое было на конференцию в Тегеран — путешествия Сталина за рубеж была построена специальная (!) железная дорога. Как известно, европейские пути отличались от советских по ширине оси. Можно было, как принято, в Бресте переставить вагоны на европейские колеса. Но этого делать не стали и весь железнодорожный путь от границы СССР до Потсдама — 828 километров! — переложили на советский стандарт. Это было в какой-то степени символично, ибо ход конференции часто шел по советскому сценарию.

Со времени последней встречи союзников в Ялте прошло всего несколько месяцев, но в мире произошли огромные перемены. Германия капитулировала, участь Японии была предрешена. Однако без участия Советского Союза одолеть дальневосточного колоса США и Великобритания было крайне трудно. И в Потсдаме Сталин, верный союзническому долгу, дал обещание вступить в войну с Японией. Впрочем, в будущей схватке у Советского Союза был свой интерес — Курилы и Южный Сахалин.

Изменился состав «большой тройки» — вместо умершего в апреле Рузвельта, в Потсдам прибыл Трумэн, который не выдерживал сравнения со своим предшественником. Рузвельт был умеренным, готовым к компромиссам политиком, от Трумэна же веяло холодом. Именно при нем отношения СССР и США «заморозились».

В конце апреля 1945 года министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов, прибывший в Сан-Франциско для участия в учредительной сессии ООН, встретился с новым президентом США. В разговоре Трумэн произнес символическую фразу: «Америка больше не будет ездить по улице с односторонним движением». Это означало, что он круто меняет политический курс Рузвельта, направленный на сближение с Советским Союзом.

Позднее посол США в СССР Аверел Гарриман назвал слова Трумэна началом «холодной войны». В Сан-Франциско он заявил, что СССР строит свою империю в Восточной Европе, а Соединенные Штаты должны воспрепятствовать «эффекту домино».

Черчилль приехал на переговоры, еще не зная, что через несколько дней ему придется их покинуть. Премьер надеялся, что на ближайших парламентских выборах он, победитель во Второй мировой войне, снова получит поддержку. Но англичане решили иначе: мавр Черчилль сделал свое дело, теперь мавр может уходить. И здесь же, в Потсдаме, произошла «рокировка»: место выбывшего из политической игры Черчилля занял лидер победителей — Клемент Эттли.

Сталин был единственным из союзников, кто провел все три встречи на высшем уровне. Как писал позже Черчилль, «его легкая дружелюбная манера держаться была в высшей степени приятной». Еще во время Ялтинской конференции Сталин перенес инфаркт, однако в Потсдаме он выглядел бодрым и уверенным в себе. Но это было кажущееся спокойствие. Когда Сталин возвратился из Германии, его настиг новый инфаркт.

Обстановка на встрече в Потсдаме была уже не такой теплой, как в Тегеране и Ялте. Тогда шла война, у большой тройки была ясная и четкая цель — победа. Теперь же надо было делить богатую добычу, и уступать никто не хотел.

Трумэн готовился ошеломить Сталина. Свой козырь он вытащил, однако не получил должного эффекта. В Потсдаме президент США получил шифрованное сообщение: «The baby is born» — «Ребенок родился» — это означало, что испытания атомной бомбы успешно завершены. Президент немедленно сообщил Сталину, что отныне Америка располагает оружием «исключительной силы». Однако Сталин не выразил никакого беспокойства. Многие решили, что он просто не понял американского «намека».

Но все было иначе. Вернувшись с заседания, Сталин рассказал Молотову о разговоре с Трумэном. Молотов коротко прокомментировал слова американского президента: «Цену себе набивает». Сталин рассмеялся и сказал: «Пусть набивает. Надо будет сегодня же переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы».

Сталин понимал, что предстоит изматывающая гонка вооружений. Но надо было забыть о покое и снова напрягать силы: «Иначе нас сомнут». Это, кстати, Запад пытается делать и сейчас.

Черчилль и Трумэн стремились поставить «дядю Джо» на «место». Однако им это не удалось — в Потсдаме советский лидер демонстрировал напор, стойкость и только в крайнем случае шел на уступки. Начальник британского генштаба генерал Алан Брук, критически относившийся к Сталину, признавал, что тот «всегда быстро и безошибочно улавливал все аспекты любой ситуации…».

В Потсдаме Гарриман спросил у Сталина: «После того, как немцы в 1941 году были в 18-ти километрах от Москвы, наверное, вам сейчас приятно делить поверженный Берлин?» На это Сталин ответил красноречивой шуткой: «Царь Александр дошел до Парижа».

В результате переговоров Советский Союз получил Кенигсберг и прилегающий к нему район, добился признания правительств Болгарии, Румынии, Венгрии, Финляндии. Сталин твердо стоял на своем в вопросах репараций Германии. Однако подчеркивал, что Советский Союз не собирается разорять побежденную страну, лежащую в руинах.

«Когда перечитываешь записи бесед, чувствуешь превосходство Сталина в манере высказываний и точности формулировок, легкости, спокойствии и разумности, — писал в своих мемуарах Анастас Микоян. — Где нужно, он настойчив, умеет находить новые аргументы в поддержку своей линии, не уступая им; в других случаях делает уступки, которые не противоречат нашим интересам, что производит приятное впечатление на собеседников…».

Состоялся любопытный диалог между Сталиным и Черчиллем. Британец считал, что германский флот следует потопить. «Флот нужно разделить, — немедленно парировал Сталин. — Если господин Черчилль предпочитает потопить флот — он может это сделать. Я этого делать не собираюсь». В результате СССР получил треть германского флота.

Черчилль в своих мемуарах писал, что если бы он вернулся за стол переговоров в Потсдаме, то действовал бы иначе и не допустил бы уступок Советскому Союзу. Задним умом все крепки…

Еще во время войны США и Великобритания разработали план раздела Германии на несколько государств. То есть, могло состояться возвращения к временам, которые были до Бисмарка. Таким образом Вашингтон и Лондон рассчитывали покончить с опасным конкурентом и установить свое влияние в Европе. Но этого не допустил Сталин. Он обозначил свою позицию еще раньше, в День Победы 9 мая 1945 года, заявив, что Советский Союз «не собирается ни расчленять, ни уничтожать Германию».

Сегодня, во времена далеко не лучшие в отношениях двух стран, стоит напомнить немцам, кто защитил их в сорок пятом. Та самая страна, которую Германия собиралась уничтожить в сорок первом…

Союзники делали вид, что довольны друг другом, но после победы над Германией их дороги разошлись. В Потсдаме они словно прощались с дружбой, закаленной в боях против общего врага. Когда шла конференция, Сталин получил известие, что в Берлине найден труп Гитлера…

В официальном коммюнике по итогам встречи говорилось, что встреча «укрепила связи между тремя правительствами, и расширила рамки их сотрудничества и понимания». Было заявлено, что правительство и народы СССР, США и Великобритании «вместе с другими объединенными нациями обеспечат создание справедливого и прочного мира».

На закрытии конференции союзники демонстрировали желание в скором времени встретиться снова. Но было понятно, что это не более чем дань вежливости. Хорошие отношения между тремя великими державами уходили в прошлое, хотя никто не думал, что дружба так быстро сгорит в пламени разногласий.

Со времен Потсдамской конференции прошло 70 лет, но с тех пор бывшие союзники так и не нашли общего языка. Как только начинает таять «лед» противоречий, как вскоре наступают новые «заморозки». Так происходит и сегодня. Новый Потсдам в наши дни кажется не более чем иллюзией.