Мы уже писали о страшной находке в Приэльбрусье большого захоронения немецких горных стрелков, скорее всего, попавших под лавину. За 70 лет снег спрессовался до состояния льда, сквозь который хорошо видны егеря и даже их лица. На место братской могилы уже организована экспедиция, подготовку к которой возглавил местный краевед, издатель, писатель и историк Виктор Котляров. С ним мы сегодня и беседуем.
«СП»: — Виктор Николаевич, как вы сами узнали об этой неожиданной находке?
— Зимой этого года ко мне пришли двое пареньков, карачаевец и балкарец, и принесли достаточно много жетонов немецких солдат, не переломленных (за исключением одного) пополам. Объясню: если жетон разделен на две части, значит, военнослужащий захоронен, а вторую половинку отправили в Германию. Если нет — пропал без вести или по каким-то причинам не захоронен. Пришли они, движимые меркантильным интересом — ребята предложили мне их купить. Я же такими вещами не занимаюсь и сказал им, что мне это не интересно. Но попросил их рассказать, с чем связано такое количество жетонов. Они ответили, что связано это с захоронением (само место не назвали) на подступах к Баксанскому ущелью на высоте более 3000 метров. После этого зашел более предметный разговор. Оказывается, друзья сфотографировали замерзших егерей. Снимки размытые, но можно различить многие фрагменты обмундирования и лица стрелков. В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что их очень много — десятки, а может быть, даже сотни. Судя по всему, немецкое подразделение возвращалось из Абхазии. И неожиданно попало под лавину, которая погребла всех находившихся на склоне. Причем, стрелков разметало группами на приличном расстоянии по крайней мере в 100−200 метров.
«СП»: — Вы даже не догадываетесь о том, где может находиться место погребения?
— Нет, я, конечно, догадываюсь, где оно. Но из чувства этики пока не предпринимаю никаких действий — все-таки ребята нашли это первыми (к тому же, один из них знает другое подобное место погребения). И сейчас мы едем туда для того, чтобы зафиксировать место. Для начала они требуют от меня 300.000 рублей. Причем мы уже неоднократно выезжали в горы вместе с ними. Но точного места они мне пока не показывают.
«СП»: — Как же два друга там оказались? Случайно?
— Нет, не случайно. Они давно занимаются этим вопросом. Да чего там ходить вокруг да около: они — так называемые «черные копатели», которые делают на подобных находках деньги. Причем одного из них я знаю достаточно давно — именно поэтому уверен, что за всей этой историей нет никакого обмана или мошенничества. Второго — несколько месяцев, на протяжение которых мы и ведем с ними переговоры. Я знаю, где они живут и работают. Мне известны и их имена, но пока (по причине их же собственной безопасности) вряд ли стоит их называть.
След тайного общества «Аненербе»
«СП»: — Откуда такая уверенность в том, что это именно фашисты, а не наши стрелки-альпинисты?
— На снимках отчетливо видны короткие куртки. Я специально узнавал — таких у нас не было. Куртки с капюшонами — это офицерская принадлежность. Специальные ботинки, шапочки, экипировка
«СП»: — Вы предположили даже, что это могли быть члены фашистского секретного общества «Аненербе» («Наследие предков»).
— Да, мы рассматривали и эту тему. Ведь занимаемся мы поисковыми работами довольно долго — чуть ли не 20 лет. Поэтому и версий у нас за это время возникало тоже много. Начать с того же «немецкого аэродрома». Никакой практической пользы, казалось бы, от него там нет. Но ведь немецкие самолеты там приземлялись. И местные жители, чабаны их видели. И снова возникает великое множество вопросов, на которые нет ответов. Более того, в альбоме немецкого офицера мы нашли фотографию, на которой 36 машин той самой дивизии «Волчья пасть». Вдумайтесь — 36 грузовиков с закрытыми тентами! Что в них — неизвестно. Какие задачи они выполняли — не совсем понятно.
«СП»: — Вы думаете, «замороженный» батальон мог иметь отношение к этой дивизии?
— А почему бы и нет. Странно другое: слишком большая группа, которая исчезла без следа. Но так не бывает. У немцев каждый солдат был на учете. В этом смысле они были очень большие педанты. Если только была хоть малейшая возможность похоронить военнослужащего, они его хоронили и ни в коем случае не бросали.
«Хочу выкопать немецкий автомат»
«СП»: — После публикации в прессе на вас, наверное, уже кто-то выходил?
— Конечно, но, опять же, интерес, который люди проявляли к этой новости, был отнюдь не исторический или научный. А чисто меркантильный, шкурный, если не сказать больше — криминальный. Мне, например, присылали письма с такими вопросами и просьбами: «Ответьте, пожалуйста, есть ли там оружие? Или: «Можно с вами отправиться в экспедицию? Я хотел бы выкопать себе там немецкий автомат». И так далее, и тому подобное. Информация же о том, кто там погребен, похоже никому не нужна.
«СП»: — Именно поэтому вы и не озвучиваете местоположение этого захоронения, хотя и догадываетесь о том, где оно?
— Да, ведь если я не удержу их, то они продадут информацию о нем кому-то другому. Потому что такой взрывоопасной информации просто не удержать. И тогда начнется настоящее разграбление.
«СП»: — А что — было ненастоящее?
— Вообще, строго говоря, когда мы с ними уже пообщались более подробно, они проговорились, что с одного края лед уже подтаял. Именно поэтому они даже фотографий этого места мне не дают, поскольку считают, что я тут же вычислю, где находятся координаты погребения. Но я уже принял решение: хватит ходить вокруг да около. Я знаю, что оно есть, и уверен, что факт существования погребения надо как можно скорее открывать перед общественностью. Поэтому при встрече (а она состоится на днях) поставлю перед ними ультиматум: если в течение недели они не открывают мне всю информацию и не дают координаты, то я привлекаю к решению этого вопроса работников компетентных органов, которые и так на меня давят, требуя назвать имена и фамилии ребят. Ведь они, в силу своих прямых обязанностей, должны держать ситуацию под своим контролем. Ведь вопрос касается оружия, которое было фактически законсервировано и, следовательно, наверняка сохранилось подо льдом очень и очень хорошо — не заржавело и не испортилось. Так что для меня главное — чтобы оно не досталось «черным копателям».
