Красный день календаря

Наш новый праздник День народного единства, 4 ноября, появился десять лет назад. Учреждён он был в качестве альтернативы 7 ноября, который в советское время отмечался как День Великой Октябрьской социалистической революции. А в постсоветское — как День согласия и примирения.

Нельзя сказать, что у всех россиян 4 ноября включается историческая память, и они думают о славных деяниях «гражданина Минина и князя Пожарского» (так написано на пьедестале памятника, стоящего на Красной Площади). Зато историческая память включается у поляков, в результате чего их русофобия только усиливается… Но, так или иначе, праздник этот существует, и если уж поляки вспоминают, то и нам стоит вспомнить.

Уроки Смуты

В конце 1611 года Московское государство представляло собой печальное зрелище. Смута, которая началась со вступления на престол Бориса Годунова (1598), достигла апогея. Появились и исчезли загадочные претенденты на престол — Лжедмитрий Первый и Лжедмитрий Второй (Тушинский Вор). Царь Василий (Шуйский) был свергнут с престола и пострижен насильно в монахи. Во главе правительства оказалась «семибоярщина» — «князь Мстиславский со товарищи», которые присягнули польскому королевичу Владиславу… Поляки взяли Смоленск, сожгли Москву и укрепились за стенами Кремля и Китай-города. Шведы заняли Новгород и выставили своего королевича кандидатом на московский престол. В Пскове появился Лжедмитрий Третий, он же Сидорка, Псковский Вор… Первое дворянское ополчение и Боярская дума самораспустились.

Но тогда и начали пробуждаться «силы религиозные и национальные, которые пошли на выручку гибнущей земле», — пишет Ключевский. Призывные грамоты архимандрита Дионисия и келаря Аврамиия подняли нижегородцев под руководством их старосты мясного торговца Кузьмы Минина. На призыв нижегородцев стали стекаться служилые люди, городовые бояре и дети боярские, которым Минин нашел и вождя — князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Так составилось Второе дворянское ополчение. В октябре 1612 года Москва была очищена от поляков. Смута пошла на спад.

…В 1818 году в самой середине Красной площади появился памятник Минину и Пожарскому работы скульптора Ивана Мартоса. Средства на него начали собирать в Нижнем Новгороде, там же он должен был стоять. Но потом решили, что памятнику самое место в Москве, и средства уже собирали по всей России. А в Нижнем в 1828 году был установлен обелиск. В 2005 году под стенами Нижегородского Кремля возле церкви Рождества Иоанна Предтечи — с её паперти Кузьма Минин и обращался к нижегородцам, — была установлена копия скульптуры Мартоса в исполнении Зураба Церетели.

Народные герои в СССР

Отношение к Минину и Пожарскому, как и к другим героям и событиям русской истории, до середины 1930-х годов можно свести к строкам из «Двенадцати»: «Пальнем-ка пулей в Святую Русь — / В кондовую, / В избяную, / В толстозадую!».

Почитание истории связывалось с великодержавным (великорусским) шовинизмом, которому большевики во главе с Лениным объявляли бой. «Решительная борьба с пережитками великорусского шовинизма является первой очередной задачей нашей партии», — заявляет Сталин в 1923 году.

Ленину очень нравилась книга по истории России историка-марксиста (и ученика Ключевского) Михаила Покровского; она и стала единственным школьным учебником по истории в СССР. Смуту Покровский называл «крестьянской революцией», Лжедмитрии были её вождями. И «агенты торгового капитала» в лице Минина и Пожарского подавляли эту революцию.

Именно Покровский требовал запретить само понятие «русская история» как реакционное. «Да даже само слово „русский“, сказать: „я русский“ — звучало контрреволюционным вызовом, это-то я хорошо помню и по себе, по школьному своему детству. Но без стеснения всюду звучало и печаталось: „русопяты“», — говорит Солженицын о том времени.

На первой странице «Правды» (1 января 1925 года) появляются стихи пролетарского поэта В. Александровского

Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?
Что же! Вечная память тебе.
Не жила ты, а только охала
В полутемной и тесной избе.
…
Эх, старуха! Слепая и глупая!
Разорил твою хижину внук …

В статье «Пора убрать исторический мусор с площадей» публицист В. Блюм пишет: «В Москве, напротив Мавзолея Ленина, и не думают убираться восвояси „гражданин Минин и князь Пожарский“ — представители боярского торгового союза, заключенного 318 лет назад на предмет удушения крестьянской войны» («Вечерняя Москва» от 27 августа 1930 года).

Этот призыв поэтически поддерживает Джек Алтаузен:

Я предлагаю
Минина расплавить,
Пожарского.
Зачем им пьедестал?
Довольно нам
Двух лавочников славить,
Их за прилавками
Октябрь застал.
Случайно им
Мы не свернули шею.
Я знаю, это было бы подстать…

И кощунственные строки в заключение:
Подумаешь,
Они спасли Рассею!
А может, лучше было б не спасать?

Вносит свою лепту и Демьян Бедный:

… На краски октябрьского чудо-парада,
Ухмыляяся бронзовым взором глядят,
Исторически два казнокрада,
Никакой тут особенно нет новизны,
Патриоты извечно по части казны,
Неблагополучны.
Патриотизм с воровством неразлучны…

Таков был модус той эпохи. Но вот что удивительно: звучат эти глумливые стихи так, как будто наши сегодняшние либералы их сочиняли.

Правда, Бедному не повезло: специальное Постановление Секретариата ЦК КВП (б) его строго осудило за «фальшивые нотки, выразившиеся в огульном охаивании „России“ и „русского“». Вроде бы линия партии начала поворачиваться в сторону патриотизма, но дело не только в этом — Бедный упомянул в своих фельетонах восстания в СССР и покушение на Сталина, а темы эти были под запретом.

Так что говорить об изменении отношения большевиков к русской истории еще рано. И Сталин в 1931 году еще на прежних позициях: «В прошлом у нас не было и не могло быть отечества». Тогда же сносят Храм Христа Спасителя, и восторги Демьяна Бедного по этому поводу — «Под ломами рабочих превращается в сор / Безобразнейший храм, нестерпимый позор» — не осуждаются:

Памятник Минину и Пожарскому переносят — чтобы не мешал парадам и демонстрациям — к Храму Василия Блаженного. По изначальному замыслу, Минин рукой указывал Пожарскому на Кремль, который надо отбить у поляков, теперь он как бы предлагает смотреть на облака. Но это, конечно, мелочи.

Возвращение к истокам

Только в середине 1930-х годов линия партии действительно меняется — русская история становится тем оселком, на котором оттачивается и советский патриотизм, и советская государственность. Принимаются постановления, осуждающие Покровского и его школу, учебники истории переписываются… К этому времени и относится анекдот: Лазарь Каганович, показывая Сталину макет Красной Площади, убирает Храм Василия Блаженного как мешающий массовым мероприятиям. «Лазарь! Поставь на место!» — одёргивает его Сталин.

Известна также реплика вождя на полях написанного в 1935 году группой И. Минца учебника истории, в котором действия ополчения Минина и Пожарского назывались контрреволюционными: «Что же, поляки, шведы были революционерами? Ха-ха! Идиотизм!»

Михаил Булгаков (по просьбе композитора Бориса Асафьева) пишет либретто оперы «Минин и Пожарский» — для постановки в Большом театре, которая, правда, не осуществилась.

В 1939 году на экраны выходит фильм «Минин и Пожарский» Режиссёры — Всеволод Пудовкин, Михаил Доллер. Сценарий Виктора Шкловского, написанный по его повести «Русские в начале XVII века». Из описания: «…Народное ополчение Минина и Пожарского наголову разбивает отборные части поляков. Сдаются и засевшие в Кремле остатки польских войск. Ликующие толпы народа заполняют Красную площадь, радуясь освобождению русской земли от ига захватчиков».

С началом Великой Отечественной войны Минин и Пожарский встают в строй. 7 ноября 1941 года Сталин напутствует бойцов, уходящих с парада на фронт: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»…

На этом драматическая история отношения к Минину и Пожарскому заканчивается. Потом в Советском Союзе издавали хорошие книги о них. Эксцессы же постсоветского времени выделяются разве что выдаваемым за сенсацию утверждением, что Кузьма Минин — крещеный татарин.

…А поляки пусть не обижаются, это же История!