Венки и свечи Будапешта

Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан заявил, что страна должна противостоять «советизации» Европы и защищать свои границы от массовой миграции. «Люди, любящие свою свободу, должны спасти Брюссель от советизации, от людей, которые хотят сказать нам, с кем мы должны жить в своих странах», — сказал премьер в Будапеште, выступая перед собравшимися по случаю годовщины венгерского восстания 1956 года. Термин не понятен, в советские годы Орбан был юн, а потом учился в Оксфорде и, вероятно, не знает, что до таких мелочей (с кем жить Венгрии) СССР не скатывался. Наоборот, слишком верил тем, кто пришёл к власти после войны.

Каждую осень я бываю в любимой Венгрии, снова обращаюсь к историческим и скорбным страницам её многовековой истории. В 896 году, 1120 лет назад, с востока в долину Дуная пришли венгерские племена, вытеснив (порой жестоко) славянских насельников. Именно эта условная дата считается годом основания Венгерского государства и широко отмечалась как 1000-летие Венгрии в памятном 1896 году. Не так давно имя святого Стефана Венгерского было включено в святцы Русской Православной Церкви. Святой Стефан — самый почитаемый из венгерских правителей и святых, его личность оказала ключевое влияние на строительство государства и укрепление христианства в Венгрии. В 1526 году началось покорение Венгрии Османской империей, а в 1916 году через всю Венгрию бежал из плена генерал Корнилов. Вот сколько юбилейных дат! Обо всех размышлял, писал на этих страницах, издал две книги о Венгрии, прославлял и привлёк на её дороги множество своих читателей, студентов, внёс — реально! — личный весомый вклад в казну Венгрии, но дорогим другом, в отличие от некоторых либеральных коллег — не стал. Почему? Может, потому, что принимал не только удобную «демократическую» сторону, но и пытался отыскать объективную правду. Она ведь и русская тоже…

Золотая осень в Будапеште — особое не только туристское, но и политическое время: множество памятников с роковой цифрой 1956 и прочих монументов украшены трёхцветными флагами, траурными лентами, венками цветов и поминальными свечами. Теперь это — главный и сакральный праздник независимости с торжествами и каникулами. Вот мы всё никак с Днём независимости России не определимся: придумали безумную дату 12 июня — день официального признания развала Державы, а в Венгрии, да и в других странах бывшего соцлагеря, до слёз просто: все вековечные враги, иноземные долгие ига, кровавые события — в сторону, а на первый план — освобождение от главного врага — Советской России. Да ещё наш Совет Федерации к осени 2006 года выкинул штуку: сделал неумное и неисторичное заявление по поводу венгерских событий октября 1956 года, в котором содержалось сожаление, что порыв венгерского народа к свободе обернулся большими человеческими жертвами, а также фактически принёс извинения за события полувековой давности.

Венки и свечи… Никогда на венгерских дорогах не отпускал меня вопрос: почему?! Вообще, в Совете Федерации 10 лет назад помнили, что была Вторая мировая война, где Венгрия выступила союзницей фашистской Германии, сформировав три дивизии СС, что существовали Ялтинские соглашения и политическая организация — Варшавский договор? Вот, например, кто-то из стран-участниц НАТО заявит завтра: мы выходим из НАТО, создаст «народные дружины», начнёт штурмовать расположение войск, ракетные базы США, убивать солдат альянса. Что за этим последует? — о, мало не покажется! Мы знаем на примере Украины и Югославии, что и в центре Европы может кровавая битва дойти до применения запрещённого оружия! А тогда прошло после окончания страшной войны всего-то 11 лет. Ещё были в силе все недобитые или прощённые фашисты-хортисты, но уже твёрдо обозначились все участники «холодной войны», сторонники и противники социализма. Теперь дело хотят представить до убогости просто: был, мол, порыв к свободе и западной демократии, а Советский Союз золотой осенью его кроваво погасил.

Напомню: в 1944—1945 годах венгерские войска были разгромлены, а её территория занята советскими войсками. После войны в стране были проведены свободные выборы, предусмотренные Ялтинскими соглашениями, на которых большинство получила Партия мелких сельских хозяев. Жизнь складывалась трудно. В Венгрии был установлен режим Матьяша Ракоши. Проводилась насильственная коллективизация, начались проводимые AVH (ГБ) репрессии против оппозиции, церкви, офицеров и политиков бывшего режима, прочих противников новой власти. А где не было перегибов и волюнтаризма? Огромную роль сыграла подрывная деятельность западных спецслужб, в частности британской МИ-6, которая готовила многочисленные кадры «народных повстанцев» на своих секретных базах в Австрии и затем перебрасывала их в Венгрию. Отстранение Ракоши, а также вызвавшее большой резонанс Познанское восстание 1956 года в Польше, привели к росту критических настроений в среде студенчества и творческой интеллигенции. С середины года в Союзе писателей Венгрии начал активно действовать «Кружок Петёфи», в котором обсуждались самые острые проблемы, встающие перед страной.

Наконец, 23 октября началась демонстрация, в которой приняли участие десятки тысяч человек — студенты и представители интеллигенции. Были выдвинуты требования проведения свободных выборов, создания правительства во главе с Имре Надем (агентом НКВД в своё время) и вывода советских войск из Венгрии. Каждый фашистский мятеж или цветная революция, как выражаются сегодня мягче и декоративней, проходит три фазы: начало под благородным лозунгами, разгар беззакония и зверства, разрешение или временный компромисс. Шестьдесят лет над, поздней осенью 1956 года на улицах красивого Будапешта, кто бы нам потом что ни рассказывали, бесчинствовали фашисты. После шумных демонстрантов студентов 23 октября и горячих призывов «Кружка Петефи» за дело взялись фашистские недобитки, хортисты, остатки спецслужб. Тем временем 27 октября Имре Надь ввел в состав правительства Золтана Тильди и Белу Ковача, руководителей еще недавно запрещенных партий. Провозглашённое решение о выводе советских войск лишь вдохновило повстанцев и контрреволюционную эмиграцию. 30 октября австро-венгерскую границу стали переходить бывшие офицеры хортистской армии, члены партии «Скрещенные стрелы». 30 октября начались погромы партийных комитетов и правительственных учреждений.

На страницах журнала «Лайф» корреспондент Джон Сэдови описал, как один за другим покидали государственное здание в центре Будапешта офицеры, которым, очевидно, была дана гарантия безопасности, а поэтому они, улыбаясь, выходили на улицу, но их расстреливали. В листовках, расклеенных на стенах домов, содержались призывы помечать квартиры коммунистов и работников АВО особыми знаками. Социал-демократическая газета ФРГ «Форвертс» писала: «Террористы уничтожали не только коммунистов, но и членов их семей — детей и женщин». Специальный корреспондент «Нью-Йорк геральд трибюн» сообщал из Будапешта: «Много невинных пало жертвами мятежников». Румынский поэт Михай Бенюк рассказывал: «В городе творилось что-то уму непостижимое… Вооруженные группы подростков убивали людей, творили всевозможные бесчинства… Они обстреливали каждый автомобиль советской марки, независимо от того, кто там находился». Румынский транспортный рабочий стал свидетелем того, как повстанцы ворвались в магазин «Советская книга», «зверски расправились с продавцами, а из книг соорудили огромный костер».

Водитель автобуса газеты чехословацких коммунистов «Руде право» рассказывал: «В среду 31 октября я проходил по парку между площадью Маркса и парламентом. И здесь передо мной возникла ужасная картина. На одном дереве висело семь мертвецов, а немного дальше — еще один. У всех руки были связаны сзади, лица их были черны, видимо, они висели здесь уже несколько дней… На улице Ракоци… среди убитых на улице лежало тело советского лейтенанта. К его груди толстым длинным винтом, пригвоздившим тело к земле, была прибита пятиконечная картонная звезда… Уже на другой день я видел фотографию мертвого советского офицера, вывешенную на всеобщее обозрение у ресторана „Венгрия“ — на стене кондитерской».

Хочу напомнить, что это творили сами венгры против венгров! Румынский врач Николау вспоминал: «Мы видели множество отвратительных фотографий, расклеенных на стенах домов. На этих снимках были запечатлены сцены расправы над коммунистами, офицерами венгерской армии, активистами Венгерской партии трудящихся». Эти свидетельства, выставленные на всеобщее обозрение, демонстрировали варварское нутро венгерского фашизма. Надо признать, что вопиющий разгул фашистской контрреволюции стал не только следствием внутриполитического кризиса страны. Венгрия, а вместе с ней и наша страна пожинали смертельно опасные плоды ХХ съезда КПСС и близорукой политики партийного руководства во главе с Н.С. Хрущевым.

Вечером 28 октября Имре Надь заявил о переоценке характера восстания, объявив его не контрреволюционным, а народным. Надь заявил, что правительственные войска прекращают огонь против повстанцев, а правительство начинает вести переговоры с СССР о выводе советских войск. Толпы коленопреклоненных людей встречали на улицах Будапешта освобожденного повстанцами кардинала Миндсенти. Выступив по радио, кардинал призвал к выходу Венгрии из Варшавского договора.

На другой день, 30 октября, Георгий Жуков сообщил членам Президиума ЦК, что в районе Вены сосредоточены военно-транспортные самолеты, готовые лететь в Будапешт. «Надь ведет двойную игру, — предупреждал маршал. На заседании выступил член руководства Китайской коммунистической партии Лю Шаоци, призвавший СССР не выводить войска из Венгрии. Маховик «цветной революции», кровавых событий начал раскручиваться. Гвардейцы Белы Кирая и отряды Дудаша казнили коммунистов, сотрудников госбезопасности и венгерских военных, отказывающихся им подчиниться. На какое-то время добившиеся успеха, участники восстания быстро радикализировались, обстреливая советские военные городки. Участились случаи убийств советских военнослужащих в увольнении и часовых в различных городах Венгрии. Попробовали бы сегодня так безнаказанно в любой стране убить американского солдата и услышать столь благосклонное: «Ответного огня — не открывать!». Дико представить, а наших ребят — подставляли.

Мятежниками был захвачен Будапештский городской комитет Венгерской партии труда, и свыше 20 коммунистов были повешены толпой. Фотографии повешенных коммунистов со следами пыток, с лицами, обезображенными кислотой, обошли весь мир. Повстанцы рыскали по улицам, отлавливая сотрудников госбезопасности. Их узнавали по знаменитым жёлтым ботинкам, разрывали на части или вешали за ноги, порой кастрировали. Пойманных партийных руководителей огромными гвоздями прибивали к полам, вложив в их руки портреты Ленина. Широко известны страшные фото: повешенный вниз головой изуродованный труп сотрудника госбезопасности, убийство коммуниста из пистолета в упор, подбитый советский танк Т-54.

Венгерское правительство 1 ноября, когда советским войскам было приказано не покидать расположения частей, приняло решение о расторжении Венгрией Варшавского договора и вручило соответствующую ноту посольству СССР. Одновременно Венгрия обратилась в ООН с просьбой о помощи в защите своего нейтралитета. Рано утром 4 ноября начался ввод в Венгрию новых советских воинских частей под общим командованием Георгия Жукова. Уже 4 ноября были захвачены основные объекты в Будапеште, члены правительства Имре Надя укрылись в югославском посольстве. Однако отряды венгерской национальной гвардии и отдельные армейские подразделения продолжали оказывать сопротивление советским войскам. К 10 ноября рабочие советы и студенческие группы обратились к советскому командованию с предложением о прекращении огня. Вооруженное сопротивление прекратилось. Маршал Георгий Жуков, как подчёркивалось, «за подавление венгерского фашистского мятежа» заслуженно получил 4-ю звезду Героя Советского Союза. Золото и кровь осени…

В распоряжении путчистов было более 50 000 стрелкового оружия, до 100 танков, около 200 орудий и миномётов. Откуда такая сила в поверженной стране? Советские войска всего за четверо суток смогли разгромить и рассеять почти пятидесятитысячную армию мятежников, взять под контроль все основные города и объекты. По данным статистики, за период с 23 октября по 31 декабря 1956 г. в связи с восстанием и боевыми действиями с обеих сторон погибло 2652 венгерских гражданина и было ранено 19226 человек. Потери советской стороны составили 720 убитыми, 1540 ранеными, 51 пропали без вести. По умолчанию принято считать, что их всех жертв октябрьских событий 56-го — уничтожили «советские оккупанты». Хотя в действительности это вовсе не так. Свои убивали своих! — гражданская война. Как объясняют своим детям безвинные жертвы «от своих» сами венгры, дети и внуки тех, кто был повешен или растерзан мятежниками? Ведь согласно документам, только в первые дни «восстания» от рук «восставших» погибло более 300 «коммунистов и их пособников» — таких, как, например, расстрелянные у здания МВД солдатики, которым просто не повезло оказаться не в той форме не в том месте. А рабочие дружинники?

С годами трагедия раздувается, выстраивается по западным либеральным лекалам и примитивно вдалбливается в искажённом виде новым поколениям. Что они сами-то помнят и знают? У памятных знаков «1956» стоят со свечами и венками уже не участники, жертвы и виновники событий, а их охмурённые дети и внуки, как стоят они у храмов, превращённых когда-то турками в мечети, у памятников Петефи, сгинувшем в борьбе за свободу от империи Габсбургов (Австрию никто не осуждают, а вот Россию…). Им легче подсунуть недавнее «проклятое прошлое». Но России, как стране-победительнице, негоже его клясть и следовать этим грубым двойным стандартам. Поражает стремление некоторых российских литераторов глядеть на трагические события с каких-то «общегуманных европейских» позиций, которые объявляли и бандеровцы в копоти «Майдана». Венгерский литератор Петер Вицаи — член Союза писателей Москвы (?) взял интервью у московского коллеги — мадьярофила Леонида Володарского. «Поэт-эзотерист», как он себя называет, подыгрывает определённым кругам Венгрии: «Никогда не забуду, как я был потрясён, когда прочитал в одном из венгерских журналов трагический рассказ о том, как советский танк гонялся за венгерскими машинами скорой помощи. И что до сих пор жива медсестра, бывшая в одной из этих машин, которую не смог защитить красный крест на её борту! После этой кровавой охоты женщина стала инвалидом, дожив до наших дней, став живым памятником тех времён. У меня в поэме есть целая глава о ней».

Не верю! Стал спрашивать в «Фейсбуке» у Володарского, что за журнал, кто автор или как звать женщину? Леонид публично признался, что это венгерский журнал на русском языке «Мост», аж 1996 года издания. Ну, мы помним, что это было за время и куда смотрела тогда Венгрия. Правда, Леонид надавил на авторитеты: «Мне его лично подарил тогдашний посол Венгрии в России Дёрдь Нановски. Что касается нашей Родины, то я думаю, что мои строки: „Не бойтесь России сильной, а бойтесь России слабой…“, которые на рубеже 2000-х тысячных годов много раз цитировал по ТВ Владимир Путин, тоже о чем-то говорят. Естественно, что и Ваше мнение и Ваши факты очень интересны. Надо всё взвешивать на объективных весах нравственности. Но важно учесть и то, что Венгрия сейчас настроена к России очень дружественно. А ведь это так важно в столь непростую эпоху!».

Конечно, надо взвешивать, понимать и чтить свои жертвы. Кстати, большинство здравомыслящих, образованных венгров прекрасно осознают и расклад тогдашних сил, и роль Советского Союза в восстановлении, а потом и процветании социалистической Венгрии — многое производится, работает и красуется с тех благословенных пор. Так что нам нечего оправдываться и заискивать перед Западом.

Осенний Будапешт, даже с бомжами в центре, алкашами в подвальчиках и поминальными свечами, был впечатляющ. На восстановленном мосту Маргит, в виду горы Гелерт с возвышающимся монументом в честь освобожденной от фашистов матери-родины, у памятника советским воинам недалеко от парламента (ни одного свежего цветочка!) я снова думал, какой ценой был спасён и возрождён один из красивейших городов Европы, как много событий и связывает, и разделяет нас. Но это — нескончаемый разговор, я его и в стихах продолжаю…

Тут возжелали кровь и слёзы

Взвалить на нас без лишних фраз.

Тут даже русские берёзы

Не так плакучи, как у нас.

Страна была когда-то братской,

Но, пусть разрушен наш союз,

С высокой крепости Будайской

В летящих чувствах признаюсь.