Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса на Youtube
История / День в истории
16 декабря 2016 21:54

Кто оказался главным декабристом России

О неизвестных фактах восстания на Сенатской площади. Продолжение

13342

Мы продолжаем разговор с историком и писателем Натальей Зазулиной о тайных пружинах и судьбоносных моментах самого популярного, не раз воспетого в стихах и прозе эпизода российской истории. Начало смотрите здесь.

«СП»: — Наталья Николаевна, я правильно поняла, что граф Михаил Андреевич Милорадович — блестящий офицер, герой войны 1812 года, осыпанный царскими милостями, этот храбрейший воин и удачливый царедворец, как писали о нем современники, как раз и стоял во главе многолетнего дворцового заговора против императора Александра? Как такое возможно?!

 — Как-то у нас разгорелась дискуссия на эту же тему в одной из московских школ. Ребята читали мне свои доклады о декабрьском восстании, написанные все как под копирку из старых учебников. Наконец я, не выдержав, остановила уже второго или третьего, и говорю: вот представь, ты — граф Милорадович. Генерал-губернатор Санкт-Петербурга, из действующих офицеров армии — самый титулованный, ни у кого нет такого послужного списка и таких наград! Перед тобой как перед императорской фамилией шапки ломают. Одновременно ты и командующий внутренними войсками, под тобой полиция, без тебя в столицу никто не въедет, не выедет. И ты видишь, что все в стране делается не так, как мечтали и надеялись прошагавшие до Парижа победители Наполеона… «Да я бы сам попробовал!» — Говорит мне этот 16-летний парень. Да, именно так, конечно!

«СП»: — Какие-то есть тому свидетельства, хотя бы косвенные?

 — Милорадович конечно сам от себя ничего не писал и не посылал — он далеко не дурак был. Но осталась переписка тех, кто был в этом всем задействован прямо или косвенно…

Почему так сложилось? Повторюсь, что отношение к России Александра I после победы над французами многие высшие чины восприняли как оскорбление. Он фактически отошел от государственных дел. Или вот такую цифру возьмем. Известно, что контингент российских войск, которые вошли в Париж, составлял 120 тысяч человек. Знаете, сколько осталось там добровольно? 45 тысяч нижних чинов!

«СП»: — Их не пытались вернуть?

 — До этого Европа тоже воевала целых 25 лет, мужское население было изрядно выбито. И поэтому каждая вторая трактирщица или мельничиха с удовольствием брали в мужья (или в зятья) здоровых, рукастых парней.

Сохранилось несколько писем Александра I к уже бывшему графу Прованскому с просьбой вернуть подданных. Не можем найти! — Отвечали ему. Был по паспорту Иван — стал Жаном, Петр превратился в Пьера. И все брали фамилию жены…

И в то же время в России лежали сожженные города и деревни, да что деревни! Москву и ту толком не восстанавливали! Например, — известный факт: сгорел в 1812 году лафет под Царь-пушкой, и она валялась в Кремле, в канаве до 1826 года. И только после личного вмешательства Николая Павловича порядок навели…

В стране по нескольку лет не собирался Госсовет. В то время как военные поселения, которыми руководил граф Аракчеев, решив проблему демобилизации войск после войны и заграничных походов, быстро превратились в обузу, а надо было что-то с этим делать, либо заставить бывших вояк сельским хозяйством заниматься, либо отдать их в аренду в заводские крестьяне. И запросы на такую рабочую силу были. Но людей не отдавали. Почему? Не было высшего соизволения. Есть, кстати, большая переписка об этом у Аракчеева, с 1823-го по 1825-й год. Он сетует — я докладывал государю, ответа нет…

А ссуду в банке, к примеру на восстановление сгоревшего дома или имения дворяне могли получить только под залог. Если сохранилось еще какое-то имение, не затронутое войной — тебе дадут денег на восстановление разрушенного. А если вся недвижимость пострадала, что не редкостью было в наших западных губерниях, то строить заново часто было не на что. Словом проблем — море! И это при практически постоянном отсутствии императора в России, что очень раздражало верхушку.

«СП»: — Неужели устранение Александра I могло всерьез изменить ситуацию? Ведь у него, как мы все знаем, было еще три брата.

— Смотрите, что получается. Когда Александр I умирает бездетным, следующий в очереди на трон — его брат Константин. Но у него странный морганатический брак с польской аристократкой и детей тоже нет. И буквально нескольким доверенным людям было известно, что еще при жизни Александр разрешил Константину оставаться в Польше и жениться — при условии его отречения от престола. Что Константин с удовольствием и сделал. Текст отречения Константина и завещание самого Александра в котором он назначал своим преемником именно Николая, как раз и хранил митрополит Филарет в Успенском соборе. Знали об этом, повторюсь, всего человек пять, включая, безусловно и Милорадовича. Но в нужный момент все предпочли «забыть» о завещании Александра. Так что выходит, он и после смерти перехитрил сам себя…

Николаю Павловичу в 1825 году уже 28 лет и у него единственного есть сын-наследник, младшему Михаилу — 25. Кстати говоря, они оба, и Николай, и Михаил не воевали, в боевых походах не участвовали, что по тем временам — серьезный урон для репутации. И, возможно, поэтому они так строги, даже чересчур, и требовательны в службе. Что людей, прошедших через множество битв, раздражает еще больше. И в целом почему-то кажется, что отстранить их, или хотя бы навязать им свою волю, будет не трудно.

Хотели взять власть без кровопролития

«СП»: — Кто еще, кроме Милорадовича, входил в узкий круг истинных руководителей этого заговора? И была ли у них собственная программа? Что сами-то они собирались для страны сделать?

 — Граф Аракчеев входил, естественно. Граф Иван Иванович Дибич, он и поехал в Таганрог, командующий Западной армией Карл Федорович Толь, сенатор Яков Иванович Лобанов-Ростовский, и генерал-адъютант Резервной армии в Варшаве Петр Андреевич Лопухин. Не мог не быть в курсе князь Петр Михайлович Волконский, хотя степень его участия не ясна. Откуда сведения? В последствии, что в традициях эпистолярного жанра 19 века это многократно обсуждалось: в переписке братьев Бенкендорф, Орловых, Киселевых, интересна дипломатическая почта на протяжении четырех-пяти последних лет. Ну, и в 1980 году ЛГУ издал в тридцати томах все следственное дело декабристов. Подробнейше! Уникальное чтиво!

Думаю, вряд ли кто-то из этих людей думал всерьез менять строй, рушить монархию — хотели перемен, начать новшества наконец вводить, устроить в стране глобальный ремонт-реконструкцию.

«СП»: — Откуда же тогда взялась целая сеть тайных обществ по России? И почему в итоге все это закончилось выстрелами картечи на Сенатской площади, виселицами и Сибирью?

 — Отвечу сначала на первую часть вопроса. После бунта Семеновского полка в 1822 году граф Милорадович через своих многочисленных осведомителей уже точно знал кто, в каких домах и о чем болтает. Да ведь никто особо и не скрывался! Как там у Пушкина? «Витийством резким знамениты, сбирались члены сей семьи у беспокойного Никиты, у осторожного Ильи». Свободомыслие было модным досугом. Но и доносы писать — тоже досуг! А доносы тогда строчили даже дворовые, камердинер за обиду мог на своего барина написать, и такие случаи известны. Так что практически все всё обо всем знали.

И Милорадович поначалу просто велел приглядывать за особо интересными домами и собраниями — на всякий случай, допуская что в определенный момент эти горячие головы могут и пригодиться.

«СП»: — То есть была надежда получить власть и без кровопролития?

 — Ну конечно, зачем начинать с крайних мер. Сначала нужно использовать все законные возможности, а они у заговорщиков были.

Тайна четырех отречений

 — Как мы помним, Милорадович после известия о смерти императора Александра буквально нахрапом вынудил Николая Павловича присягнуть Константину. Благополучно «забыв» и о письменном отречении Константина и о завещании Александра.

«СП»: — А на что же он рассчитывал?

- Что Константин все-таки передумает и согласится. У нас все-таки не каждый день престолы предлагают. Ему предлагали царствовать! Играли на амбициях. Опять же, так как Николай Павлович уже отрекся в пользу Константина, то де-юре, по закону о престолонаследии, принятому еще Павлом, он автоматически терял право и в дальнейшем претендовать на престол. Тогда кто в этой ситуации становится следующим наследником? Сын Николая Павловича, 8-летний князь Александр Николаевич. Место регента при малолетнем Александре, либо место советника при матери-императрице Марии Федоровне, если бы опекунство доверили ей, думаю, вполне могло устроить честолюбивого Милорадовича.

И вот в Варшаву к Константину одного за другим шлют с посланиями фельдъегерей, туда как на работу ездит младший брат-великий князь Михаил. Но Константин действительно не хочет терять Варшаву и не хочет в Петербург, он присылает свое второе отречение. Но маховик уже запущен и крутится все быстрее. За Николаем Павловичем Константину присягает весь двор, гвардия, Военные поселения, 1-ая и 2-ая Западные армии, Москва — старая столица. 6 декабря 1825 года по распоряжению министра финансов уже начинают печатать деньги с профилем Константина! Но тут вечером 12-го декабря наконец приезжает еще один курьер из Варшавы с уже третьим отречением Константина Павловича. Третьим! И становится понятно, что это третье отречение уже не обойти, будет и новая присяга, и новый престолонаследник. Тогда-то Милорадович и велит Рылееву и Оболенскому — мол, господа, делать нечего, давайте быстренько готовить выступление!

Декабрист Иван Якушкин оставил очень интересную запись о том, что они были вынужденно поставлены перед необходимостью выступить. Возможно, что он так старался оправдаться перед Николаем Павловичем… Но совершенно очевидно, что никому из них не хочется идти ни на какую площадь! Но отвертеться не удалось. Милорадович впервые открыто посылает к Рылееву и Оболенскому своего адъютанта Федора Глинку и говорит — значит, так, завтра все на площадь… Назначается Трубецкой в диктаторы. Ребята поняли — делать нечего… Все это, кстати, есть в показаниях и Рылеева, и Глинки на следствии, том под номером 23.

Но в то же время будущие декабристы понимают и другое. Милорадович никак не оговорил с ними пути выхода из этой политической ситуации! А ну как не получится, как после Ропши, ползти на коленях к матушке-государыне: «прости, не уберегли, вилкой в горло, ну, сам, наверное»?! Вдруг придется за бунт отвечать? В общем страх был и большой страх. Но вышли.

…Правда перед этим сделали последнюю попытку избежать восстания. 12 декабря к Николаю Павловичу пришел Яков Ростовцев, принятый Евгением Оболенским в общество лишь 1 ноября. Ростовцев принес Николаю письмо с сообщением о готовящемся выступлении, и страшно заикаясь подтвердил изложенное. То есть Рылеев и Оболенский, фактически послали к Николаю парламентера с предупреждением, но он так и не спас их от необходимости выхода на площадь.

«СП»: — Получается декабристы боялись Милорадовича даже больше, чем самого царя! А зачем ему вообще нужна была эта площадь?

— Выступление было нужно как политическая демонстрация и подтверждение слов Милорадовича о недовольстве в армии.

Хотя еще до Сенатской площади уже были арестованы в южной управе и Павел Пестель, и Сергей Волконский. Николая Павловича регулярно пугают донесениями о растущем заговоре, который якобы уже был раскрыт Александром, и называют фамилии — и причастных, а то и вообще непричастных. То есть еще и восстание не произошло, в его разгром уже начался. И значит надо срочно выступать.

И вот наступает 13 декабря - воскресенье, с утра, как и положено, все идут в церковь. Должны читать по всей России манифест нового государя Николая Павловича. Батюшка с амвоном — это лучшее и главное СМИ того времени, все сообщит и растолкует как надо. Но! Николай Павлович зачем-то ждет возвращения брата Михаила, который опять помчался в Варшаву. И потому переносит чтение манифеста на 14 декабря. И Михаил, отбив от скорости весь зад, привозит ему… четвертое отречение Константина!

По сути Николай Павлович упустил воскресенье 13 декабря как день вступления на престол, а может просто был суеверен?! К слову, в ночь на 13 декабря караулом в Зимнем дворце командовал «заговорщик» Бестужев, а в ночь на 14 декабря другой «заговорщик» — князь Одоевский. Что мешало арестовать хоть всю царскую фамилию? Да просто никто не собирался ничего делать. Одно дело болтать годами и ругать тирана, а другое дело — мятеж!

«СП»: — Ну а как же, кстати, удалось обойти этот самый салический закон, о престолонаследии, согласно которому Николай Павлович уже не мог претендовать на российский престол?

 — Николая неожиданно выручил 60-летний граф Юрий Помпеевич Литта, который вдруг «вспомнил», что когда Павел I вступал на престол в 1796 году, Николай и Михаил еще были слишком малы, и в отличие от старших, вассальную присягу отцу не приносили. А значит и никакая его воля ими нарушена не была…

За такую вот сообразительность граф Литта впоследствии получил в награду бриллиант размеров немеряных и орден Александра Невского, которого до этого он ни разу не удостаивался…

Зачем декабристы убили Милорадовича

«СП»: — Все это безумно интересно, конечно. Но тут наконец мы подходим к самому загадочному и трагическому моменту. Убийству Милорадовича на Сенатской площади. Зачем его-то было убивать — самого главного человека в этой истории?

 — Вот как раз именно поэтому. Выйти-то он их заставил, но то, что затея обречена и ответа перед царем не избежать стало ясно практически сразу. Но если с живым Милорадовичем все это — многолетний, хорошо спланированный заговор, то без Милорадовича — всего лишь ошибка, путаница, буза разрозненного пацанья. «Мы же все за законного наследника Константина Павловича. Кто ж из нас знал про его четыре отречения? Да никто». Ну и так далее. Вот почему Милорадовича на площади убивали, Каховский выстрелил ему в спину из пистолета, и еще штыком в спину целился князь Оболенский. Чтоб уж наверняка. А уж дальше там каждый за себя отбрехиваться будет.

На площади все закончилось очень быстро, особенно когда задействовали артиллерию. Как слабое эхо в конце декабря еще попытались восстать южане — восстание Черниговского полка продлился всего 4−5 дней и было, естественно, подавлено. Суд как таковой неинтересен. А уже весной, оправившись от смерти мужа, Елизавета Алексеевна уже как вдовствующая императрица движется домой в Петербург. Ей навстречу, зная, что остается всего два перегона до Петербурга, выезжает свекровь императрица Мария Федоровна со словами: «Я наконец выясню, что там произошло». И в одном перегоне (в одном!) до их встречи в Белеве Елизавета Алексеевна умирает с теми же симптомами, что и Александр Павлович за полгода в Таганроге. Такой вот конец прекрасной эпохи.

«СП»: — А вот легенда или нет, что с Каховским перед казнью отказались прощаться его товарищи, потому что он, штатский, стрелял в офицера?

 — Каховский сам бывший офицер. Нет, нет, с ним прощались. И первым ему на шею бросился Рылеев… Тем более, что это Рылеев сам подбивал Каховского на цареубийство. Но убили Милорадовича, что в сложившейся ситуации им было выгоднее.

«СП»: — Как мы знаем, следствие по декабристам длилось около полугода и наказание не было чрезмерно суровым. Почему же все-таки казнили этих пятерых — Пестеля, Рылеева, Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина, Каховского?

 — Николай I реально понимал, что перед ним очередной гвардейский дворцовый заговор. Он просто решил положить этому конец. Жертвой подобных заговоров в свое время стали его отец, его дед, внучатая прабабка и т. д. Но дело не только в этом. То, что с переворотами и заговорами надо заканчивать — это было его жесткое убеждение. Как говорится, гвардейское столетие затянулось. И с переворотами при Николае было действительно покончено.

Последние новости
Цитаты
Ольга Четверикова

Директор Центра геополитики Института фундаментальных и прикладных исследований

Сергей Гончаров

Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»

В эфире СП-ТВ
Новости Жэньминь Жибао
В эфире СП-ТВ
Фото
Цифры дня