Западная Украина: Последняя схватка Жукова и Манштейна

Во второй половине Великой Отечественной войны Красная армия не раз была близка к тому, чтобы закончить все досрочно. Но всякий раз на пути наших воинов к победе неизменно становился хитрый лис Вермахта Эрих фон Манштейн. Хотя единственное, чего ему удавалось добиться, по сути, — еще немного продлить агонию Третьего рейха, оттянуть хоть чуть-чуть его неизбежный конец.

Но рассчитывал нацистский фельдмаршал, конечно, на большее. Рассчитывал, понятно, самонадеянно, поскольку не мог не видеть, что советская сторона после разгрома его войск под Курском окончательно прибрала к рукам стратегическую инициативу и сумела экономически превзойти гитлеровцев.

Тем не менее, Манштейн фанатично верил в свою звезду, хотя и она вслед за Третьим рейхом устремилась к закату. Как будто не только в отлаженной гитлеровской военной машине, но и в одной, отдельно взятой судьбе сильного нашего противника Манштейна Курская или еще ранее Сталинградская битва что-то сломала.

Впрочем, ему самому особо сетовать не на что было: начиная со Сталинграда, нацистские войска, попадая, казалось бы, в безысходную ситуацию, умудрялись вырваться из капкана, который приготовили для фашистов наши воины. В начале 1943 г. они смогли отойти с Северного Кавказа, потом сбежать с Никопольского плацдарма, вырваться из окружения под Корсунь-Шевченковским. Сумели манштейновцы выскочить и из уже захлопнувшегося котла во время Проскуровско-Черновицкой победоносной операции советских войск, 75-летие которой мы отмечаем в эти дни.

Тогда в очередной уже раз наши бойцы и командиры схватили было за горло нацистского зверя, но не смогли его дожать и выкинуть на свалку истории. Если не считать самого Манштейна — его Гитлер после этого провала отправил в запас и держал его там до конца войны.

Последнее поражение Манштейна

Может быть, в отместку за это главный стратег нацистов потом возложил всю вину за свои «утерянные победы» в основном на Гитлера. И во многом был прав — самодурство бесноватого фюрера дорого обошлось Вермахту и здорово помогло Красной армии. Но не фашистским воякам делать из фюрера заочно козла отпущения — при его жизни далеко не каждый из них был способен перечить ему. Одним из немногих смельчаков был как раз Э. фон Манштейн.

Резче всего возразил главному нацисту Манштейн именно в ходе разгрома его группы армий «Юг» в ходе как раз советской Проскуровско-Черновицкой операции. По его мнению, причиной разгрома стало упорство Гитлера в отстаивании территорий, которые советские танковые войска брали в клещи, а также в запрете какой-либо инициативы. Все, кстати, так и было, — хотя справедливости ради надо заметить, что РККА обрела к этому моменту такую мощь, что любая тактика не помогла бы уже гитлеровцам.

Наше командование научилось не хуже, чем противник в начале Великой Отечественной войны, концентрировать силы на флангах, наносить удары в стык группировок, использовать массированно авиацию и артиллерию. Все было разыграно буквально как по нотам Г. К. Жуковым и другими нашими командующими, в частности, в ходе Проскуровско-Черновицкой операции.

Впрочем, действительно имевшая место пассивность 1-ой гитлеровской танковой армии Хубе во многом содействовала успеху наших войск. И не в первый раз — так уже было при отходе этого же соединения с Северного Кавказа и только что при попадании в Корсунь-Шевченковский котел. Никаких выводов самонадеянный Манштейн не сделал. У Гитлера были все основания для того, чтобы отправить некогда своего любимца в отставку. Но с почестями отправить — напоследок он наградил Маштейна самым главным нацистским орденом. Получается, в утешение за поражение.

Неполная победа Жукова

Сталин тоже не поскупился на награду для командующего очередным разгромом гитлеровцев Г. К. Жукова: за Проскуровско-Черновицкую операцию он был удостоен красочного и очень почетного ордена «Победа». Хотя не исключено, что столь высокая награда была припасена для куда более удачного финала этой кампании, чем тот, что случился в действительности.

И.В. Сталин тоже наверняка был далеко не в полной мере удовлетворен итогами гигантской операции. Да, 23 дивизии врага удалось окружить, но удержать их в мешке не получилось. Банально не хватило сил — слишком большие потери понесли войска 1-го Украинского фронта на первом этапе операции, так что вопрос о том, был ли прав Г. К. Жуков, отказавшись от переноса операции, когда необходимо было дать войскам больше времени на перегруппировку сил, остается открытым.

С одной стороны, оттяжка начала наступления могла позволить и противнику укрепить свои позиции — и тогда потери могли оказаться еще выше. Но с другой стороны, как потом стало ясно, не хватило горючего и боеприпасов, подвезти запасы которых можно было бы, чуть отсрочив удар по противнику.

В общем, спорить можно до бесконечности. В целом же удалось отбросить противника, причем до линии государственной границы, что было очень важно в морально-политическом плане, да и разгромить большую часть его соединений. То, что не удалось дожать окруженную 1-ую гитлеровскую танковую, скорее, ложка дегтя в бочке меда, чем такая уж большая неудача. Все-таки победа была за нашими бойцами.

Смог ли бы генерал Н.Ф. Ватутин добиться большего, если бы не бандитское нападение на него бандеровцев, — сказать очень трудно. Жуков, судя по всему, действовал по совместно разработанному плану. Так что и при Ватутине нашим частям пришлось бы временно переходить к обороне и перебрасывать на решающий участок 1-ую советскую танковую армию М.Е. Катукова. Этот маневр имел двоякие последствия — с одной стороны, удалось сломить сопротивление противника, но с другой — лишил наше командование достаточных сил для отражения контрнаступления нацистов. В пользу гитлеровцев сыграла и весенняя распутица. Из-за нее они, конечно, не смогли вывести значительную часть боевой техники, но зато их пехоту по бездорожью не сумели догнать советские моторизованные части.

Так что, некоторая досада у нашего командования наверняка была. И по делу. Если бы в ходе Проскуровско-Черновицкой операции удалось повторить Сталинград, не понесли бы советские войска столь тяжелые потери, как случилось потом в ходе штурма Будапешта. Столицу Венгрии просто некому было бы оборонять. А ведь шанс был. Именно в момент Проскуровско-Черновицкой операции Красная армия подошла, пожалуй, ближе всего к повторению Сталинградского успеха, за исключением финальной Берлинской операции.

В ходе упорных и кровопролитных боев, длившихся с 4 марта по 17 апреля, Красная армия потеряла 45 тыс. солдат и офицеров. Потери немцев, по данным советского командования, составили около 180 тыс. убитыми, еще 30 тыс. попали в плен. Особенно чувствительным для оккупантов стал разгром группировки в Тернополе, который Гитлер объявил крепостью. Из гарнизона в 12 000 человек из окружения вырвались 55 человек.

Результатом наступательной операции наших войск стало освобождение значительной части Правобережной Украины, в том числе 57 городов и 11 важнейших железнодорожных узлов. Победа открыла множество стратегических перспектив перед РККА, — и прежде всего, возможность наступления на Балканах. Кроме того, гитлеровцы вынуждены были снять часть войск с Атлантического вала на западе, что облегчало задачу войскам союзников и, несомненно, приблизило открытие ими Второго фронта.

Урок для Берлина

Плох тот генерал, который даже в ходе успешной операции не найдет недостатки, которые потом в ходе последующих наступлений вверенные ему войска смогли бы учесть. Несомненно, опыт относительно неудачного окружения нацистов на Западной Украине позже пригодился под Берлином, где врагу не удались попытки контратак, что предопределило его полное и уже окончательное поражение.